На хвосте у «собачки»

Для усложнения образа, хотелось сразу неспешную прогулку чем-то раскрасить, пусть и забирая хлеб у пестрой осени, но выходило туговато. Однако услышанные легенды, воспоминания чем-то зацепили, захотелось тут побродить, высматривая, что приглянется на горе, где с середины прошлого века застройка жилыми домами однажды начавшись, все не заканчивается и, показалось, приобретая некую неряшливость, которую не хочется назвать уютной. Мудрый писатель Терри Хейз, процитировав слова Стивенсон: «Рано или поздно, — сказал он, — мы окажемся на банкете, где будем вкушать плоды своих действий...», добавил: «Поставьте себе стул и возьмите вилку — настало время обеда». Кручу головой во все стороны, да то, что вижу, напоминает какую-то захламленную суету и досада чуть ли не по-собачьи, кусает за пятки: ведь тут, в местечке с типично киевскими изгибами и холмами, мог бы прижиться милый уютный прогулочный мотив — броди городом, узнавай, что было когда-то до тебя, в прошлом и почему это заболоченная местность так полезна была горожанам.

Эта местность носит народное название Собачка. Поднимается она над долиной, которой когда-то протекала река Клов. Места здесь были глухие — овраги с крутыми обрывистыми склонами, внизу — болота. Но здесь кратчайший путь от Бессарабки до Печерской Лавры. Поэтому киевляне прокладывали тропы, которые называли собачьими. Они и дали название этой местности. И сегодня на Собачке местами непроходимые чащи

По одной из версий, возникновение народного названия «Собачка» связано с тем, что в верхней части тропы подъемы были столь крутыми, и особенно после дождей и зимних заметелей, ими могли продраться только собаки. Это название известно с первой половины ХIХ века и все, кто хотел сократить расстояние, к примеру, — в 30-е годы прошлого века использовали дорогу, как кратчайший путь от Киево-Печерского монастыря до Бессарабки. Не скажу, есть ли в Киеве другие тропы, может, овечьи, козьи, кошачьи, о которых сохранилось бы столько воспоминаний, хоть все знали, что по вечерам там на «Собачке», было крайне неуютно. «Когда ездили из Старого Киева в Лавру — писал мемуарист, — нужно было возвращаться засветло, так как местность была покрыта густым лесом, по которому вечером было опасно проезжать», а другой писатель отмечал, что «на собачьей тропе могли и раздеть, и ограбить, и зарезать».

Сейчас верхняя часть «Собачки» застроена считавшимися в 50-е годы прошлого века элитными домами, а нижняя — стала оживленным микрорайоном поблизости станции метро «Кловская», но спросите любого местного мальчишку и он покажет, как по тропам срезать и оказаться у Лавры или Новой Печерской крепости и, надо сказать, по вечной привычке, люди продолжая традицию, вытаптывают все новые и новые тропки и они, подчас, плавно извиваясь и уже этим облегчая подъем, привлекают прицельней, чем многочисленные крутовертикальные лестницы, ведущие к жилым домам.

На фото вверху слева улица Мечникова, которой в давние времена протекала река Клов, которая в конечном итоге превратилась в ручей и течет сегодня коллектором (на фото внизу справа) под землей, впадая в реку Лыбедь. А собачьих троп на Собачке и сегодня хватает. Одна из них соединяет улицы Панаса Мирного и Леонида Первомайского (фото справа)

Пожалуй, еще была надежда, что вечная загадочная тишина Новой Печерской крепости станет для глаза неким восклицательным знаком и она ожидаемо не подвела — кладка как всегда вечношелковая, без сучка без задоринки, хоть и не к месту, но добавлю простонародное и универсальное — пушинка к пушинке. Рядом, смотрю, какие-то новодельные ступеньки уже распухли изнутри, вот-вот упадут, а крепость, не первый век, молча стоит, и глаз не оторвать. Правда, эта роскошь вроде как и не очень ждет туристов, а больше напоминает коммунальную квартиру, отданную разным соседям. Чего только не узнала из рекламы во внутреннем дворе крепости: читаю — «Шукай нас у башті. Паркет», рядом заманивает салон красоты, улыбающейся блондинкой, суетятся какие-то другие многочисленные конторы. Интересно, стало, как же они эти объемы отапливают зимой.

