Очищение или устранение конкурентов?

Во время замораживания конфликта на Донбассе, откровенной сдачи национальных интересов и при этом предвыборной гонке для политиков крайне необходимы отвлекающие маячки, чтобы потушить в среде ощущение разочарования и возмущения. Именно поэтому в этот период появляется ряд законопроектов, которые даже своими кричащими названиями уже отвлекают внимание от того позора и предательства, с которыми столкнулось наше общество. В частности недавно громко прозвучал закон о реформе МВД. Сейчас в самый разгар политической борьбы вынырнул закон о люстрации или очистке власти, в котором содержится формула «сита», как сказал один из его авторов Юрий Деревьянко, через которое можно просевать власть. Многие уже успели раскритиковать данный закон именно в ключе возможности сведения политических счетов. Действительно, в стране, где нет действенной базы для реализации законов, где последние являются или формальностью, или поводом для злоупотреблений, любой закон априори вызывает недоверие. Практика изменять процесс, изменив закон, может эффективно применяться там, где сам закон является порождением естественных запросов общества, когда и общественность, и система готовы к этому. Закон — это надстройка над общественными отношениями, которая должна формироваться снизу при условии гармонических отношений между народом и властью. А к этому развитые страны шли эволюционно годами. Мы же — страна контрастов — просто не готовы задействовать даже самый справедливый, самый гуманный и самый неотложный закон.

ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»

Именно поэтому закон об очистке власти сейчас является элементом шоу, в которое погрузилась элита. У властного бомонда сейчас особый период софитов и телекамер, лозунгов и проплаченых представлений. Верхушка явно улетела в другие сферы бытия, отличающиеся от того в каких находится народ и страна. Прямые намеки на катастрофу в порабощенном Донбассе называются «паническими настроениями диванных войск». Присутствие одиозных пророссийских политиков в столице, которые откровенно называли украинцев фашистами, и даже их баллотирование в Верховную Раду, просто не замечается. Чтобы как-то потушить раздражение от этого факта, регулярно происходят спектакли то с избиением «регионалов», то с их засовыванием в баки с мусором. Тем самым дается повод с одной стороны дискредитировать саму тему настоящей люстрации, а с другой понижается градус недовольства в результате такой примитивной сатисфакции. Людям нужно зрелище, иначе они вспомнят о хлебе.

Успокоительная фраза Порошенко на выступлении перед журналистами о том, что пик беды уже миновал, говорит о том, что или Президент перед своим днем рождения был в слишком праздничном настроении, или же просто существуют еще какие-то договоренности за кулисами Минской встречи. Учитывая то, что война в Украине уникальна еще и тем, что наш Президент платит налоги стране-агрессору, успокоительный тон нашего руководителя лишь настораживает. Выходит так, что Президент сделал ставку на сохранение любой ценой собственного состояния — с одной стороны, а с другой — сделал посыл уставшей части населения, которая готова при любых условиях законсервировать конфликт на Донбассе. А это тоже довольно многочисленный электорат, которому просто поднадоело воевать за далекий Донбасс и наблюдать за непрестанным повышением цен, которое оправдывается войной. Прекратим войну — заживем спокойно, сделаем люстрацию, наладим экономику. Все будет хорошо! — читается в глазах Президента, и журналисты в зале поддерживают теплую ауру пресс-конференции полушутливыми вопросами. Окончательно расчувствоваться мне к сожалению не дает официант в кафе, который раздраженно выключает звук телевизора. Во время Майдана он, оказывается, был в гуще событий и мне придется просить его продолжить трансляцию.

Как штрих к картинке, которую нам рисуют политики рядом «революционных» законопроектов, можно привести информацию о том, что на должность руководителя Главного департамента по вопросам деятельности правоохранительных органов и противодействия коррупции Администрации Президента вроде бы должны назначить бывшего заместителя прокурора Украины времен Януковича Виктора Войцишена. По крайней мере, об этом сообщают некоторые СМИ. Вот вам и законы о реформе МВД и люстрации в одном флаконе.

