Карнавал и ужас

То есть, конечно, не только о ней, однако война в романе — один из основных мотивов. Интересно, что вышла книга одновременно в двух версиях, в русском оригинале (где она называется несколько иначе: «Долгота дней») и в украинском переводе известной писательницы Марианны Кияновской. Этот факт, между прочим, может служить очередным материалом для размышлений на сравнительно популярную сегодня тему, есть ли в Украине одна двуязычная литература, или все-таки написанное  на украинском и русском языках — разные литературы. Перевод далек от буквальности, сам писатель называет его «ментальным».

События 2014 и последующие годы в романе Рафеенко обретают фантасмагорическое и мистическое измерения. В глубинах города Z (под знаком легко угадывается родной Рафеенко Донецк) здесь расположилась баня с характерным названием «Пятый Рим» («ибо четвертому — не бывать!»), а в ней регулярно пропадают российские солдаты и местные коллаборационисты. Работает в бане абсолютно мирная, хотя и проукраинская, публика, и ее вины в этих загадочных диверсиях, как быстро понимают оккупационные власти предержащие, нет. Последующие расследования приносят ошеломляющие новости: оказывается, в результате всяческих метафизических пертурбаций в городе Z перестали действовать в привычном формате законы физики, а сам Z присоединился не к России, как планировалось, а к давно несуществующему СССР. Миссия вернуть Z в традиционную физическую реальность возложена на тех-таки сотрудников бани. Их ожидают странные и страшные приключения со счастливым финалом.

Этот сюжет (в действительности значительно разветвленный) Владимир Рафеенко вписал в очень густую, метафорически насыщенную текстовую материю. Отказавшись от искушения слишком легкой пародии или слишком ожидаемой в таком случае антиутопии, писатель сумел заварить мощную и преимущественно сбалансированную гущу мистики, щемящего натурализма прифронтового бытия, карнавала, языковых игр, да еще и сопроводил все многочисленными аллюзиями, намеками на многие  стили, произведения и писателей. В определенном смысле отдельно идут вставные новеллы, преимущественно из быта на линии огня.

Очень интересный момент: если каждый или почти каждый отдельно взятый элемент и микросюжет «Довгих часів» выглядит трагически и отчаянно, заставляет вспомнить формулу «разложения», примененную приблизительно в таком же контексте Любовью Якимчук, то вместе взятые они дают эффект достаточно живой. Я бы даже решился говорить о жизнеутверждении. Не случайно сам Рафеенко в одном из интервью условно сравнил свой роман со сказками Андерсена.

Вопреки всему естеству книги, понятно, что, по крайней мере, сегодня она не может   существовать вне политического контекста. В этом смысле «Довгі часи» имеют четкую антироссийскую политическую направленность (при значительной органической укорененности в русскую культурную традицию; кто неплохо знаком с русской культурой, согласится, что это вовсе не парадокс).

В то же время в книге, тем более в ее киевских сценах, немало критических, иронических выпадов относительно украинской политической и общественной реальности. Разное отношение к беженцам (одна из ключевых и больных тем «Довгих часів», познанное писателем на собственном переселенческом опыте — он теперь живет под Киевом). Одновременный рост нездорового радикализма (быковатый «хлопчик-укропчик» ) и равнодушия. Мародерство политического класса. Чрезмерности патриотического дискурса. И многое другое. Кажется, именно в этих критических пассажах Владимир Рафеенко, на мой взгляд, иногда опасно приближается к пределу упрощенных поучений, хотя в целом чувство меры ему не изменяет.

Стоит отметить, что именно «киевские» страницы книги — наиболее фантастические и игривые во всем романе (там есть даже дракон с шоколадными яйцами, кролик и сова с крестом и автоматом). Они создают впечатление, будто война вырвала героев «Довгих часів» из сюрреалистического сна советской провинции и забросила в современную действительность — но она также оказалась сюрреалистическим сном.

Роман Владимира Рафеенко стал не только достижением писателя из Украины, не только новой интересной книгой. Он также — эстетично значимая манифестация именно политически украинского взгляда (одного из украинских взглядов) на сегодняшние события. А эстетично значимые вещи часто имеют шанс на большую жизнь и универсальность, чем простые публицистические и пропагандистские произведения, которые сегодня могут казаться более актуальными.