Иван Багряный. Путь по линии наибольшего сопротивления

2 октября — 110 лет со дня рождения Ивана Багряного, величайшего писателя и политика, автора таких знаменитых романов, как «Сад Гетсиманський» и «Тигролови». По этому случаю мы решили пообщаться с исследователем жизни и творчества И.Багряного, представителем Фонда его же имени, популяризатором его творчества, писателем Александром ШУГАЕМ.

— Пан Александр, как отмечается юбилей? Что интересного и достойного внимания происходит по этому случаю в Украине и за рубежом?

— Начну с первого юбилея, когда творчество Багряного едва лишь вернулось в Украину после длительного официального умалчивания, фактически вычеркнуто из литературы как живого, органического процесса. Я принадлежу к людям, которые привыкли работать по зову сердца, не ожидая команды «сверху». Так было и свыше четверть века тому (представляете, минуло уже четверть века!), когда в апреле 1990-го, то есть еще до провозглашения независимости Украины, поехал в Охтырку и разыскал первую жену, сына и сестру Багряного. Это была настоящая сенсация! Для нас и для заграницы. Тогда даже в районном краеведческом музее, куда я обращался в первую очередь, фамилию Багряного не слышали. Разыскал я и других родственников, а в их помещениях — портреты односельчан работы Багряного (он же по специальности был художник-портретист, и в 32 года с подорванным в сталинских застенках здоровьем стал пенсионером, на хлеб насущный, зарабатывая рисованием); разыскал его юношескую картинку маслом «Охтырский Покровский собор» (в этом соборе будущего писателя и крестили на третий день после рождения), картинка, выполненная для заработка, потому что его семья бедствовала, в настоящее время в музее. Дальше, разыскал (и все это в Охтырке) зачитанный до дыр экземпляр романа в стихах «Скелька», который формально и привел Багряного к аресту, а также его первый сборник новелл «Чорні силуети», составленную и напечатанную им самим, девятнадцатилетним, здесь же, в охтырской типографии, под первым своим псевдонимом И. Полярный. Полярный — это противоположный оккупационному московско-большевистскому режиму. Следовательно, писатель прозрел достаточно рано. Обо всем этом и многом другом идет речь в моем романе-исследовании «Іван Багряний, или Через терни Гетсиманського саду» (1990 — 1992), написанному по следам поисков. Как следствие, была установлена точная дата рождения Багряного — в 1906 году, а не 1907-м, и в Охтырке, а не в селе Куземин, как считалось до тех пор, и на этом основании отмечено в Украине первый, 85-летний юбилей. Потом 90, 95 и 100-летие. Все время я был ответственным секретарем оргкомитетов, отыскивая новые и новые материалы из жизни и творчества Багряного как в Украине, так и за рубежом, в частности в Западной Германии (Новый Ульм, где он жил и работал, там и похоронен), в США и Канаде. Об этом идет речь в моем двухтомнике «Іван Багряний: нове й маловідоме» («Смолоскип», 2013) и «Фундація імені Івана Багряного» («Смолоскип», 2015). Что касается нынешнего юбилея, то еще в конце прошлого года в еженедельнике «Слово Просвіти» для почитателей творчества писателя Фонд объявил открытый Всеукраинский конкурс «Золотий бумеранг» (от названия поэтического сборника Багряного). Это конкурс ответов-эссе на вопросы, связанные с жизнью и творчеством Багряного. Жюри уже получило немало содержательных ответов на вопросы (наиболее интересные из них будут напечатаны). По просьбе читателей, конкурс продолжено до конца юбилейного года. Победителей ожидают вознаграждения. Знаю, что состоится праздник в Охтырке, организованный местными энтузиастами. Не забыли о Багряном и библиотекари и музейные работники, которые устроили выставки произведений юбиляра и планируются встречи с исследователями, писателями, журналистами. Но самое главное — создается бюст И.Багряному, то есть памятник, который планируется установить в Охтырке. Автор — заслуженный художник Украины Степан Куцый. Ясное дело, здесь я говорю об общественных мероприятиях, почтение памяти, не полагаясь на правительственных чиновников и чиновников, к которым стучусь почти ежедневно — написал много писем, не получив даже ответов. А жаль, потому что на правительственном, государственном уровне можно было бы осуществить чрезвычайно важны культурные мероприятия в Украине и за рубежом, как это было в предыдущие юбилеи. Подготовил интересные предложения.

