Есть ли перспектива у Минска-2?

Во вторник после заседания Трехсторонней контактной группы в Минске было обнародовано семь согласованных участниками переговоров пунктов требований. Речь идет об ускорении процесса отвода малокалиберной боевой техники обеими сторонами конфликта, а также рассмотрение варианта закона о проведении выборов на оккупированных территориях. Эти требования были сформированы при участии представителей бандитов. В свою очередь, представители «ЛНР» попросили иностранную сторону помочь боевикам возобновить водоснабжение на оккупированной территории. Напомним, что при этом боевики не соглашаются допустить к украинско-российской границе миссию ОБСЕ, что является нарушением мирного урегулирования конфликта и существенно усложняет технический процесс организации разминирования участков.

К сожалению, именно 3 ноября наблюдалось нарушение тишины, ведь боевики с целью провокации с использованием, в том числе, гранатометов обстреляли украинские позиции в частности в поселке Трехизбенка что на Луганщине. Вследствие этих обстрелов были ранены трое военнослужащих вместе с комбригом 92-й механизированной бригады Виктором Николюком с позывным «Вітер».

Действительно ли у нас перемирие на Донбассе и какая перспектива Минских договоренностей? Для того, чтобы получить информацию из первых уст о ходе событий мы пригласили в редакцию «Дня» одного из основных переговорщиков с украинской стороны в Минске, благодаря работе которого уже удалось кардинально уменьшить обстрелы в зоне конфликта. Так, на днях в газете состоялась встреча с председателем подгруппы безопасности Трехсторонней контактной группы Евгением Марчуком, который рассказал об особенностях работы своей подгруппы по достижению режима тишины. Действительно, уже несколько месяцев на фронте продолжается относительное затишье  в сравнении с активными боевыми действиями до начала осени.

«С самого начала я утверждал, что Минские договоренности — это не лучший вариант, — говорит Евгений Кириллович. — Это было тогда, когда эти договоренности лишь только «варились». Мне предложили включиться в переговорный процесс на уровне рабочей подгруппы, а не трехсторонней контактной группы. Согласился я лишь потому, что стремился способствовать прекращению боевых действий. Тогда я еще не представлял, что и разминирование будет не менее актуальным, чем боевые действия. На уровне человека, гражданина я нахожу себе внутреннее оправдание в том, что за этих полгода достигнуты существенные результаты по прекращению огня, в частности по уменьшению тяжелых обстрелов. Безусловно, это нельзя назвать перемирием ни в коем случае. Но мы имеем, правда, хрупкое, но затишье. Думаю, что ради этого стоило принимать участие в этом деле. Понятно, что пока не будут решены эти вопросы в целом, в том числе и в политической плоскости, решение проблемы в сфере безопасности — это лишь хождение по тонкому льду. Считаю, что слишком мало освещается необходимость и сущность Минского переговорного процесса. Можно вести отдельную дискуссию о том, что он был не самым эффективным на начальном этапе. Но в настоящий момент есть вот такие реалии и другого формата нет».

Насколько эффективным является «минский формат» переговоров в целом и есть ли ему альтернатива?

Читайте в эксклюзивном интервью с Евгением Марчуком в пятничном номере «Дня».