Хроника украинской Вселенной

Образы, голоса, волны поколений... Чем чаще задумываешься над тем, а чем, собственно, является история, тем более четкий делаешь вывод: правдивая история — это живые, «горячие», часто трагические судьбы людей, реальных личностей, которые дышали, страдали, любили, боролись (ведь не с нас все начиналось), или же «добре ходили в ярмі» (Шевченко); в каждом случае история не может быть сведена к «школярскому» набору фактов, дат, фамилий, событий... К реальному бытию людей в прошлом данный набор имеет приблизительно такое же отношение, как схематическая карта прекрасных земных пейзажей — к их зримой, поразительной красоте. Недаром, например, «история повседневности» считается в мире чуть ли не самой перспективной.

Трудно, предельно трудно писать такую «низовую» (а точнее сказать: «коренную») историю. Для украинского исследователя сегодня, в году 2017-м, это задание имеет еще и безусловный политический вес: противопоставить имперскому, хищно манипулятивному «русскому миру», — нашу, типичную, органичную, близкую Украинскую Вселенную как тот безграничный (при условии его незамкнутости во времени и пространстве) национальный оберег, который, возможно, только и может защитить нашу землю во времена путинского нашествия (а еще, откровенно говоря, все более агрессивного беспамятства и псевдоглобализационного манкурства). Четко понимая это, профессор Николай Степанович Тимошик, доктор филологических наук, постоянный автор «Дня», заведующий кафедрой Киевского национального университета культуры и искусств, посвятил не один год жизни работе над документально-художественной хроникой «Село» (оба тома изданы только что издательством «Ярославів Вал»; первый том назван содержательно и четко «Зійти з безпам’ятства»; второй — о трагедиях ХХ века — «Трудний шлях відмосковлення»).

Следовательно, название дилогии — «Село». Одно лишь слово, однако именно оно способно вместить в себя ту «Украинскую Вселенную», о которой уже говорилось. Книга Николая Тимошика является редкой, удачной, обстоятельной и потому такой необходимой сегодня попыткой, пользуясь словами самого автора, «не просто найти в хронологической последовательности документальные, нередко ошеломляющие, подтверждения непростых процессов бытия украинского села и продвижения его жителей на протяжении веков, но и вмонтировать их и своеобразную канву рассказа. Своеобразие этой канвы в том, что все факты тесно переплетены между собой, выстроены в интригующем сюжетном развитии событий, которое, убежден, увлечет с первой страницы и не отпустит читателя до развязки (это действительно так. — И. С.). Основой для сбора и анализа материалов фактологий служили распыленные в разных архивах фонды из истории сел Нежинской округи на Черниговщине. В частности Данины (родина автора. — И. С.), Шатуры, Володьковой Девицы, Лосинивки, Лесных Хуторов, Мрина, Татаровки, Талалаевки, Вертиевки, Сального и ряда других». Особое внимание Николай Тимошик уделяет — и это понятно — истории своей родной Данины.

По сути, перед нами обобщенный (невзирая на абсолютную конкретику и 100-процентную документальную точность — результат многолетнего кропотливого труда в архивах) эпический рассказ об истории украинского села с начала ХVІІІ века (зачастую — и раньше) вплоть до сегодняшнего дня. Почему «обобщенно»? Потому что автору, как кажется, удалось решить очень сложное задание: двигаясь от «отдельной» Данины к «целой» Украине (а о том, что село было нашей национальной колыбелью, тысячелетним центром украинства, автор не забывает ни на секунду), показать движение нашего крестьянства в истории — с казацких времен (здесь невероятно интересным является образ Ивана Андреевича Тарасевича, законодателя прославленного гетмана Тараса Трясила, который дожил до 110 лет (!), украинец по духу, стал корнетом русской армии, воевал против турок, последние 30 лет жизнь провел в своем хуторе под Даниной, был выдающимся пчеловодом, как человек мудрый, добрый, храбрый и справедливый пользовался огромным уважением крестьян, даже в 107 лет мог часами стоять — не садясь, — опираясь на палку, сохранил ясный ум до последних дней; хоронили его сотни людей из всей округи), дальше из-за непростых коллизий ХVІІІ—ХІХ веков (содержательным является здесь очерк «Казацкая школа в Данине», который в свое время публиковался в «Дне», об украинской народной педагогике) и до библейских трагедий ХХ века (агрессия большевиков — Голодомор — поименно названы десятки, сотни фамилий жителей Данины, уничтоженных голодом, высланных, раскулаченных, сломанных духовно; этому посвящен I том дилогии).

Но сила книги профессора Тимошика еще и в том, что ни на одной странице 1000-страничного издания нет сентиментального восхищения тем «селом на нашей Украине», которое есть у определенных авторов. Наоборот, чувствуем боль, гнев, протест (не отчаяние) против исторического беспамятства земляков-данинцев. В той же Данине, где уничтожались (при Хрущеве — закрывались) храмы, где десятилетиями происходило ужасное ограбление крестьян государством (между прочим в 1905 году услуги Нежинской земской больницы были бесплатными, включая все лекарства и процедуры, а зарплата врача составляла 500 рублей ежемесячно, при цене курицы на Нежинском базаре — 20 коп.! Что сейчас?), где люди подверглись ужасам Голодомора — в этой самой Данине сегодня безраздельно господствует церковь Московского патриархата, в сельских храмах нередко молятся за «российскую власть и армию», отказываются вспоминать в молитвах героев Небесной Сотни, сельсовет отказался присваивать улицам Данины имена гетманов Трясила и Мазепы, учителя оказывают нескрываемое сопротивление декоммунизации... Вот вам — постгеноцидное общество... В чем здесь дело? Н. Тимошик пишет о «генетической боязни крестьян познавать, говорить и отстаивать правду (60% опрошенных старожилов «ничего не помнят», «забыли», или не хотят рассказывать» о событиях в селе 50—60-летней давности). Автор объясняет это: 1) сексотством; 2) уничтожением кулачества как класса; 3) уничтожением хуторов; 4) насильственной коллективизацией; 5) безусловно, Голодомором; 6) уничтожением Украинской церкви; 7) уничтожением национальной интеллигенции (дело СВУ). Выход Николай Тимошик — благодарность ему за эти книги суровой правды — видит в том, чтобы «зійти з безпам’ятства» и пройти «трудний шлях відмосковлення». До конца!