2 ОКТЯБРЯ 110 ЛЕТ ТОМУ НАЗАД РОДИЛСЯ ИВАН БАГРЯНЫЙ — ВЕЛИЧАЙШИЙ ПОЭТ, ПРОЗАИК, ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕЯТЕЛЬ, «ДИТЯ РОЗСТРІЛЯНОГО ВІДРОДЖЕННЯ» И ПРЕДТЕЧА ШЕСТИДЕСЯТНИКОВ

— Чем Багряный актуален в сегодняшней Украине как писатель? Возможно, это доступность и прозрачность, простота его текстов на фоне высокого уровня и многозначительности (из моих упоминаний и воспоминаний многих коллег, Багряный был, неверное, самым читабельным автором со всей школьной и университетской программы по украинской литературе; помню, как тайком читал «Сад Гетсиманський» из-под парты на уроке физики...)? Или особенный, сугубо багряновский пафос постоянной борьбы, своеобразный призыв никогда не сдаваться?

— Вашим воспоминаниям о школе и университете я могу разве что позавидовать. Это же какое счастье читать Багряного именно в юном возрасте! С моим поколением, в частности со мной, было совсем по-другому. Призванный в советскую армию со второго курса факультета журналистики Киевского университета, я вынужден был стать командиром танка Т-54 на территории бывшей Восточной Германии тогда, как мои немецкие ровесники в Западной Германии буквально зачитывались Багряным. Его «Тигролови» (в переводе Das Gesetz der Taiga — «Закон тайги») вышли в Кельне тремя тиражами и стали настоящим бестселлером. Книгу покупали в подарок ко дню рождения и дню конфирмации (была издана и на голландском языке Vlucht in de taiga — «Побег в тайгу»). Это начало шестидесятых годов, когда в Украине поднялась волна так называемых шестидесятников. Я уже не говорю о переводе «Тигроловів» еще раньше, в 1954-м и 1957-м в Канаде и США на английском языке (The hunters and the hunted — «Преследователи и преследуемые») общим тиражом сверх одного миллиона экземпляров! Увлечение украинским писателем Багряным было невероятное. Поэтому недаром именно тогда, с целью контрпропаганды, генсек Никита Хрущев вынужден был отправить из СССР за границу молодого популярного русского поэта Евгения Евтушенко. Это отдельная интересная тема, подробнее освещенная в моей документальной книге «Вертеп у раю». А здесь скажу лишь, что Евтушенко гастролировал в Западной Германии (почему-то к нам, в Восточную, в Группу советских войск, не приехал). Эти «гастроли» не прошли мимо внимания Багряного, он отозвался в газете «Украинские вести» тремя публикациями: «Зруйнований міф», «І ще один цирк», «Щоб не було ілюзій». Следовательно, как видите, Багряный (вместе со своим духовным наставником Борисом Антоненко-Давидовичем, который после двадцати лет «командировки» в сталинские лагеря вернулся в Киев) был предтечей шестидесятников. И это без всякой натяжки. Багряный — творец от Бога, а все, что от Всевышнего, поражает. В его произведениях не чувствуется  заданности, холодного расчета, зато потрясает искренность и страсть. Как исследователь, я имел возможность притронуться и к черновикам Багряного. Его перо не всегда успевало за ходом мысли: потому на бумаге случались сокращения или пропуски отдельных слов, дописанные позже. А сколько животрепещущих тем осталось не реализованными! И еще. В 23 года лозунг писателя — «ходи по лінії найбільшого опору — і ти пізнаєш світ». А как страстно-таинственно заканчиваются «Тигролови»: «Сміливі завжди мають щастя». Именно эта романтика борьбы за свою судьбу, я считаю, не может не восхищать молодых читателей. Хоть романтика не излишня и старшему поколению. Багряный почувствовал, уловил наибольшую угрозу и опасность для человека, для человечества в XX веке — бег над пропастью, что стало еще опаснее в настоящее время, в двадцать первом. Немногие из мировых авторов сказали об этом так сильно и убедительно.

— Не является ли Иван Багряный в определенном смысле одним из условных «лидеров» украинской прозы XX века, хоть об этом вроде никто и не говорит?

— Да, неоспоримым лидером, который умел уважать и другие таланты. Его дружба с Уласом Самчуком подтверждает это. И не только. С каким вниманием, например, он относился к Тодосю Осьмачке!

