«Бо тільки слово – пам’яті спасенність...»

Немає моря глибшого, ніж Час

Ліна Костенко

Имеем исторический факт: вблизи села Песчаного (Золотоношский район Черкасской области), около притока Днепра — реки Супий, в 1960-1961 годах были найдены фрагменты лодки, останки скелета человека и 15 античных бронзовых сосудов, украшенных рельефным орнаментом. Этот уникальный комплекс датируется концом VI — началом V века до нашей эры. Лодка в настоящее время экспонируется в Государственном историческом музее Украины в Киеве.

Как прокомментирует этот факт ученый-исследователь? Он, по-видимому, вполне правильно скажет, что удивительная находка свидетельствует о тесных культурных и торговых связях земледельческого праславянского населения этой территории с античными древнегреческими городами (например, Ольвией), связи, которые осуществляли днепровским водным путем.

А как воспроизведет это событие величайший Поэт, мастер Слова? — Подарит нам, читателям, чудо искусства. С помощью неповторимых, таинственных образов, удивительных прозрений — как реально исторических, так и мифопоэтических — такой художник рождает искрометную и ироническую, безграничную, как само пространство Бесконечности (ведь миновало уже столько тысячелетий!), свободную, будто сама извечная Стихия, увлекательную картину. Это — художественная история творения Украины на стыке западной и восточной цивилизаций, причем Украины как неотъемлемой части средиземноморской культуры.

Именно таким произведением является поэма-баллада Лины Васильевны Костенко «Скіфська Одіссея» (1987 год), только что выпущенная издательством «Либідь» (главный редактор — Светлана Головко). В эту книгу вошла не только собственно «Скіфська Одіссея»  (больше трети от общего объема издания), но и подробный энциклопедический комментарий к произведению (больше сотни страниц), написанный дочерью Поэта Оксаной Пахлевской (она также является автором заключительной статьи) и внучкой, — Ярославой Франческой Барбьери. Восхищают и превосходные иллюстрации (их больше сотни) — офорты замечательного художника Владимира Бахтова. Дизайн книги выполнила Оксана Здор.

Следовательно, без всякого лишнего пафоса можем сказать: это — настоящий праздник нашей культуры. Родилась книга, где глубокое содержание гармонично сочетается с безукоризненным художественным оформлением. И, в первую очередь, это праздник для читателей и почитателей творчества нашей выдающейся современницы Лины Васильевны Костенко. «Праздник» в данном случае — не преувеличение, лишь констатация факта.

Поэтому, Поэта прежде всего интересует вопрос: тот грек, чьи останки найдены неподалеку от днепровских берегов — что побуждало его отправиться «на край света» (как утверждается в произведении: «туда не заплывал и сам Геродот»), на север «диких» скифских земель (в то же время и земель протославянских!), оставить цивилизованную Ольвию, жену, привычную жизнь? Что именно побуждало: стремление к выгодной торговле, любовь к странствиям (такой себе «древнегреческий Синдбад»), жажда познания нового? И какие народы, каких людей, какие обычаи мог видеть этот «Синдбад» (по Геродоту, в этих краях проживали «скифы-земледельцы», а дальше на север и к востоку — вообще фантастические, невероятные полулюди). И вот Лина Костенко приглашает нас, вместе с этим спрятанным в веках «Одиссеем» Скифии, в увлекательное поэтическое и историко-интеллектуальное путешествие — из Ольвии, сквозь страшные днепровские пороги, берегами древнейшего, вечного Борисфена.

Поэт пишет:

Тож грек пливе на північ і на північ,

Все вище й вище, в землі праслов’ян. 

А ще ні карт, ні компаса, й крізь Грінвіч

Не пролягав іще меридіан.

Та це ж плавби не визначено строку.

Чи ошалів, чи, може, з ким на спір?

Чи хоче від добратися, нівроку,

Аж на край світу, до Ріпейських гір?...

І знає тільки місяць походющий, 

Де їде грек смаглявий і худющий.

Та на Олімпі знають, на вершині,

Від самої хвилини відплиття,

Три Мойри, три безжалісні богині,

Що визначають все людське життя.

Та, що його дарує, безтурботна.

