Украинская государственность: политический проект или воля народа?

Ярослав Грицак — один из тех редких украинских ученых среднего и старшего возраста, которые благодаря хорошему знанию английского языка вырвались из плотных объятий московских общественно-политических понятий и вносят в сферу украинских гуманитарных наук западноевропейские понятия. В этом его можно было бы поставить молодым нашим обществоведам в пример, если бы не сомнение: он защищает украинцев на международном уровне или европейское космополитическое течение в Украине?

К сожалению, не припомню, кто в общественной суматохе всунул мне в руки книжку Грицака под названием «Страсті за націоналізмом: стара історія на новий лад». Я положил ее на тумбочку у кровати, чтобы вечером просмотреть содержание. Оказалось, это не монография, а сборник статей, как он говорит, эссе. Этот жанр мне не очень нравится, потому что это не последовательное изложение темы, а ответ на скоротечную жизнь, что может означать недостаточное углубление в суть исторического процесса и, как обычно бывает, с довольно большим количеством повторов. С таким предубеждением ознакомился с двумя предисловиями и начал читать первую статью — «Як викладати історію України після 1991 року». И, знаете, не мог оторваться, пока не прочитал всю книжку. В ней 20 эссе. Некоторые вызывали вопросы, сомнения или даже возмущение. Некоторые радовали, но все обозначены активностью позиции, привлечением множества европейских авторов и полемической страстью.

Тот факт, что немало тезисов и толкований фактов я категорически не воспринимаю, не мешает мне заявить, что сборник статей Грицака выводит дискуссию о нашей национальной судьбе на новый уровень, а именно: выводит ее из-под московского идеологического доминирования и вводит Украину в европейский общественно-политический ареал дискуссий в качестве независимого интеллектуального субъекта. Украинским интеллектуалам нужно спорить и дискутировать, чтобы вырабатывать национальный взгляд на мир, вырабатывать на фоне международного разнообразия свое украинское лицо.

Рассмотрю несколько статей. Для сокращения текста буду анализировать не все, а дискуссионные или и совсем неприемлемые мнения автора. О позитивных чертах работы Грицака читатель может составить впечатление из приведенного выше вступления и прочитать сам сборник.

Пан Грицак провозглашение и строительство независимой Украины называет украинским проектом. Беря «украинский проект» в кавычки, он, очевидно, выражает несогласие с таким выражением, однако в дальнейшем употребляет это выражение без кавычек, что дает право считать это выражение приемлемым автору. Термин «проект» означает план, намерение. Он предусматривает существование автора, субъекта создания. Следовательно, «украинский проект» — это план, по которому кто-то задумал создать независимое Украинское государство. Если бы тот «кто-то» этого не задумал, то могло бы и не быть независимого Украинского государства. В такой трактовке история предстает как чисто субъективный процесс. Фактор объективности исчезает.

«Учень української школи повинен розуміти, що якби на те не склалися певні, інколи досить випадкові історичні обставини, то він сьогодні міг би вивчати в школі як основний історичний предмет «Історію Польщі» або «Історію Росії» чи «Історію Малоросії» (с. 31).

Думаю, что здесь и в последующем тексте книжки Грицак недооценивает этнический фактор. Не хочу его боготворить и универсализировать, но все-таки европейская история подтверждает, что на протяжении периодов религиозных войн, династических и конституционных монархий, вплоть до демократий ХХ ст., на протяжении двух тысяч лет видим этническую эволюцию от племен к союзам племен и от союзов племен к нациям. Войны и династические монархии — это внешние явления. Эволюция: семья—род—племя—нация — это внутренние явления. Оба явления не свободны друг от друга и все-таки этнический фактор — это основное, это суть, а войны, государственные системы и формы правления — это производное. В этом производном есть по крайней мере два разных варианта: этнос оказался под властью чужого государства и этнос создал свое государство. В первом случае государство влияет на развитие этноса как чужая сила, то есть в той или иной степени вредит развертыванию его имманентных задатков. Во втором случае этнос создал государство с таким режимом правления, который отвечает этническому миропониманию, психологии народа, политическим традициям и своему пониманию национальной цели. Суть нации проявляется в ее государстве как форме, когда форму понимать как внутреннюю структуру содержания (Аристотель).

Русский историк Рыбаков в работе «Геродотова Скифия» признает, что территория Скифии в основном совпадает с нынешней территорией Украины. Территория антов и волынян VІ столетия, территория Киевской Руси — это та же территория. На ней в условиях войн и массовых переселений народов происходило формирование этнического родства наших предков. Очевидно, каждый захватчик и «переселенец» вливал часть своей крови в украинское этническое (национальное) тело, но побеждала наша. Она оказалась сверхмощной. И когда после краха Киевской империи разные части этого тела попали под оккупацию разных государств, то оккупантам не удалось уничтожить этнические черты и киевоцентричное мышление, несмотря на то, что осуществляли это на протяжении столетий. Следовательно, этнос побеждает внешние преграды его развития и перерастает в нацию. Для меня это — правило (из которого, понятно, могут быть исключения).

