Иван Малкович: «Украинцы — рождественские люди»

Когда возник вопрос, с кем подготовить интервью к праздничному рождественско-новогоднему номеру, почти автоматически в голову пришло имя Ивана Малковича. Кто еще, как не он, директор знаменитого издательства книг для детей «от 2 до 102 лет» «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА», хороший поэт (кстати, одна из его книг называется «Стихи на зиму»!), будет так четко ассоциироваться с зимней сказкой? Сомнений, будет ли ему что рассказать по поводу и праздников, и серьезных вещей, не было.

— Какие подарки вы как руководитель издательства «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА» принесли читателям «под елку»?

— Думаю, все-таки наибольший подарок — новая книга Лины Костенко, роман «Записки українського самашедшого», его уже принес нашим читателям Святой Николай. Еще надеемся в ближайшее время напечатать повесть моего любимого венгерского писателя Тибора Дери «Любий бо-пер!..». И особо хочу отметить, что незадолго до Нового года мы издали книгу по сказке Андерсена «Новая одежда для Короля». Эта история о голом короле хоть и детская, но очень актуальная во все времена.

— На момент, когда интервью выйдет из печати, многие начнут знакомиться, а то уже и ознакомятся с «Записками українського самашедшого» и составят свое впечатление, но все равно интересно именно ваше мнение: чем отличается в этой книге Лина Костенко от той, какой ее привыкли читать?

— Лина Костенко здесь похожа на себя прежде всего тем, что остается такой же точно-афористической, как и в поэзии. В книге просто россыпи метких и смешных афоризмов. А не похожа тем, что это произведение — словно современная скрупулезная летопись, своеобразная «Летопись Очевидца третьего тысячелетия». Поэзия, конечно, не может дать такого масштаба и такого широкого угла видения.

— А насколько удачно реализовалась довольно оригинальная идея издания антологии «Сновиди» — сборника снов украинских писателей?

— Сам проект действительно неординарный, в «Сновидах» много интересных текстов. Но я надеялся, что книга будет более «летучей». Наверное, я все же больше разбираюсь в детской книге. «Взрослая серия» забирает кучу времени — я очень скрупулезно работаю с текстами, с переводами. Мало кто подозревает, какая канительная работа редактора, это все остается за кадром, а время пожирает ужасно. Но хуже всего, что начали донимать «взрослые» графоманы, чтобы непременно их напечатать, — и сердятся, и злобствуют. Это раньше только «детские» донимали, а теперь просто ужас — мне надо с десять жизней, чтобы то все прочитать, а они все требуют, чтобы на завтра и чтобы только я лично. Возможно, еще издам буквально несколько взрослых книг, которые давно хотел издать, — немного прозы и поэзии — и снова сосредоточусь на детских — чтобы еще тщательнее выращивать взрослых украинских читателей.

— Возвращаясь к зимним праздникам. В ваших стихах почти всегда присутствует такая трогательная атмосфера чуда, которая непременно ассоциируется с Рождеством, Новым годом...

— Я всегда говорю, что украинцы — рождественские люди. Легкость рождественской атмосферы, культ Рождества, сотни удивительных колядок проявляют украинский искренне чудесный характер, который стремится к чуду. Я с детства был участником вертепов, колядовал, и период «от Николая до Иордана — украинская Рамадана» мой любимый. В это время есть стихийный народный театр, везде общая веселость, как бы трудно людям не жилось. Именно поэтому в моих стихах так много Рождества — оно дает высшее вдохновение. Для меня нет ничего лучшего, чем Рождество в семейном кругу, в Карпатах, в родном Березове, где я готовлю 10—15 литров кутьи.

— Традиционное «зимнее чтение», спокойное, в тепле, у лампы, пока за окном падает снег, — остается ли для него место в современном мире, быстром и фрагментированном?

— Детская литература в большой мере и ориентирована на зимнюю сказку, да и сам снег, укрывающий землю, — вещь сказочная. Мое первое воспоминание из детства тоже зимнее — мне три-четыре года, отец говорит: «Иванку, завтра придет Миколайко, надо, чтобы ты умел молиться», — и учит меня детской молитве «Ангелку мой». Потом эта молитва станет первой страницей моей первой детской книжки — «Абетки». С тех пор сорок пять лет подряд именно в наш дом в Березове приходил Святой Николай, у нас собирались дети почти с половины села. И не знаю, почему, но у Николая были черты моего отца... К сожалению, в этом году Николай впервые не пришел...

Для спокойного размеренного чтения остается все меньше места. В людях сеют страх, безнадежность, и им не до чтения. Всюду культивируется безвкусица и надругательство над всем родным, святым, над тем, что коррелируется с глубинной культурой. Это оскорбляет миллионы людей.

— Конец года — это еще и книжные итоги. Друг за другом публикуют свои результаты разнообразные рейтинги и премии. А что для вас стало главным событием 2010 года? Какая ваша «книга года»?

— Общее впечатление, что книг вышло меньше, чем в 2009 году, 2010-й особо не пленил меня новыми книжками, хотя были и заметные, и важные — скажем, все номинанты «Книги года Би-Би-Си». На новой книге Лины Костенко указан 2011 год (мы не надеялись, что успеем напечатать ее еще в этом году), так что будем надеяться, что в 2011 году нас ждет больше новых и интересных изданий — у нас весной будет, в частности, новая роскошная цветная книжка Ерко — «Кресало» и еще несколько талантливых цветных новинок... А вообще, хотелось хотя бы в волшебные праздничные дни не погружаться глубоко в проблематику украинского книгоиздания. В нашей общественной ситуации это скорее грустное, хотя и не безнадежное дело.

— В «украинской Рамадане» перемешались христианские, языческие, светские праздники... Как для вас соотносятся, например, Новый год и Рождество?

— Новый год в моем карпатском детстве не праздновали. Эта традиция возникла, наверное, с тех пор как появились телевизоры с советскими празднованиями. И я совсем не жалею, что появился новый праздник, тем паче, он очень хорошо укладывается в общий зимний цикл. Теперь Новый год мы отмечаем в Киеве, а Рождество — в Березове.

Иногда, конечно, хочется праздновать Рождество со всем миром. Удивительно, что для нас Иисус Христос рождается на две недели позже. Не потому ли у нас позже рождаются и утверждаются те незыблемые демократические ценности, которые есть в Европе? И не потому ли все у нас происходит всегда слишком поздно? Может, попробовать праздновать не только два Новых года, но и два Рождества?.. (Смеется).