— Пан Александр, как вы понимаете источники письма Ивана Багряного? Является ли он дитям «Розстріляного Відродження», или на него существенно влияли какие-то другие факторы?

— «Черные силуэты», о которых уже говорилось, — это пять ученических новелл, почти шкицов. И все они автобиографичны. Следовательно, больше всего на юного автора повлияли конкретные жизненные реалии. Но там есть два эпиграфа — из Тараса Шевченко и Владимира Винниченко. Действительно, позже Багряный сам признался, что входил в литературу с книгами Винниченко под рукой. Увлекался и памфлетами Хвылевого. Вообще он много читал. (Когда арестовали в 24 года, просил у следователя дать из его же чемодана томик Байрона.) Да, Багряный — «дитя», здесь вы точно подметили, «Розстріляного (или, точнее, недорасстрелянного) Відродження». И когда Юрий Лавриненко издал «Розстріляне Відродження», не включив в эту печальную антологию произведения Багряного, для него это было больно. (Об этом говорится в письмах Багряного). Но Багряный умел прощать, не держа зло на своего товарища по общей борьбе с московским большевизмом.

— А уже позже? Какие были его интеллектуальные и эстетические интересы, авторитеты? Что он читал, чем увлекался? Какие, в конце концов, были его эстетичные взгляды?

— Хоть и чувствовал себя часто одиноким (это одиночество писателю даже иногда весьма нужно), Багряного все-таки окружали интеллектуалы: скажем, Василий Гришко, Михаил Воскобийник, бывший соловецкий узник Семен Пидгайный, Григорий Костюк, который позже отошел от УРДП (Украинская революционно-демократическая партия), занялся исключительно литературной деятельностью, и другие. Когда в 1947 году появилась потребность издать (на партийные средства, потому что других не было!) в переводе на украинский язык памфлет английского писателя Джорджа Оруэлла «Animal Farm» — «Колхоз животных» — блестящую сатиру на сталинский социализм, Багряный не только ознакомился с этим произведением, но и стал автором (под псевдонимом, конечно) художественной обложки. В публицистических статьях, в письмах писателя вспоминается целая плеяда известных мастеров пэра. Когда он успевал читать их произведения? Это загадка. Просто умел все делать очень быстро. Об этом мне рассказывала его вторая жена, Галина Багряная. Лежа больной, он пристраивал на грудь портативную печатную машинку и работал дальше.

— Насколько писателя Ивана Багряного знают за рубежом? Ведь, повторюсь, читабельность его приключенческих произведений может, как мне кажется, помочь сделать его одним из узнаваемых в мире лиц нашей литературы.

— Да, может. Но для этого нужна целеустремленная, дальновидная государственная культурная политика, чего у нас, к сожалению, до сих пор нет. Начало шестидесятых годов прошлого века, как мы уже сказали, поистине было под знаком зари Багряного. Кроме переводов романа «Тигроловы» на английский, немецкий, голландский языки, в 1961-м вышел в Париже роман «Сад Гетсиманский» на французском — «Le jardin de Gethsemani». Тогда А. Солженицын только задумал писать «Архипелаг ГУЛАГ». Общественность украинской диаспоры США и Канады вполне заслуженно выдвинула творчество И. Багряного на получение Нобелевской премии. Но с подорванным в сталинских застенках здоровьем писатель преждевременно, 25 августа 1963 года, умер. С возвращением его творческого наследия в Украину, торжественно отпраздновав это событие, успокоились. И такая же ситуация царит сейчас. Нашим политикам и руководителям почему-то не до Багряного.

— Как политик (или, может, больше как политический мыслитель) Багряный выглядит на свое время едва ли не самым ярким представителем «центристской» политической философии. Ниша, которая, кажется, актуальна и недостаточно заполнена и поныне. Можно ли сказать, что воплощение идеи независимости Украины произошло именно по «багряновскому сценарию», а не путями, которые представляли себе правые или левые?

— Убежден, что в самом начале идея Багряного о «кадрах» все-таки сработала (он говорил, что обретение независимости невозможно без участия в этом процессе компартийных элит УССР). А начало было очень важное, даже решающее. Без этого независимая Украина не состоялась бы так, как она состоялась. Имею в виду даже голосование нардепов в Верховной Раде 24 августа 1991 года за Акт о государственной независимости, а также референдуме в декабре. Ведь среди депутатов, тем более среди простого народа, на то время была значительная часть вчерашних, а также и правоверных пока что национал-коммунистов, их символично сплотил и повел за собой Багряный.