Это правило неизбежно вело к победе украинской нации и достижению ею высшей цели — государственной независимости. Это правило после Первой мировой войны привело к независимости Финляндию, Польшу и колонии Австро-Венгерской империи, а после Второй мировой войны — десятки колоний Британской, Французской, Испанской, Португальской империй. Это правило логично приводит к убеждению в объективной неизбежности второй фазы дезинтеграции Московской империи (РФ), выхода из-под власти Москвы и создания независимых государств бывшими так называемыми автономными республиками, национальными краями и округами. То, что является внешним фактором в отношении этнического фактора — кадровое, организационное, идеологическое и финансовое маневрирование имперского центра с целью удержания под своей властью когда-то покоренные народы («инородцев»), может временно приостановить их стремление к свободе, но в основе своей не в состоянии его победить.

Роль этноса (нации) в международном праве признана основным критерием при определении линий государственных границ — они должны совпадать с этническими пределами расселения.

Грицак заканчивает статью замечательными мыслями: «Не буде перебільшенням сказати, що доля Європи залежатиме від того, що тепер відбувається в її центральній і східній частинах, і не останню чергу від того, що діється в Україні. Важливо, аби національна історія формувала це почуття, адже з перспективи вічності й універсалізму ніщо так не додає сил, як усвідомлення важливості того, що робиш тут і тепер» (с. 21).

В статье «Дилеми українського націєтворення, або ще раз про старе вино у нових міхах», полемизируя с Николаем Рябчуком, Грицак пишет: «Насправді українцям довелося брати початки з руської спільноти...». С этим нельзя согласиться, особенно теперь, когда появилось немало ранее запрещенной и новой исторической литературы, например работы П. Штепы, В. Белинского, Ю. Шилова, П. Кононенко, И. Белебехи... Но и более давней литературы достаточно для опровержения московского пропагандистского тезиса об общей «колыбели трех братских славянских народов». Русский ученый Серов еще в 1967 году в дискуссии о происхождении белорусов тезис об общем происхождении украинцев, белорусов и московитов назвал пропагандистским, а не научным тезисом. И выразил следующую концепцию формирования трех соседних наций. Каждая из трех наций формировалась на отдельном предыдущем населении, субстрате. Субстратом, на котором сформировались московиты, были финно-угорские племена с последующей значительной примесью татарской крови. Субстратом, на котором сформировалась белорусская нация, были балтские племена, а в формировании украинской нации играли незначительную роль иранские племена. Археологический материал, писал Серов, именно это доказывает.

Эта цивилизационная разница сформировалась во времена седой древности и относительно наших предков имеем подтверждения с VI столетия. Готский историк Йордан пишет об антах и волынянах, что они не любят власть над собой и живут равными между собой. Когда нужно идти на войну, выбирают руководителя. Вернувшись с войны, отстраняют его от должности и дальше живут без власти над собой. (Может, нелюбовь к власти происходит от избыточной любви к ней? Во всяком случае от нелюбви к своей власти над собой веками жилы под чужой властью). Каждая нация, если она нация, имеет свой генотип, который по сути неизменный и сопровождает нацию на протяжении столетий. И это касается как украинцев, так и московитов.

С ХVІІІ столетия многие украинцы, как и другие представители европейской цивилизации, трудились на государственной службе Российской империи, но им не удалось европеизировать Московию. Даже больше: в ХХ веке азиатское пренебрежение к человеческой личности как будто еще больше усилилось и сам центр азиатчины передвинулся с Востока в сердце Московии.

Упорная борьба украинцев в ХХ столетии против московского деспотизма, с его чекистами, колхозами, цензурой, Сибирью, стоила Украине 20 млн человек и, в конце концов, украинская идея национальной свободы победила московскую идею колониального рабства.

Грицак: «Бо невідомо передусім те, де були (імперські. — Л.Л.) колонії та що правило за їхню метрополію» (с.49). Почему же неизвестно? Известно. Это Москва и Петроград. Имперскую идею завоевания мира московиты унаследовали от Чингисхана, привили охотничье-рыбацкому народу (который привык не пахать, а готовое собирать), а цари и императоры осуществляли захватнические войны. Два примера в подтверждение великодержавного мышления простых московитов. В 1962 году в политическом концлагере в бараке зашла речь о праве наций на самоопределение. Московит Воробьев, который сидел за службу в немецкой полиции (следовательно, предал СССР) говорит: «Наш Кавказ». Его уши не воспринимали слов о том, что Кавказ давно заселен и он принадлежит тем разным народам, которые там живут давно. Он имеет своих хозяев, поэтому он не русский. Дискуссия была горячая. И когда он таки услышал, что Кавказ не русский, а кавказских народов, тогда выпалил, перекричав всех: «Мы не отдадим Кавказ никому!»

