Абсурдные роботы Олега Шинкаренко

Книга «Перші українські роботи» Олега Шинкаренко находится на грани литературы абсурда и киберпанка. Действие происходит в далеком и причудливом будущем, где человечество сжилось со сверхсложными технологиями, по городам бродят роботы, людям вживляют электронику, но, например, на востоке Украины все еще продолжается АТО. В этом мире понемногу появляются группки людей, которые начинают борьбу против роботизации, и у этой борьбы будет откровенно странный финал.

Прекрасно, что у нас есть такой «литературный чудак», как Олег Шинкаренко. Без подобных личностей украинская проза была бы неполноформатной, а следовательно, скучной, как безалкогольная свадьба в бывшем пионерском лагере. Ведь Шинкаренко присуща своя, глубоко индивидуальная и непостижимо последовательная литературная траектория. Необычная и причудливая. И что особенно странно — чем больше замечаешь аллюзий, перекликаний или даже непосредственных заимствований, тем индивидуальнее и более неповторимо воспринимается текст. Шинкаренко ни с кем не спутаешь.

Например, следует отметить и специфическое чувство юмора автора, и его, скажем так, социальную иронию.

Взять хотя бы геополитику. Над ее тенденциями Олег Шинкаренко издевается с кожелянковской язвительной смелостью, но при этом он еще менее зависим от «гравитации» — традиций, «здравого смысла» (категория, которую крайне наивно подчас пытаются вживить в литературный дискурс некоторая критика и обозреватели), других условностей. Поэтому получается в каком-то смысле беспардонно, зато весело, эффектно, в конце концов, и с социально-критическим привкусом. Ведь если шутки по поводу, например, абсурдных элементов нынешней в целом, безусловно, серьезной, трагической и патетической российско-украинской войны напрашиваются сами собой, то кто-то же должен их сказать, дать им реализоваться. Чего стоит лишь российская ядерная боеголовка, наделенная искусственным интеллектом, которая сама решила двинуться в атаку на Америку, мотивируя это засилием геев, а тем временем российские военные пытаются убедить ее вернуться назад, потому что, мол, засилие геев — это лишь пропаганда, а в действительности их в Америке не больше, чем в России.

Или разнообразные формы и проявления массового сознания. Трудно быть до конца уверенным, где Шинкаренко шутит, а где пишет всерьез, но изображенная им индустрия бытовых полифункциональных роботов и роботов — «домашних животных» является очень меткой и удачной пародией на айтишную гонку потребления сегодняшнего общества. То же — с изображенными в «Перших українских роботах» медиа. Не менее смешно выглядят в книге и «борцы против системы».

Что же касается упомянутого абсурда этого писателя, от многих других он отличается огромным жизнеутверждением. На мой взгляд, один из секретов этой индивидуальной формы абсурда — в столкновении элементов подчеркнуто бытового, упрощенного, элементарного, «фреймового» мышления с элементами мышления слишком логического, последовательного, детального, настойчивого, аналитического. На пересечении этих крайностей образуются загадочные и веселые ситуации. Впрочем, я бы не сказал, что они совсем уж невозможны в нашей, так называемой реальной жизни. И я вряд ли очень удивился бы, увидев на Крещатике грязного болтливого клоуна, который плетется за разъяренным мужчиной. Если бы он этого мужчину нес над головой — может, удивился бы больше, а впрочем, каких только чудес мы не видели в центре Киева?

«Перші українські роботи» — вещь многослойна в стилистическом и идейном смысле. На одном «этаже» этого дистопийного хай-текового вертепа разворачивается драма пародийного абсурда со смешными подробностями любви женщины и робота, сумасшедшим вождем антикибернитичного сопротивления и консумеристскими дикостями. На втором медленно расплываются немногочисленные, но целостные эстетские картинки — улицы, заборы, транспорт, разнообразные обломки и другие щедрые урожаи постиндустриального распада. Есть и такой «этаж», где, отсмеявшись и отудивлявшись веселой размагниченности авторской фантазии, читатель находит материал для размышлений на довольно серьезные темы. Скажем, вопрос искусственного интеллекта. Не является ли упомянутое уже переплетение излишне фрагментированных и излишне последовательных форм мышления, сознания неким символом возможного симбиоза естественного и искусственного интеллекта, и какие здесь могут быть вариации? Где находятся пределы этики в техногенном обществе? Где психологическая основа выживания во времена постоянной турбулентности (в    частности, и общественно-политической)? Каковы пределы реальности?

А еще на одном «этаже» происходит этакий диалог автора «Перших українських роботів» с «коллегами», или же «предшественниками». Среди них можно, допустим, назвать знаменитый цикл «Кибериада» Станислава Лема. При всех перекликаниях, произведение Шинкаренко, хотя и менее масштабное, зато ощутимо менее стилизационное, более самодостаточное.

Больше общих моментов здесь с культовым романом Филиппа Дика «Снятся ли андроидам электроовцы?». В отличие от Шинкаренко, у Дика люди жестко господствуют над роботами, находятся в постоянной борьбе против их самости, человекоравеноства, силы и интеллекта. А чисто эмоционально и настроенчески я бы даже скорее провел параллель с экранизацией Дика — не менее культовым фильмом «Бегущий по лезвию». Напряженно-задумчивый туман, уютные, хотя и не очень безопасные уголки вокруг фастфудов, короткие неоднозначные диалоги, вкусная эстетика разрухи, радикальная открытость финала.

Главным недостатком «Перших українських роботів» следует назвать язык. То есть абсурдная эстетика как будто и прощает многое, но все-таки здесь подошла бы более пестрая лексика, более гибкие обороты, более разнообразные и смелые формулировки. Что в свою очередь придает однообразие психологическим портретам персонажей, время от времени делает их слишком уж «картонными». Эти проблемы я наблюдал и в «Кагарлику», ощутимы они и в нынешнем тексте. Преодоление их могло бы стать прекрасной амбициозной задачей для следующего этапа творчества Шинкаренко.