— А как бы можно было политические соображения Багряного допасовать к сегодняшним обстоятельствам в нашей стране?

— Эти политические соображения не только допасовываются, они крайне нужны нам сегодня. Консолидация общества, борьба за украинского человека, за свободное духовное развитие и социальную защиту каждой личности, беспощадный отпор московскому империализму... Из его постоянных установок и предостережений я назвал лишь несколько. А возьмите памфлет «Чому я не хочу вертатись до СРСР?». Написанный в 1946 году (и опять же переведен на несколько европейских языков), разве этот памфлет не актуален сейчас, когда вот уже третий год страдаем от российской агрессии? На мой взгляд, наши политики и наделали много ошибок именно потому, что забыли об установках выдающегося политика. Багряный писал: «Украина как нация есть, и силы ее велики».

— Расскажите нашим читателям немного о политической силе, которую Багряный возглавил в эмиграции, о ее деятельности и достижениях.

— Багряный родился поэтом, а политиком стал в борьбе с московским большевизмом, российским фашизмом, тем более был вынужден оказаться в эмиграции. Баварский город Новый Ульм (Западная Германия) после Второй мировой войны был настоящим центром украинского культурного возрождения и демократического освободительного движения, ведущую роль в котором играл Багряный. Здесь успешно действовала основанная им массовая УРДП с издательством «Українські вісті» и одноименной газетой. Тех хороших дел, которые были успешно сделаны, не пересчитать. С началом 1950 года бывшие надднепрянцы (а именно они преимущественно и составляли багряновскую УРДП) массово ринулись из Германии в США, главным образом в Нью-Йорк, Филадельфию, Чикаго, Детройт. Переселенцы (представьте, переселяться пришлось во второй раз, потому что сначала беженцы из коммунистического «рая» нашли некое пристанище в лагерях Ди-Пи) сразу же доказали, на что они способны! На протяжении только того года на новом континенте были созданы ДОБРУС (Демократическое объединение бывших репрессированных украинцев из-под Советов), ОУРДУ (Объединение украинцев революционно-демократических убеждений), ОДУМ (Объединение демократической украинской молодежи), общество содействия Украинской Национальной Раде, православный приход церкви Св. Покрова в Филадельфии... Все это делалось чрезвычайно быстро, с запалом, с огромным посвящением и жертвенностью.

Начало шестидесятых годов прошлого века воистину было под знаком зари Багряного. Кроме переводов романа «Тигролови» на английском (общий тираж — свыше миллиона экземпляров!), немецком, голландском языках, в 1961-м вышел в Париже роман «Сад Гетсиманський» на французском — Le jardin de Gethsemani. Тогда А.Солженицын только лишь начал писать «Архипелаг ГУЛАГ». Общественность украинской диаспоры США и Канады полностью заслуженно выдвинула творчество И.Багряного на получение Нобелевской премии. Но с подорванным в сталинских застенках здоровьем писатель преждевременно, 25 августа  1963 года, умер

Если же добавить, что было еще сделано багряновцами в свободном мире, на американском континенте, уже за первую половину 1950-х годов, то чрезвычайно большое политическое значение имел капитальный (общим объемом более тысячи страниц, со многими иллюстрациями) двухтомный труд на английском языке «The black deeds of the Kremlin» — «Белая книга о черных делах Кремля». Здесь впервые были собраны документальные рассказы, свидетельства о Голодоморе 1933 года и репрессиях московских большевиков в Украине. (Подготовкой издания руководил бывший соловецкий узник, сподвижник Ивана Багряного Семен Пидгайный). Этот двухтомник был выслан всем представителям Организации Объединенных Наций, президентам и главам правительств, разным министерствам, амбасадам, сенаторам и парламентариям, университетам, библиотекам Западного мира. То издание без преувеличения можно назвать эпохальным, потому что именно с тех пор западные политики и исследователи (Роберт Конквест, Джеймс Мейс и другие) по-настоящему заговорили о смертельной опасности многомиллионной украинской нации со стороны господствующего московского режима.

