Покровский «взрыв»

Более двух месяцев зоозащитники не спускают глаз с частного приюта для цирковых животных в Покровске, что на Донетчине. Он считается самым крупным в области и принадлежит многодетной семье Падалко. В семье 14 детей, восемь из которых приемные. С 2014 года семья опекает животных, которые раньше жилы в цирках. Брали их к себе, конечно, с благими намерениями: чтобы подлечить, накормить и дать новое пристанище. Недавно на портале «Донецкие новости» вышел материал о приюте Падалок, где глава семьи Игорь Николаевич рассказывал историю каждого обитателя и поделился планами, что хочет создать здесь развлекательный «Парк Покровского периода».

Но как выяснили волонтеры из Днипра, поехавшие в Покровск со спонтанной проверкой, на самом деле животные находятся в ужасных условиях: голодные, истощенные, в тесных клетках, некоторые больные. По состоянию на ноябрь 2018 года в приюте обитали 11 медведей, шесть львов, пять коней, семь пони, шесть осликов, а еще еноты, чернобурки, ламы, волки и разнообразные птицы. Животные попадают сюда в транспортных клетках, потом для них якобы строят просторные вольеры. Для льва такой стоит 35 тысяч гривен, для медведя — 50 тысяч гривен. Поскольку денег не хватает, большинство зверей живут в клетках, в которых приехали в приют.

МИНИСТЕРСТВО — НЕ РЕЙДЕР, НО И НЕ СПАСИТЕЛЬ

Активисты сразу начали готовить план спасения зверей. Взять к себе по несколько львов, медведей, птиц и других обитателей согласились известные приюты для медведей «Домажир» и тот, что в нацпарке «Синевир», Киевский зоопарк и частные приюты из соседних с Донетчтной областей. Оставалось изъять животных у владельца. Добровольного согласия Игорь Падалко не дал, одному из местных изданий он объяснял, что это — хорошая прибыль для его семьи, терять которую не собирается.

Государственная экологическая инспекция в Донецкой области выяснила, что Игорь Падалко не имеет документов на диких животных и нарушает условия их содержания, в частности нормы площади, которую регулирует приказ Министерства экологии «Об утверждении порядка содержания и разведениях диких животных, находящихся в положении неволи или в полусвободных условиях».

По результатам проверки Национальная полиция в Донецкой области открыла уголовное производство по статье 299 Уголовного кодекса Украины («Жестокое обращение с животными»). Рассмотрение дела планируется в конце января.

Должна быть государственная система, потому что кроме вопроса гуманности, это вопрос нашей безопасности, — убеждена зоозащитница. — Можно подхватить туберкулез от обезьян, которых привезли откуда-то контрабандой, или стать жертвой животных, потеряв руку или ногу. Каждый раз такие истории заканчиваются хорошо только под давлением общественности или по доброй воле владельцев, согласившихся отдать животных. Обычно Минэкологии, Госэкоинспекция и полиция не помогают. Мы надеемся, что наконец что-то изменится.

Активисты волнуются за состояние животных, сетуют, что процесс их освобождения должно было бы ускорить Министерство экологии и природных ресурсов, поэтому призывают граждан писать в адрес ведомства заявления относительно немедленного решения проблемы.

«По-человечески осуждаю всех, кто берется держать дома диких животных, но государство — не рейдер. Никто не может без наличия законных оснований приехать в тот же Покровск и забрать животных. Решение за следователями и судом, — объяснял на своей страничке в «Фейсбуке» Василий ПОЛУЙКО, заместитель министра экологии. — Был разработан четкий пошаговый план действий по перевозке животных в новые приюты. Но в данный момент мы, как и все зоозащитники, ждем судебного решения».

ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ «ДЫРА»

Зоозащитница Марина ШКВИРЯ считает, что проблему покровского приюта можно было бы решить значительно быстрее, если бы Минэкологии внесло правки в упомянутый порядок содержания и разведения животных в неволе или в полусвободных условиях, как это неоднократно предлагали активисты.

«Этот порядок — единственный документ, который хоть как-то регулирует содержание животных и имеет хоть общие слова, что животному должно быть хорошо и комфортно, — добавляет Марина Шквиря. — Но что конкретно должно быть, не указано. Поэтому в реальных случаях, когда экоинспекция приезжала на место, она не могла ничего проверить, говорила, что все как будто в порядке, меряла площадь клетки или вольера. Если площади не совпадали, это все равно ничего не изменяло, потому что механизма конфискации нет, досудебного изъятия — тоже нет. Покровск — это прекрасный пример того, как не работает механизм защиты прав животных. Кто угодно может содержать их в любых условиях и делать все, что заблагорассудится. А забрать животных законным путем довольно тяжело. Мы в очередной раз пытались создать рабочую группу с министерством, чтобы таки внести правки в этот порядок, но тщетно. Хотя нужен только приказ ведомства, это значительно проще, чем продвигать, например, законодательные изменения».

Что касается законов, то зоозащитники «благодарят» парламент, который в прошлом году не поддержал законопроект №6598 относительно имплементации положений некоторых международных соглашений и директив ЕС в сфере охраны животного и растительного мира. Документ предусматривал временное досудебное изъятие животных и запрещение содержания крупных хищных животных в частной собственности и в отдельных общественных местах. Именно эта норма дала бы возможность не ждать суда, а спасать животных немедленно.

ПРОБЛЕМА ВСЕЙ СТРАНЫ

Поскольку Покровск фактически является прифронтовой зоной, может создаться впечатление, что здесь больше шансов избежать контроля над любой деятельностью. Некоторые местные жители в комментариях к ситуации с приютом Падалко писали, что в восточные регионы могут переехать еще и зверинцы из России, где недавно запретили передвижные зоопарки.

Впрочем, с этим не согласны  активисты. Марина Шквиря акцентирует, что география не имеет никакого значения. После Покровска может произойти подобный скандал в Хмельницком, Мариуполе или где угодно. Свежий пример — активисты почти полгода спасали трех львов из частного зоопарка в Самборе и одного льва из Хмельницкого, где до линии фронта неблизко. Животных удалось вывезти в заповедник в Южной Африке.

«Покровск — не единственный город, где есть частный зверинец. Есть много передвижных цирков, ресторанов с животными, поэтому нужно решать проблему комплексно. Если не запретить содержание диких животных в неволе, а соответственно, и их размножение и перепродажу, к чему прибавляется контрабанда, мы никогда не распределим в приютах, реабилитационных центрах и зоопарках все эти зверинцы, которые могут каждые два месяца «взрываться», как в Покровске, — добавляет Марина. — Для медведей есть только три приюта на всю страну, которые уже переполнены. Для других животных вариантов нет вообще».

«Должна быть государственная система, потому что кроме вопроса гуманности, это вопрос нашей безопасности, — убеждена зоозащитница. — Можно подхватить туберкулез от обезьян, которых привезли откуда-то контрабандой, или стать жертвой животных, потеряв руку или ногу. Каждый раз такие истории заканчиваются хорошо только под давлением общественности или по доброй воле владельцев, согласившихся отдать животных. Обычно Минэкологии, Госэкоинспекция и полиция не помогают. Мы надеемся, что наконец что-то изменится».