Как там на карантине?

В конце декабря 2019 года в китайской провинции Хубэй произошла вспышка заболеваний, вызванных коронавирусом, который ранее не был известен науке. В январе вирус распространялся с такой скоростью, что в Китае заговорили об эпидемии. По времени она совпала с главным праздником страны — китайским Новым годом (отмечался 25 января).

23 января на карантин закрыли административный центр провинции город Ухань, все транспортное сообщение с ним было прервано. Вскоре закрыли еще 12 городов провинции. Один из них — Ичан. Это один из трех крупнейших городов провинции. Он расположен в 340 км от г. Ухань и разделяет реку Янцзы на верхнее и среднее течение. Здесь так же, как в Ухане, произошла сильная вспышка заболеваний, вызванных новым видом коронавируса. Чтобы остановить эпидемию, 25 января 2020 года власти Ичана ввели общегородской карантин, общественный транспорт перестал ходить.

О жизни в закрытом на карантин городе и своих ощущениях рассказывает молодая китайская писательница Пэн СЫМЭН, которая прислала письмо в редакцию «Дня». Она поделилась переживаниями о коронавирусе. На момент публикации в Китае зафиксировано 28129 случаев заболевания коронавирусом, 564 человека умерли, 1310 — выздоровели, 24702 находятся под наблюдением врачей.

Незабываемый китайский новый год

Цветы завяли, и я тревожусь.

Этот китайский Новый год я впервые провела одна. Хотела закончить свое новое произведение и скрыться от проблем: в прошлом году я бросила учебу на литературном факультете одного из пекинских вузов и вернулась в свой родной город Ичан (пров. Хубэй). Здесь, на правом берегу Янцзы, я закрылась у себя дома и полностью погрузилась в работу. Очень сложно объяснить неписателю, как устроено литературное творчество, а тут еще приходится постоянно видеться с беспокойными и чрезмерно заботливыми родителями. Стресс нарастал с каждым днем, и перед китайским Новым годом я решила остаться в городе на праздники одна. Родители уехали справлять Новый год к бабушке с дедушкой — в горную деревушку Байлучжуан.

Перед праздником я съездила в центр, зашла к родителям. Мама хотела дать мне 10 масок-респираторов, но потом совсем про них забыла. Мне пришлось напоминать. Тогда эпидемия нового коронавируса только начиналась. Уходя от родителей, я надела маску и пошла в магазин запасаться припасами — мама напомнила, что на праздники многие магазины закроются, и продукты будет не купить. Как показала жизнь, это было очень мудрое решение. Еще я купила цветы: незабудки с эвкалиптом. Когда покупала, спросила, сколько они простоят. Владелец магазина сказал, что дней 10. Мне тогда подумалось, что после праздников можно будет купить новый букет. Но, как показала жизнь, в этом я ошиблась.

А потом, когда мир начал сходить с ума (так мне это виделось), я сидела в домашней прохладе и работала над романом.

На праздники мне написало двое людей. Цзян Чжэньюй (китайский телеведущий — прим. переводчика) поинтересовался, как у меня дела. Я ответила, что пишу. А он напомнил об эпидемии, и тогда я поняла, что в эти праздничные дни люди думают не о Новом годе, а об очень тревожных событиях. Ся Тун (китайская писательница, работающая в жанре романтического романа. — прим. переводчика) прислала пожелания хороших праздников мне и моей семье. И это дало мне почувствовать, что люди заботятся друг о друге.

Я впервые узнала о пневмонии, которую вызывает новый коронавирус, в конце января. О нем писали друзья в социальных сетях. Тогда я узнала, что заболевание распространено в городе Ухань и люди часто сравнивают его с атипичной пневмонией (болезнью, тоже вызванной одним из видов коронавируса, в Китае вспышка произошла в 2003 году — прим. переводчика). Но мои уханьские друзья, кажется, тогда не сильно переживали. Один поэт даже пошутил, сравнив вспышку нового вируса с поэтическим журналом. Мне это показалось странноватым, но я не стала спорить с человеком, который старше меня. А потом выяснилось, что этот его пост вызвал самый настоящий холивар. 21 января я увидела в «моментах» We Chata целую вереницу постов одного литературного критика о ситуации с распространением нового вируса, и это заставило меня задуматься и с большей серьезностью отнестись к эпидемии.