Второй пример. Несколько лет назад какой-то журналист заехал (кажется, в Вологодской области) в далекое село и спросил крестьянку, что ее теперь больше всего тревожит. Она ответила: «Что-то уж больно быстро наша Родина сокращается!».

Крестьянка была обута в старые кирзовые сапоги, в старой фуфайке и сидела, опершись на клюку, на завалинке старой почерневшей избы. Этот жалкий быт ее не тревожил. Ее самая большая забота — сужаются безграничные пространства ее Российского государства!

Имперская идея до ХХ столетия была законной, и многие государства пытались стать империями. Чем больше государство, чем больше империя, тем громче ее международная слава и честь нации, которая ее создала. Нельзя отрицать, что значительная часть казацкой старшины Гетманщины ХVIII ст. предала Украину и приспосабливалась к победной имперской России. Фактом является и то, что в ХІХ ст. значительная часть образованного украинского слоя, будучи очарована мощью империи, предала Украину, русифицировалась и служила захватчику. И все-таки стоит присмотреться, как именно служили Москве и Петрограду. Помнили ли на государственной службе об Украине и пытались ли что-то хорошее для нее делать, или забыли о ней и слились с московским боярством, дворянством?

Ответить на этот вопрос важно для того, чтобы увидеть, отвечало ли участие украинцев в творении Российской империи украинскому мировоззрению и было добровольным, или, напротив, оказавшись в силу разных обстоятельств на государственной службе, украинцы имели другое мировоззрение, об Украине не забывали и делали ей что-то хорошее, то есть не были добровольными творцами империи, и, таким образом, империя является творением не московитов и украинцев, а одних московитов. Причастность украинцев к созданию империи объясняется просто: любая империя всегда имела возможность выкачивать таланты покоренной нации и ставить их себе на службу, что не делает покоренную нацию сотворцом империи. При таком понимании роли украинцев взаимоотношения между Украиной и Россией приобретают четкую формулу: Украина — колония России. Учитывая эту формулу, легче понимать и во времени, и в пространстве всю 350-летнюю историю Украины.

«Головне питання українського націєтворення полягає в тому, чи ми маємо справу з однією нацією з двома різними етнічно-культурними центрами, а чи з двома окремими націями», — говорит Грицак (с.45). Он это сомнение выражает относительно сегодняшней Украины.

Вполне возможно допускать, что на огромном пространстве между реками Латорицей и Доном могло сформироваться две славянских нации в период где-то с VI по ІХ ст. Однако не сформировалось. И в княжеский период уже видим замену племенных названий новым (кажется, политического происхождения) этнонимом русичи. Этот этноним в период расширения Киевской империи распространился на всей Геродотовой Скифии. Когда Московия — бывшая колония Руси — воссоединилась с татарами и, приобретая вес, начала забирать себе название Киевской метрополии «Русь», а Русь от непрерывных войн против нашествий захватчиков ослабевала и государственной защиты не стало, тогда народный инстинкт самосохранения добывает название Украина и замещает им термин «Русь», а этноним русичи уступает место этнониму украинцы. Для самосохранения важно иметь в сознании родственного сообщества грань между «мы» — «они». Эта грань между Югом (Украиной) и Севером (Московией) всегда была, потому что основана на разных цивилизационных признаках. На порубежье между ними разница была поразительная, как между соседними украинскими селами и русской деревней, хотя и государственной границы не было. (Это замечательно показал русский писатель Лесков.) Следовательно, на первый вопрос Грицака отвечаю: имеем дело с одной нацией. Разные части национального тела сохраняли на протяжении веков киевоцентричное мышление и в ХХ веке это проявили: Кубань — созданием Кубанского совета и провозглашением себя частью Украины; Закарпатье — в 1938 году провозглашением Карпатского украинского государства с украинскими государственными символами; Буковина — участием в национально-освободительной борьбе ОУН и УПА.

Второй вопрос: имеем ли дело с двумя этнокультурными центрами?

Отвечаю: из-за длительного пребывания разных частей украинской нации под разными оккупациями с разными правовыми системами и культурами эти разные части испытали определенные влияния. Разные влияния отразились на появлении у буковинцев, закарпатцев, галичан, волынян, жителей Донбасса и Кубани разных особых элементов в летней, зимней, праздничной одежде, особенностях домашней архитектуры и местном говоре, мелодике песен и т.п., то есть на верхних психологических слоях этническая украинская культура подверглась определенным влияниям. На нижних слоях, более близких к национальному генотипу, украинцы остались самими собой.