В конце 1958-го — в середине 1959 года на американском континенте побывал И. Багряный. Поводом для поездки стало приглашение Объединения «Слово» на съезд украинских писателей в экзиле. После съезда, на котором выступил с пылкой речью, Багряный, исполняя в первую очередь обязанности председателя Украинской Национальной Рады, объехал ряд городов США и Канады, где сделал доклады на темы: «Батьківщина і ми», «Українська молодь і Українська держава», «Література в кайданах (під совєтами)». На его докладах присутствовали по 300, 500 и даже 1000 человек. Во всех городах у Багряного состоялись и другие, отдельные встречи — с общественными и политическими организациями и их руководителями. Показательно и то, что везде Багряного принимали мэры городов (в его честь даже вывешивали сине-желтый флаг). В некоторых городах в знак особого уважения высокому гостю вручали символический ключ или памятную грамоту. Он имел встречи с журналистами, дал около двух тысяч автографов на собственных книгах (на украинском и английском языках), которые приносили читатели на вече и встречи, выступил на Американском телевидении.

США, Канада и опять США, Вашингтон — Белый дом, Конгресс. Авторитетная палатная комиссия расследования, возглавляемая конгрессменом Френсисом Вольтером. Здесь Багряный выступил с подтверждениями об античеловеческой большевистской политике, предостерегая Америку от московских коварств в международной деятельности. (Кажется, просматривал аж в сегодня!) Эти факты, излагаемые три с половиной часа и имевшие чрезвычайно большую убедительность, произвели заметное впечатление на членов комиссии, потом были изданы отдельной брошюрой на английском языке. В Государственном департаменте США украинский писатель и политик имел длительный разговор с руководителем департамента советских дел. Кроме того, был приглашен на Радиостанцию «Голос Америки», дал интервью. Это далеко не все из того, что было сделано Багряным и его партией.

— Интересно, а какая была семья Багряного? Помнится, вы писали о встрече с его сыном, который жил в советской Украине. Этот сын имел советские взгляды, общался на русском, что меня сильно удивило, ведь это была Охтырка, а не какая-то глубинка на востоке. Может, есть еще какая-то интересная информация о родственниках?

— Ничего странного здесь нет. Сына Багряного, Бориса Ивановича, несмотря на то, что он носил фамилию матери, хорошо учился, по окончании средней школы не допустили даже к экзаменам в Харьковском политехническом институте. Потом служба в советской (российской) армии. Его заставили выступить по радио против отца. (Багряный слышал это выступление, и у него, тяжело больного, пошла горлом кровь). У Бориса Ивановича произошел психический срыв. После армии он всю жизнь работал электриком в Охтырке, а был очень способный и похож на отца. Я встречался и разговаривал с Борисом Ивановичем, как и с его матерью, Антониной Дмитриевной, милой, приятной женщиной. Встречался также с сестрой Багряного, Елизаветой Павловной. О, они мне искренне поведали о том, какие издевательства и преследования пережили от оккупационной власти! Об этом говорится в моем романе-исследовании «Іван Багряний, або Через терни Гетсиманського саду». Ввиду того, что книга увидела мир в 1996 году и для поколения нынешних читателей практически неизвестна, ее стоило бы переиздать.

— Каким вообще был Иван Багряный в быту? В простом человеческом понимании.

— А знаете, я видел... Ивана Багряного! В кадрах документальной любительской киноленты. Это было в августе 1993 года, в Новом Ульме, куда меня пригласила вторая жена Багряного, п. Галина и ее дочь Роксолана. Впечатление необычное!.. Все, кого я просил поделиться воспоминаниями о Багряном, отзывались о нем в первую очередь как о великом гуманисте, надежном приятеле, наделенном незаурядным чувством юмора. Ненавидели Багряного только непримиримые идейные противники, враги Украины, в частности московские империалисты. Засылали провокаторов, чтобы заманить его в СССР. За ним охотились! Недаром же он носил зашитую в лацкане пиджака ампулу с цианистым калием, чтобы не попасть живым в лапы кремлевским людоловам... Вспомните предсмертное письмо Багряного, обращенное к будущему, далекому Другу: «Сердце каждого поэта и романтика должно идти на Голгофу». Даже в последнюю минуту он думал не о себе, а о нас, младших, и о будущих украинских патриотах.

— И вопрос напоследок, которым, в принципе, можно было и начать наш разговор. Как и когда вы «встретились» с Багряным? Почему решили заняться его наследием, писать о нем?

— Не сочтите за нескромность, но у меня такое ощущение, что Багряный сам позвал меня. Как позвал нас всех. Он мой земляк, я влюблен в его правдивое, бескомпромиссное творчество и подвижнические деяния.