Когда стали появляться сообщения о коронавирусе, у меня ухудшился сон, город по ту сторону реки навевал тяжелые мысли. Я не могла смотреть на него и перебралась спать в другую комнату — она выходила окнами на горы, а не на реку. Вам может показаться, что я слишком впечатлительна. Но это не так. Я человек спокойный и уравновешенный, но многое подмечаю. Мне стало казаться, что дело не ладно. Все только и говорили об эпидемии, но мне казалось, вернее было бы сказать, что у нас пандемия. Причем такая, которая постоянно меняет свою природу.

Два месяца назад я была в Ухане. Познакомилась там с несколькими людьми из литературных кругов и впервые после важных для меня решений пошла на конфликт с этим городом. Я пробыла в Ухане всего два дня, но успела поссориться с тремя людьми: с владельцем типографии — он хотел обмануть меня и запросил слишком много денег; с парковщиком — он хотел, не объясняя причин, заставить меня припарковаться на неудобном для выезда месте; с владельцем забегаловки, который продавал несовершеннолетним сигареты и спиртное. Помнится, я тогда подумывала переехать жить в Ухань, но после нескольких неприятных случаев с местными жителями передумала. Уханьцы — люди жизнелюбивые и очень умные, но иногда они используют свою смекалку не там, где следовало бы.

А потом мои уханьские друзья стали отправлять в соцсетях все более тревожные посты. Оно и понятно — рядом с ними гибли люди. Один только Ли Сювэнь (председатель Союза писателей пров. Хубэй — прим. переводчика) казался настроенным оптимистично. Меня же в какой-то момент охватила тревога. Может, это общая атмосфера на меня подействовала? А может быть потому, что мне хотелось узнаться, почему так случилось, что перед эпидемией я познакомилась со столькими людьми из Уханя. Может быть жизнь хочет меня чему-то научить?

Я бросила работу над книгой, включила телевизор — хотела погрузиться в атмосферу хаоса и ужаса. Но рафинированные репортажи не трогали.

Город Ичан закрыли на карантин в первый день праздника. Дороги перекрыли, и мне пришлось отменить поездку в город Чэнду (пров. Сычуань). Но мне как писателю не привыкать жить изолированно, в своем мирке, хотя в этот раз карантин продлится дольше, чем я привыкла. Родители остались у бабушки с дедушкой в горах, но это меня не тревожило. Хоть в деревнях тоже есть случаи заболевания новым коронавирусом, там все же безопасно и можно жить на всем своем, не завися от поставок в магазинах. А в городе, как рассказала мама, в микрорайоне, где живет один из наших родственников, уже были случаи заболевания...

Но все пошло не так, как мне виделось. На второй день китайского Нового года маму вызвали на работу — в больницу, и она с документами и разрешением на проезд вернулась в Ичан — ждать распоряжений начальства. Она хоть и акушер-гинеколог, но во время эпидемии ее помощь может быть нужна. Узнав об этом, я уже не могла заниматься своей книгой. И только Гэ Фэй — мой учитель на литературном поприще — смог убедить меня, что помочь справиться с эпидемией я не смогу, и лучше бы заняться своей непосредственной работой. А этот случай помог мне понять, насколько мало я могу выдержать...

В бытовых мелочах тоже не обошлось без неприятностей. Как раз перед праздником у меня в квартире отключили воду — деньги на счету закончились, и мне пришлось вызывать ЖЭК, уже ушедший на праздники. На четвертый день Нового года у меня закончился газ — ни помыться, ни приготовить поесть. Я хотела съездить на своей машине положить деньги на газовую карточку, но выяснилось, что наш микрорайон закрыли, и транспорт из него не выпускают, хотя еще во второй день праздников на своей машине можно было выехать. Пешеходов выпускают, но при входе и выходе измеряют температуру и записывают данные в журнале. Температуру измеряют бесконтактным прибором — наставляют тебе его в лоб, и кажется, будто это пистолет... А ЖЭК, обычно такой вялый и безинициативный, в последнее время стал очень добросовестным. Наш сантехник даже отвез меня на своей машине в газовую службу — положить деньги на газовую карточку.