Независимость в ХХ ст. добывали все части Украины: во время Первой мировой войны и до 25 года — воевали главным образом надднепрянцы; во время Второй мировой войны и до 1956 года —западноукраинцы; до 1991 года боролись соборно — это высшие проявления существования единой нации, а относительно региональных особенностей бытовой культуры, то они не выходят за цивилизационные рамки украинства.

Следовательно, повторив вопрос Грицака, какую историю должны преподавать в украинских школах после 1991 года, отвечаю схематически так. Формирование в Трипольский период хлеборобского производства и на его основе — индивидуалистического характера. Из этого характера в постскифский период развился демократизм и нелюбовь к власти над собой. В результате движения народов по украинской земле стирались племенные границы и с началом династии Рюриковичей распространяется этноним «русичи» и создание Киевской империи. После катастрофы ХІІІ ст. возникает казачество как борьба против захватчиков за возобновление своей государственности. На Запорожье идут богатыри со всех земель Руси. Инстинкт этнического (национального) самосохранения для подчеркивания грани относительно северной России «мы» — «они» заменяет название своей страны Русь на Украину и этноним русичи на этноним украинцы. Чувство генетического единства русичей-украинцев на протяжении семи столетий рождало борцов за общее дело и в конце ХХ ст. привело к победе.

Русификация мещан Юга и Востока Украины не сделала из них московитов. Московитами в основном являются приезжие. Русифицированные украинцы в абсолютном большинстве в этническом смысле остаются украинцами. Их мировоззрение сформировала оккупационная власть с помощью полной изоляции от правдивой истории Украины и накачивания мозга антиукраинской промосковской великодержавной информацией. Москве удалось разорвать историческое сознание поколений и лишить советские поколения знания своих дореволюционных дедов-прадедов. А, следовательно, распространение истории — самый правильный способ вернуть русифицированных украинцев в лоно украинской нации и украинских духовных ценностей.

Это понимают владельцы электронных и печатных средств массовой информации и, не желая прозрения и консолидации украинской нации, распространяют порнографию, разврат, бесконечные криминальные истории и деморализуют Украину, а не рассказывают нашу историческую правду.

В эссе Я. Грицака «Тези до дискусії про УПА» тоже немало сомнительных утверждений. Вот цитата, которая вызывает вопрос относительно глубины понимания автором сути московского оккупационного режима в целом: «Якби національно найсвідоміший елемент замість гинути в героїчній боротьбі, виховував у почутті патріотизму своїх ненароджених дітей і онуків, працював у школах та університетах, писав статті й книжки тощо? Чи, зрештою, хіба не знали б у світі про Україну більше, якби в 1960—1970 роках вона розцвіла плеядою науковців, художників, поетів, режисерів — бо очевидно, що серед того «втраченого покоління» були неабиякі таланти?» (с.90).

Боже мой, расцвели бы — в концлагерях!!

Напомню: в 1956 году состоялся ХХ съезд КПСС, с которого началась «оттепель». Украинские писатели стали готовить запрещенных писателей к печати, в 1957 году издали нескольких авторов и составили план изданий на 1958 год. Этот план на вторую половину 1958 года компартия зарезала — «оттепель» закончилась. ЦК КПУ и Совет Министров УССР в 1958, 1959 и следующие годы принимают одно тайное постановление за другим об усилении деятельности КГБ УССР. Усиливают аресты в 1959, 1960, 1961, 1962 гг. Состоялся разгром патриотической интеллигенции в 1965 году (шестидесятников) и т.д. Большинство арестованных групп не имели оружия и не планировали его иметь. Они не имели организационной связи с ОУН или УПА и были, по сути дела, объединениями политико-просветительского характера, то есть они шли по тому пути, который рекомендует Грицак. Воспитание патриотизма довольно быстро закончилось концлагерями.

Хрущев когда-то сказал, что в СССР каждый четвертый гражданин — сексот. Берия уточнил — каждый третий! Не было ни одного отдельного коллектива в школе или на корабле, или где-либо без сексота. И вся эта машина была направлена на то, чтобы не прозвучало ни одно слово о благе самостоятельности Украины. Имперская российская диктатура была тотальной. Это не Австро-Венгрия или Польша, это — азиатская Московия! С тотальным контролем над мыслями граждан. Поэтому в условиях послевоенной Западной Украины не экономия сил, а вооруженная борьба — единственный правильный способ действия. И мы, потомки той национально-освободительной борьбы, гордимся, что украинские националисты, как камикадзе, продержались вплоть до 1956 года. Несколько лет назад один офицер МВД СССР, который воевал против УПА, сказал: «Мы их не победили. Мы просто своим количеством их задушили. Они не сдались, они просто умерли до последнего».

Приспособление не рождает новых героев. Новых героев рождает смерть за Родину!