Кстати, стенда, рассказывающего о самой крепости так и не увидели, только картинки старинных не киевских сооружений, видимо, для оживляжа, были вмонтированы в маленькие оконца крепости. Как говорится, заборы выше, чувства ниже, подумала, обходя стороной грузчиков, которые что-то переносили-вносили в старинные арки, видимо, направляясь в очередную контору. Правда, они все офисами нынче зовутся.

В самом центре горы Собачка стоит крепостная постройка — Башня № 5 — Новой Печерской крепости. Башня имеет диаметр 54 метра, к ней примыкают два фланговых казематы с 26 бойницами для пушек и 168 амбразурами для стрелков. В боях Печерской крепости побывать не пришлось. А вот тюрьмой Башня № 5, как и Косой капонир, когда-то была. Об этом напоминает и один из экспонатов оригинального Музея туалета, который содержится сегодня в крепости

По моему мнению, самая игривая стильная и остроумная замонушка на «Собачке» все же есть — это музей туалета. Пару лет тому была в нем и умилилась без всякой иронии деликатности и тонкости в подборе экспозиции. По сути, это исторический музей, который через эти самые предметы первой необходимости рассказывают некую нескончаемую детективную историю как менялась жизнь человека с усовершенствованием бытовых возможностей. Еще запомнился какой-то незатейливый пейзажик из экспозиции, кажется, он назывался «Влюбленные туалеты»: два простеньких дощатых туалетных скворечника, из тех, что и сейчас стоят на многих огородах, склонились к друг другу «головами» и, понятно, им так хорошо рядом и нет никакой необходимости заморачиваться своим предназначением или стараться кому-то понравиться. Сейчас тут выставка ретро-чемоданов, знаю, что тут любят экспонировать свои коллекции многочисленные собиратели, привлекая новых поклонников. Я тоже влюбилась в этот музей, который, излишне не умничая, с философской ненавязчивой простодушностью захватывая вовсе не вычурность предметов (хоть и не без того), и их неожиданностью, откровенностью жизненных цитат из сферы давней и современной сантехники, и рассказывает с таким чувством такта, что все в музее улыбаются.

Теперь, наконец, пришел момент вспомнить и мой личный сюжет «от собачки». Года два назад придя для интервью в квартиру к солистке, в прошлом ансамбля Павла Вирского, а она работала еще при нем и сразу очаровавшись молодыми фотографиями пани Тамары, к тому же, рядом и Жан Габен, и Симон Синьоре... Одним словом, шарм хозяйки и ее жилища в одном из домов на «Собачке» меня увлек. Так мы болтали, уточняли, восхищались — время прошло незаметно. В это время в коридоре, где оставила свои вещи, маленькая шустрая и довольно нахальная собачка знаете, таких — из мелких, со скромным именем Тони Блэр, жевала мои дивные, из тоненькой коши перчатки. Только, когда вышла на улицу, а это была зимой, и стала натягивать перчатки, обнаружила, что пара пальцев на руке голые. Вот так этот малыш Тони подчеркнул, кто тут на «Собачке» и есть главная собака. Кстати, его задиристости боялись и большие собаки. Запомнила, что тогда энергичная напористая пани Тамара собирала жильцов дома, чтобы срочно воспротивиться очередному уплотнению оползненеспокойного склона новыми домами, а стремление, похоже, в этом районе не иссекаемо. Тогда, оббегав десятки кабинетов, удалось жильцам тормознуть очередную строительную затею, а как сейчас не скажу, не знаю. Если на первый взгляд, то интерес к этой горе в центре (тут улицы Мечникова, Леонида Первомайского, Печерский спуск) уже давным-давно не дворняжьий — тут большими деньгами пахнет, а еще совсем не музейными ароматами — результатами стихийных простецких решений проблем, за которые в цивилизованной Европе штраф и не символический, неминуем. Похоже, новый паспорт получить легче, чем отучить, естественно, в основном мужчин, от незамысловатого инстинкта ни с кем не считаться.

И все же, наконец, доверившись очередной тропке, найдя уютный уголок среди березок на склоне, присели на пеньки и застыли от удивления — как же красиво умеют стареть березки, становясь к своей осени еще элегантней и жизнерадостней. Тоже, похоже, понимают вечное — что это за жизнь, если бабье лето не согреет, и с благодарностью отвечают и ему взаимностью.

P.S. Мы же будем искать новые тропки и, встретившись где-нибудь на задворках, улыбнемся друг другу — ведь свежее туристское впечатление так сближает.