С другой стороны, мы также должны осознавать, что в кадровом разрезе находимся в той ситуации, в которой находилась страна еще в 90-х, когда на конкретные должности просто некого было назначать кроме старых кадров. Тогда очень понадобились «комсомольцы» с большим опытом бюрократической и организационной работы. Страна же жила еще по инерции старых принципов функционирования власти, ход которых могли обеспечить лишь опытные советские функционеры. И речь шла не только о руководящих должностях, но и о тьме отделов, подотделов, участков, департаментов и т. д. Пойти же путем стран Балтии мы просто физически не могли. Мы были слишком маленькими для того, чтобы не поддаться влиянию соседа, и слишком большие, чтобы не столкнуться с проблемами территорий. Мы избрали путь наименьшего сопротивления и уперлись в стену истории, дальше которой пути уже нет. Лишь рожденные уже в независимой стране юноши обнадеживают возможностью со временем качественного обновления государственной системы. Учитывая возможность этой юной части населения на активизацию вплоть до Майдана, можно сказать, что единственный верный путь — это работа именно с ними. Именно двадцатилетнее поколение должно через десять-двадцать лет стать качественной базой для преобразований. Если, конечно, их не перемелют и не испугают, бросая самых решительных в котлы под Иловайском, или не сотрут в провокациях злых «гениев», превратив в новую генерацию карьерных «комсомольцев». Кстати, учитывая то, с каким энтузиазмом не только героические военные, но и известные журналисты, которые стали образом новых превращений, стали политическими лейбами, такая угроза существует. И она еще опаснее, чем нынешнее пребывание на должностях пузатых коррупционеров. На вопрос, как уберечь это поколение от вируса, передающегося по коридорам и кабинетам, витающего в салонах ценных иномарок, не сможет дать никакой закон о люстрации. «Бумажные важные люди» были всегда. И беда в том, что их перо иногда более меткое, чем пуля, а их печать мощнее взрыва снаряда. А это — большое искушение!

Следовательно, во время, когда старая власть длиннющей цепью уже выстроилась, чтобы занять киевские кабинеты, проталкивая «своих» даже через списки совсем других, вроде бы демократических и патриотических партий, разговоры о люстрации звучат с тенью иронии. А формулы прощения наподобие «освободившись по собственному желанию» под которые попадают те против кого стоял Майдан и которые при этом же спонсируют тех, кто этот Майдан вроде бы поддерживал, вообще срывают крышу у простого наблюдателя. Не ситом является сейчас закон об очистке власти, а пока что карманом, в который будут складывать откупные и покупать индульгенции. Да разве это кого-то удивляет? «Наши Вашингтоны» сейчас на ходу глотают бутерброд и работают до девяти вечера, не высыпаясь и опаздывая на метро. Они уже доказали, что в определенный момент могут натянуть на голову каску и пойти под пули системы. Мы должны беречь их, чтобы в стене истории выковырять двери для будущего. А пока что мы будем и дальше принимать участие в игре «разведи меня еще раз». Нам не привыкать!

«СУЩЕСТВУЮТ ОПАСЕНИЯ, ЧТО ЗАКОН МОЖЕТ БЫТЬ ИСПОЛЬЗОВАН ОДНИМИ ПРОТИВ ДРУГИХ»

Евгений ЗАХАРОВ, председатель правления Украинского Хельсинского союза по правам человека, директор Харьковской правозащитной группы, участник диссидентского движения:

— Конечно, данный закон уже лучше того, каким он был на стадии первого чтения, но там все равно осталось много недостатков. Но что меня больше всего раздражает в этой ситуации — депутаты принимали неизвестно что. Текст закона появился лишь 26 сентября — через 10 суток после того, как ВРУ его приняла. Я знаю точно, что депутаты текста для второго чтения не видели и перед глазами его не было. Я не знаю, где все эти 10 дней был Закон и кем он переписывался. В профильный комитет было послано около 400 замечаний. Только наша организация послала замечаний к закону на 15 страницах, потому что проект был очень плохим. И известно, что комитет эти замечания не рассмотрел, — что с ними произошло можно только догадываться. Написание и принятие закона — это творческая работа, и она не может так проводится. Это убийство парламентаризма как такового.

«Обтекание» нынешних руководителей государства данным законом было сделано специально. Ведь в него были внесены изменения о сроках пребывания на должности не больше года (статья 3). Петр Порошенко был на должности министра экономического развития и торговли Украины около 9 месяцев в 2012 году. Так же с руководящими должностями компартии — чтобы вывести бывших комсомольцев из-под действия закона. Это можно понять, но это однозначно некрасиво — вывести из-под люстрации руководителей и оставить всех других.