Та, що пряде, аж прядочка бринить,

І третя — та, що вже невідворотна,

Що переріже ножицями нить.

Что же видит «Одиссей» — первооткрыватель Праславянщины — Северной Скифии?

А цій землі нічого не забракло —

Ні рік, ні моря, ні озер, ні трав.

Найперший скіф, молодший син Геракла,

Собі роздольне царство вибирав.

А скіфський бог розщедрився до того —

Із неба кинув плуга золотого.

А ще він кинув золоту сокиру —

Як часом з ними хто не хоче миру.

А для гостей на саму видноту

Бог кинув з неба чашу золоту.

Однако Поэта, что воспроизвела так ярко «генетический код» наших пращуров, волнует такой вопрос: по данным ученых, скифы, вероятнее всего, не оставили по себе алфавита, писаной истории (зато имеем «Историю» великого Геродота).

Що тут було за праворітьми світу?

Чом не створили скіфи алфавіту?

Бо тільки Слово — пам’яті спасенність.

Живий народ, що мав своє письмо!

Чи, може, в них така була писемність,

Що ми її читати не втнемо?

Лина Костенко не дает здесь прямого ответа. Как не дает однозначного ответа на другой вопрос: как погиб грек-смельчак — на лодке, на водах небольшой реки Супий?

То, може, там, коли він розвернувся, —

Став на корму з весельцем і схитнувся.

А мо’, яка ще бісова личина

Стрілою в серце влучила гречина...

Но вот что, видимо, самое важное:

Таки той грек до Києва доїхав.

Богдан підвівся з кам’яних стремен.

Немає грека. І немає скіфів.

Тече ріка велика Борисфен.

Этими строками завершается поэма-баллада.

Нельзя не рассказать, пусть предельно сжато, о «Энциклопедии «Скіфської Одіссеї» Оксаны Пахлевской, Ярославі Франчески Барбьери — познавательное «ядро» книги. Здесь проанализированы, прокомментированы, в четкой, понятной форме донесены до читателя все (кажется, без исключения) собственные имена, географические и топологические названия, этнонимы, весь пласт разнообразных терминов из множества сфер знаний, которые хотя бы один раз встречаются в произведении (Акрополь; Амазонки; Большой Луг; Берегиня; Номарх; Осада Трои; Овидий; Папай — прародитель скифов; Пенелопа — и множество другого, кажется, без конца...). Есть, в частности, статья «Время» (в восприятии древних греков) — вещь безмерно интересная. Вообще, когда видишь, сколько труда вложили многоуважаемые авторы в эту «Энциклопедию» — чувствуешь глубокую, искреннюю благодарность им.

Нельзя, конечно, не сказать и о заключительной статье пани Оксаны Пахлевской. Автор спрашивает себя и нас: «Почему скалистый говор античной Ольвии — это первый голос Европы в космосе украинской культуры? Почему украинский Крым в действительности греческий, и почему греческий Крым — неотъемлемая часть украинской цивилизации?» Пани Оксана рассматривает Украину как «северный сегмент» Средиземноморья. И считает, что «над Крымом должен был бы возвышаться памятник Геродоту, первому европейцу, который пришел на эти земли, — со стилосом. Не с оружием. И не отнял судьбу у этих земель, а подарил им Судьбу в истории».

В завершение — о благодарностях пани Оксаны и пани Ярославы Франчески, которые размещенные на последней странице книги. Они искренни, их очень много (Благодарим Маму — «за философию Свободы. За магию Любви. За горизонт вечности Украины в это критическое для ее будущего время»; «Благодарим Владимира Панченко за плавание вместе, в штиль и штормы, за предельную честность и предельное посвящение всему, что любил»; «Благодарим художника Владимира Бахтова с пожеланием, чтобы родное его Золотое на Луганщине из руины под обстрелами превратилось в цветущий украинский город»; «Благодарим Светлану Головко — за постоянное присутствие рядом», и даже — «Благодарим Скифов — гордых загадочных народов» и «Благодарим греков — за безграничность горизонтов культуры»). А мы, читатели, благодарим уникальный и потрясающий авторский коллектив этого издания.