Мне не хочется читать морали, да и нет у меня никакого права поучать когото. Но я все же «через не хочу» хочу напомнить о некоторых прописных истинах, хоть кому-то может показаться, что я иронизирую... Если бы мы все не открещивались от своих прямых обязанностей, если бы по-честному исполняли их, разве случилась бы эпидемия? Но если бы не было этой вспышки, эти увещевания не имели бы никакого веса, их бы просто не слушали. А сейчас произошло такое горе, оно изранило стольких людей, унесло столько жизней... Верю, что случившееся изменит нас, изменит мир.

Мир пристально следит за тем, что происходит в Китае. Сначала был Гонконг, сейчас — Ухань. А боль должна служить напоминанием, а не просто оставаться забытым шрамом. Мне думается, что все произошедшее и происходящее связано с тем, куда такая энергичная страна, как Китай, направляет свой потенциал. Надеюсь, что все будет развиваться в позитивном русле. Хочу, чтобы как можно больше людей проснулось от сна и взглянуло на наши проблемы. А не замалчивали, не бегали от боли и смерти, пока они не настигнут нас. Даже если эта боль коснется меня лично, я хочу, чтобы она вырвала всех нас из обыденности, чтобы мы осмотрелись и задумались, что в нашей жизни по-настоящему важно. Давайте не будем встречать смерть с голыми руками — это слишком бездумно. А жизнь — она ведь такая великая и такая хрупкая, такая ничтожная и такая ценная...

На следующий день я проснулась под звуки радио, по которому передавали «сводки с полей» — говорили о борьбе с эпидемией. А ведь только вчера я ходила в город за продуктами. Машину не выпускали из микрорайона, общественный транспорт не ходил, такси не вызовешь... И я шла два часа пешком. Рядом с домом тоже есть продуктовый, но я переживала за этот город, который раскинулся по ту сторону Янцзы, хотела окунуться в его атмосферу, ощутить его дыхание. Ичан сейчас — город-депрессия. Я шла под накрапывающим дождем, воздух казался тяжелым, и я не могла поднять голову, не могла открыть глаза. Шла по мосту, и мне казалось, что я меряюсь силами с чем-то невидимым, сопротивляюсь ему. Когда мост остался позади, я остановилась, и мир, казалось, пошел кругом, стал двигаться, и куда-то проседать.

Зашла в Metro (сеть супермаркетов. — прим. переводчика). Продуктов было заметно меньше, чем обычно. Мясные консервы, йогурты, замороженные пельмени — их почти полностью раскупили. А вот риса, лапши и зелени было достаточно. Покупатели старались держаться подальше друг от друга, как только кто-то слишком приближался к ним, старались отойти на безопасное расстояние. Когда я выбирала продукты в холодильнике, какой-то парень заметил, что мы стоим слишком близко. Он тут же отпрыгнул!

Домой ехала на такси. Водитель попросила прибавить 5 юаней к сумме, которая будет на таксометре. Я согласилась, хоть и сказала, что в городе еще есть «Диди» (китайский аналог «Убера». — прим. переводчика). А она давай ругаться на «Диди» — говорит, там водителям не оформляют страховки. Я спросила, почему она работает, когда в городе объявлен карантин. А водитель ответила, что поехала за покупками и решила взять один заказ. Когда мы проезжали по мосту через реку, водитель показала рукой на микрорайон, где живут сотрудники корпорации «Гэчжоуба». Это сейчас эпидемиологически неблагоприятный район, сказала она, там много приехавших из Уханя. Я промолчала.

Дома просмотрела новости. Передавали, что в Ичане подтверждено 452 случая заражения новым коронавирусом (по состоянию на 17.51 6 февраля по пекинскому времени — 563 — прим. редактора). Позвонила маме узнать, вызвали ли ее в больницу. Сказала, что нет, и они с отцом сидят дома, выходят только за продуктами и масками-респираторами. Она верит, что опасности можно избежать, если носить маску и часто мыть руки. Да и уровень смертность невысокий, говорит она. Мама спросила, закрыли ли наш микрорайон и чем я занимаюсь дома. А я попросила больше не задавать мне этих вопросов. Мама попросила просто ответить на вопросы. А может ты не будешь так задавать вопросы, спросила я. «Ты же знаешь, что у меня все хорошо, и не нужно больше ничего спрашивать», — сказала я. Она согласилась.

Надеюсь, что наш мир станет лучше. Что всем нам станет лучше.

4 февраля 2020 года, г. Ичан