Но в законе есть более существенные вещи. Есть рекомендации Совета Европы от 1996 года относительно люстрации, и одна из них — чтобы люстрация проводилась независимым органом. В первом чтении в законе вообще говорилось, что каждый орган сам у себя проводит люстрацию. В нынешней редакции закона говорится, что этим будет заниматься Минюст — сначала проведут люстрацию в этом министерстве, а затем очищенный Минюст будет «чистить» всех других. Но Министерство юстиции не является независимым органом и это уже первая предпосылка уязвимости закона — именно по этому поводу можно ожидать представлений в Европейский суд по правам человека.

Также описана в общих чертах возможность судебного обжалования решения. Есть общая норма, что действия или бездеятельность субъектов властных полномочий обжалуются в судебном порядке. Но хотелось бы в люстрационной процедуре видеть более четкую возможность обжалования решения о люстрации в суде напрямую. Ведь как весь этот процесс будет происходить — достаточно трудно представить.

Еще один серьезный недостаток — реестр, который создают данным законом, является публичными, а так нельзя делать, потому что это нарушает право на частную жизнь. Абсолютно четко можно сказать, что по этому поводу будут заявления о нарушении статьи 8 Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ). А какая в этом потребность? Коллизия между правом общественности знать, и правом человека на частную жизнь в данном случае разрешена в пользу общественности без каких-либо исключений. Мы не первый раз в подобной ситуации, и нужно всегда находить баланс между правом на частную жизнь и правом общественности знать, за что человека подвергли люстрации. А если человек прошел проверку и не был люстрирован — об этом вообще не нужно писать в реестре. В странах Балтии, если кто-то сам представлял декларацию и признавал, что он имел связи с КГБ и так далее, то эта информация была тайной, и этот человек сам тихо освобождался от должности. Печаталась информация лишь относительно тех, кто пытался обмануть органы проверки. А у нас этот процесс напоминает слова песни Александра Галича: «А из зала мне кричат: «Давай подробности!»». Поэтому все это нужно изменить, потому что такой серьезный недостаток будет иметь последствия. Но, надеюсь, эта норма будет откорректирована за счет подзаконных актов.

Что касается того, что под люстрацию подпадает около 1 млн человек. Если все эти люди будут в результате уволены — кем их заменят? Об этом не сказано ни слова, а такие существенные изменения нуждаются в обязательном выяснении. Кроме того, люстрация без изменения системы власти, без изменения работы властных структур не имеет смысла абсолютно. Если заменить людей одних на других, но оставить все как есть, то новые люди будут так же коррумпироваться, как и старые. И по этому поводу в законе совсем нет ничего. Главная проблема государства — привлечение современных, образованных, способных работать, создавать новое. А введенная люстрация слишком массовая, и в этом смысле закон жесткий. В Польше и Чехии, на которых ссылаются законодатели, не было такой люстрации — она была мягче. И все же я не ожидаю такого массового очищения системы.

Конечно, воплощением уже действующих законов можно было проводить очищение системы, — например, людей причастных к сепаратизму. Конечно, люстрацию нужно проводить в соответствии с законом, ведь существующая «общественная люстрация» — это не люстрация, а определенное давление гражданского общества на чиновников, замешенных в коррупции, нарушении прав человека и т. д.

Что касается слов одного из авторов закона, который назвал его «универсальным «ситом», которое позволит отсеять «старорежимных» и коррумпированных чиновников, изменников, сторонников сепаратистов и террористов», то я очень сомневаюсь, что это действительно получится. Критерии люстрации должны быть сформулированы четко, ясно и не вызывать толкований. А нынешний закон можно трактовать по-разному и будет зависеть от того, кто будет проводить люстрацию. Поэтому существуют опасения, что закон может быть использован одними против других. Он может использоваться по политическим мотивам для преследования конкурентов.

В результате закон после первого чтения стал лучше, но все равно в нем осталось очень много ошибочных норм и подходов. В первую очередь — в нем нет независимого органа, который будет проводить люстрацию. Во-вторых, слишком широкий круг людей, охваченных люстрацией. Третье — нарушение права на частную жизнь. Четвертое — нечеткость критериев и процедуры очищения структур власти, которая предоставляет пространство для произвола в применении данного закона. Все это вместе будет вызывать заявления в суды о нарушении прав и ЕКПЧ.

Подготовил Дмитрий КРИВЦУН, «День»