Идеальные города, не ставшие реальностью

В харьковском книжном магазине «Є» молодой архитектор и исследовательница Женя Губкина рассказала о градостроительных экспериментах Украины 1920 — 1930-х годов. Фактически речь шла об украинской версии такого архитектурного направления как конструктивизм.

Годы после установления советского режима стали эпохой огромных возможностей для многих архитекторов. Революция, как казалось, навсегда положила конец предыдущей жизни и предыдущей архитектуре, должен был наступить новый мир, где все будет «новым и честным». Вдохновленные супрематизмом и другими авангардными экспериментами, архитекторы искали чистую геометрическую форму без декора — архитектуру для пролетариата.

•  «Я часто вижу, как архитектуру конструктивизма в Украине ошибочно причисляют к «русскому авангарду», — сказала Женя Губкина. — Это, конечно, неправильно. Пусть каким интернациональным и космополитическим не был бы этот стиль в целом, у нас он имел ярко выраженные особенности (особенные пропорции, цвета, материалы). Самыми примечательными в Украине были киевская и харьковская школы.

Лекция была в большей степени сосредоточена на социологических, «человеческих» характеристиках конструктивизма, чем на его эстетике. «В те годы население украинских городов стремительно росло, прежде всего, благодаря индустриализации. И были большие проблемы с жильем именно для пролетариата. Рабочие часто жили в бараках, в антисанитарных условиях, без обеспечения элементарных потребностей. Изменить именно их жизнь, прежде всего, был призван конструктивизм. Хотелось широких проспектов, светлых больших помещений», — рассказала архитектор.

•  Утопические проекты двадцатых-тридцатых годов в этом смысле таки кое-что дали. В новых кварталах появились детские садики, столовые и клубы, в домах теперь были полноценные санузлы, на крышах конструктивистских зданий часто располагали солярии.

«Причем эти солярии были вовсе не для загара. Тогда считалось, что они — хорошая профилактика против туберкулеза, который был страшной проблемой», — добавляет Губкина.

•  Новая архитектура своим центром видела завод. Так возникли так называемые «соцгорода» (это название и до сих пор встречается в Украине) — городки на 25—30 тысяч человек вокруг предприятий, очень тщательно распланированы с целью не только предоставить комфорт рабочим, но и «воспитать нового человека». Специфические кварталы, с которых эти городки состояли, называли «жилищными комбинатами». Они были чрезвычайно интегрированы — общественные столовые (освобождение женщины от «буржуазного» быта), фабрики-кухни, клубы, детские площадки, коллективное общественное пространство.

Примером попытки реализовать подобные проекты стал «Соцгород Новый Харьков» — тогдашний город-спутник при нововыстроенном тракторном заводе, сегодняшний харьковский район ХТЗ.

•  «Новый Харьков» — интересный образец радикальной концепции «города-линии», воплощенный ярким украинским архитектором Павлом Алешиным. Его соцгород состоял из нескольких линий. Первой — шли заводы, дальше располагался пояс зеленой зоны, а уже потом — жилищные кварталы. Все это, в соответствии с Генпланом, должно было достраиваться в Харькове своеобразным «хвостом» в сторону Донбасса, вдоль Ростовской трассы, и сделать город немного похожим на комету. Интересно, что уже даже после исчезновения конструктивизма строительство продолжалось по этой схеме, «хвост» Харькова и в самом деле прирастал, пока в восьмидесятых не был остановлен появлением района «Горизонт», возведенного в форме круга», — рассказывала Губкина.

•  Алешин запланировал, что в кварталах («жилищные комбинаты») «Нового Харькова» все дома будут соединяться стеклянными переходами. А учитывая наличие клубов-столовых, он не стал планировать кухню для отдельных квартир. Здания возводились из особенного кирпича (Алешин терпеть не мог конструктивистские дома из обычного красного кирпича — так называемый «фальшивый конструктивизм»), а другой кирпич давал полосы, которые, как считается, символизируют рушники (архитектор был сторонником национального колорита в конструктивизме).

К сожалению, идиллии не получилось. Во-первых, на воплощение всех идей не хватило денег (утопия — вообще прожорливая штука в плане экономики). Во-вторых, избыточный коллективизм оказался не настолько благотворным, как это считалось. Как следствие — квартиры без кухонь, чрезвычайно тесные общежития и очень маргинализированный район ХТЗ с имиджем мерзкой криминогенной околицы.

•  «Вообще, большинство «соцгородов» деградировало. Нормально функционируют только очень немногочисленные кварталы. Например, в Кривом Роге, где малоэтажные, «человечные», «баухаузные» конструктивистские дома спроектировал ученик Алешина — Иосиф Каракис. Так же неплохо чувствует себя и конструктивистская часть Запорожья. Некоторые здания здесь, кстати, возведены с использованием очень неожиданного, как для этого стиля и времени, материала— армянского туфа. Его же задействовали и в машинном зале «Днепрогэса». Вообще, Запорожье было ярким культурным проектом. И сам «Днепрогэс», и практически нововыстроенный город, и общехудожественное «пиар-сопровождение»...» — объясняет архитектор.

•  Однако сегодня наиболее известный в Украине — конструктивизм харьковский. Кроме образцового Госпрома, это, например, также классический Дом культуры «Железнодорожник» с аутентичными окнами, поручнями и живописью. Или почтамт у вокзала, возведенный, кстати, московским архитектором Аркадием Мордвиновым, который потом сам же клеймил конструктивизм. Дело в том, что Сталин сначала благосклонно относился к конструктивистской архитектуре, но в середине тридцатых годов она вдруг стала «вредной». Возможно, это связано с окончательным утверждением его персональной власти, что требовало уже не экспериментального, а «великодержавного» стиля, которым стал «сталинский ампир» с вариациями.

«К сожалению, конструктивистские особенности других городов менее известны. Например, много интересных достопримечательностей этого стиля есть в Днепропетровске, и их стоило бы больше «пиарить». Яркие вещи были и на Донбассе. Так, в двадцатые-тридцатые годы спланировали соцгорода «Новая Горловка», «Большое Сталино», комплекс Штергрэс. Но конструктивизм Донбасса постигла настоящая трагедия уже в наше время. Например, в Донецке такие дома жутко перестраивают без всякого вкуса. А в меньших городах эти достопримечательности в упадке, большинство из них разваливаются или выглядят так, как будто только что закончилась война», — объясняет Губкина.

•  Проблемы с наследием конструктивизма есть, однако, не только на Донбассе и не только в Украине. Даже в Москве, которая когда-то была столицей этого направления, дома или переделывают до неузнаваемости, или разрушают. В частности в ближайшее время может быть потеряна знаменитая Шаболовская телебашня.

Женя Губкина в заключение призвала украинцев прислушиваться к голосу специалистов и беречь наследие конструктивизма — этого противоречивого, но оригинального направления, которое дало начало целой эпохе в истории наших городов.