Освободят всех!

«Сильный марш и потрясающее чувство единства! В одном ряду патриоты, родственники пленных и бывшие узники лагерей», - написал на своей странице в Фейсбук бывший пленный Анатолий Поляков. Речь идет о марше, который должен поддержать украинских пленных и их семьи.

Анатолий Поляков - этнический россиянин. Но при этом ему пришлось познакомиться с российской оккупационной тюрьмой.

Об этом «День» в свое время рассказал в беседе с Анатолием Поляковым.

И что сейчас?

Сейчас, после четырех лет войны, остается много вопросов о судьбе не только наших пленных, но и вообще формате переговоров с оккупантом.

«День» пообщался с организатором упомянутой акции.

Валентин ТОРБА: - Наши пленные находятся не просто в тюрьме. Они находятся в подвалах. К ним применяют пытки. И это, подчеркиваю, уже на пятый год войны. Иногда даже наши СМИ игнорируют этот момент. У многих создается впечатление, что речь идет об обычной тюрьме, а на самом деле пленные находятся в ужасных условиях.

Анатолий ПОЛЯКОВ: - То, что до сих пор в плену находится достаточное количество украинцев, стало поводом для родственников пленных выйти на соответствующую акцию, чтобы в очередной раз привлечь внимание к этому ужасному факту. В плену действительно находится большое количество наших военнослужащих. Надо понимать, что все эти четыре года означают невероятные пытки над нашими людьми. Пребывание в изоляции отражается и на психологическом состоянии пленных, и на состоянии их родственников. Таким образом мы стремимся  поддержать и людей, которые в плену, и их близких, которые длительное время не знают даже о судьбе заключенных. Это крайне важно. Они все должны осознавать, что о них помнят. Именно поэтому мы стараемся подействовать и на власти, и, что очень важно, на международные инстанции.

- Когда говорят о россиянах в аспекте переговоров с РФ, то вспоминают часто фамилия Рубана. Рубана, который не является россиянином, но которого начали сравнивать с пророссийской позицией. При этом этот человек якобы участвовал в освобождении пленных. Безусловно, что для обмена пленных надо контактировать с противоположной стороной. Но при этом часто путают стороны. Россия все решает на той стороне, но избегает своего фигурирования.

- Если вспомнить 2014-й год, то надо припомнить, в частности, добровольческие батальоны, и российскую агрессию. Надо вспоминать все. И той конъюнктуре сложно давать окончательную оценку той ситуации. Не все могли сразу сориентироваться. Тогда обмены осуществлялись часто на уровне батальонов. По моему мнению, этим должна заниматься СБУ и она этим занимается. Многие могут по-разному относиться к контактной группе в Минске, но не будем забывать, что благодаря Минским соглашениям было остановлено масштабное кровопролитие. Давайте говорить откровенно, было не только остановлено кровопролитие, но и освобождены сотни наших ребят. Надо считаться с этим. И это очень кропотливая и тяжелая работа. При этом заметьте, что "обменный фонд" находится не у Рубана или еще кого-то. "Обменный фонд" находится в руках СБУ и Кремля. Действительно, нам не со всеми хочется общаться на той стороне, но другого варианта нет.

- То есть можно заняться «отсебячиной»

- Действительно, это может только помешать. Можно дать какие-то обещания, которые не будут выполнены. А за это человека там могут просто убить. Поэтому переговоров с бандитами нельзя допускать. Надо все решать с теми, кто реально влияет на ситуацию.

- Переговорный процесс продолжается четыре года. Повлияли ли санкции реально на поведение России, в частности в вопросе обмена пленных?

- Это ни в коем случае не слабый процесс. Давление мероприятия очень сильно повлияло на РФ. Это ощутимо. Если вспомнить последний обмен 27 декабря, то он был осуществлен благодаря именно международному давлению. Безусловно, украинская сторона делает все возможное, но надо помнить, что за всеми этими усилиями стоит как кровь наших военных, так и давление западных партнеров. Не будем забывать об этом. Что касается обмена тех, кто находится в плену сейчас, то я убежден, что россияне будут торговаться до последнего. Российская сторона хочет, чтобы обменяли наших 20 ребят на 23 россиянин и «беркутовцев». Скажу откровенно, относительно «беркутовцев» у меня есть собственные вопросы. Очень важно знать, в каком состоянии находится следствие по «беркутовцам». Извините, но для меня самое важное - жизни наших людей, чем жизни подонков, которые принимали участие в выполнении убийств. Это так. Я убежден, что даже после того, как их обменяли, они будут объявлены в международный розыск. За каждую пролитую каплю украинской крови они будут наказаны.

- В этой ситуации существует спорный момент. Кого мы должны освобождать или обменивать? Хорошо, если это речь идет о «заблудших душах». А если о тех, кто сознательно встал на сторону преступления?

- Мне бы хотелось, чтобы неадекватные люди максимально оставляли украинскую землю. Моя точка зрения - я хочу отдать всех за всех. Я хочу, чтобы все были дома. Если, конечно, речь идет не об откровенных преступниках.

- Правильно ли я понимаю, что решения о реальном обмене все равно принимаются в Кремле?

- Да. Наши 20 украинцев сегодня - это последний козырь для той стороны. Нет другого способа давления на Украину, чем эти заложники, которые находятся в российском плену. Для России неважно, сколько россиян здесь находятся. А вот Украина бьется за каждого. Именно поэтому и общественность здесь более целостная в борьбе. Но Кремль это знает и часто включает в списки на обмен тех людей, которых априори нельзя получить. Меня еще очень беспокоит, что некоторые СМИ пытаются нивелировать понимание термина пленника. Кто-то думает, что можно еще посидеть год и ничего страшного не произойдет. На самом деле речь идет о чрезвычайно страшных условиях.