«Кроме моих, в Украине подделывают книги еще трех авторов»

Накануне 200-летнего юбилея Кобзаря беседуем с «литературным» лауреатом нынешней Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко Мирославом ДОЧИНЦЕМ. Это звание ему присуждено за книги «Криничар» и «Горянин». Хотя литературой автор занимается уже достаточно давно, однако стал известен широкой общественности лишь несколько лет тому назад благодаря своим романам «Многії літа. Благії літа» и «Вичник». Эти книги понравились читателям их близостью к народной мудрости и советами на (даже гастрономическими) каждый день, а в результате побили все рекорды продаж художественной литературы, став бестселлерами. Зато критика встретила Дочинца не слишком любезно. Они часто упрекают его за чрезмерную идеализацию жизни крестьян, пропаганду советских этических идеалов, в частности идеала достойного труда, а иногда даже говорят о несколько примитивном стиле. В то же время знатоки литературы сравнивают Дочинца с бразильцем Пауло Коэльо или с россиянином Владимиром Мегре. Впрочем, как говорят, любое сравнение хромает. Фактом однако остается признание творчества этого писателя читателями и Шевченковским комитетом во главе с Борисом Олийныком.

Напомним, что незадолго до объявления победителей размер премии изменился — ее увеличили вдвое, до 520 тысяч гривен. Но изменилась и политическая ситуация в стране, стало известно, что государственная казна пуста. Сейчас никто не может сказать точно, когда эту премию вручат и вручат ли вообще. «День» поинтересовался у автора бестселлеров «Многії літа. Благії літа» и «Вічник» не только об отношении к наиболее значимой государственной украинской премии, а также о его виденье Майдана и писательского творчества. Как оказалось, между этими понятиями есть много общего.

— Вас уже пригласили на торжественное вручение Шевченковской премии?

— Пока абсолютно ничего неизвестно. В настоящий момент власть, по-видимому, имеет другие более важные проблемы. Насколько я знаю, вручение все же должно быть — звонили из Шевченковского комитета, все официально. Но когда, как? Детали неизвестны.

— Вашу кандидатуру выдвигают уже не первый раз. В этот раз надеялись, что ее таки поддержат?

— Надеялись мои читатели — говорили, что это должно было произойти уже давно. Не было сомнений и у многих коллег. Я же человек самокритичный и скромный. Слушать все эти разговоры мне было странно и даже немного страшновато — как будто не обо мне речь шла. Я люблю свою работу и делаю ее, не смотря на оценки и премии.

— А как вы поддерживаете связь со своими читателями?

— Знаете, они сами поддерживают со мной связь (смеется. — Авт.). Ежедневно делаются заказы книг — это самая лучшая связь, не правда ли? Правда, в последнее время я от этого несколько дистанцировался — этим занимаются люди в издательстве (речь идет о мукачевском издательстве «Карпатская башня», основанном писателем, — Авт.). Но читатели так или иначе находят способ пообщаться, тем более сейчас это можно делать через соцсети, по телефону, а можно и просто приехать в гости — иногда из другого уголка Украины или из-за границы. Знаете, у читателей есть какой-то, возможно, даже нездоровый интерес к автору — всегда хочется знать, что там, между строчками, что осталось недосказанным, насколько это все документально подтверждено и отвечает ли правде жизни. Хотя есть и те, кто понимают, что книга и автор — это очень разные понятия, которые не нужно смешивать. Литературное произведение — это отдельный продукт, отдельный феномен, отдельный медиум, с которым можно общаться без посредничества автора.

— В этом году чуть ли не впервые Шевченковскую премию получает книга, имеющая огромные тиражи...

— Действительно, кое-кто даже заговорит мне, что это, мол, «массовая литература». Не понимаю, почему в слове «массовый» нужно обязательно искать ругательные нотки? По-видимому, все же не нужно загонять эту категорию литературы в какую-то определенную нишу. Шевченко тоже массовый автор, даже народный, — это наивысшая форма массовости. Я пишу книги прежде всего ради читателя, не только ради собственного удовольствия.

Тиражи и в самом деле большие, но точно их определить трудно, потому что многие экземпляры печатаются пиратским способом — в Харькове, Львове, Одессе, Киеве. Мне часто попадаются поддельные, некачественные книжки. Официально же напечатано свыше 300 тысяч экземпляров «Многії літа. Благії літа», «Вічник» имеет свыше 100 тысяч, «Горянин» — 50 тысяч. В начале года вышла свежая моя книга «Світован» — сегодня она печатается уже четвертым тиражом.

— С пиратскими изданиями как-то боретесь?

— Зачем? Это не моя компетенция. Ситуацию отслеживают продавцы, потому что книги плохого качества бьют по их репутации. Но в наших условиях сделать это сложно. Я же благодарен судьбе за то, что мои книжки кто-то печатает и распространяет. Но, безусловно, это — проявление «дикого» рынка в нашем книгоиздании. Надеюсь, что рано или поздно мы придем к какому-то цивилизованному законному руслу. Насколько я знаю, в Украине, кроме моих, подделывают книги еще трех авторов. Это — произведения Лины Костенко, «Чорний ворон» Василия Шкляра и нехудожественные издания Валерия Синельникова — они об оздоровлении.

— Все писатели когда-то учились писать. Каким был ваш путь к писательскому успеху?

— Очень простой, как ни странно. Хотя казалось бы научиться писать невероятно сложно — никто посторонний здесь тебе не поможет. Путь писателя я избрал еще в детском возрасте. В седьмом классе увлекся Бальзаком и понял, что власть слова — это невероятная, по-видимому, наибольшая власть. Эта загадка всегда меня вела. Писать и писать хорошо — это разные вещи. А писать так, чтобы слово вызывало доверие — совсем другое качество. Шевченко учит тому, что наивысший секрет — это харизма слова, за харизмой же стоит доверие к слову. Только тогда, когда строки вызывают доверие — не веру, не любовь, не удовлетворение, не восторг или эстетические чувства, а именно доверие — ощущение того, что это написано для тебя и о тебе, тогда это настоящее, это наивысший уровень письма. Ты должен отдаться полностью тому, что пишешь, нельзя играть со словом, иначе слово поступит с тобой так же.

Недавно меня пригласили в Хмельницк провести с молодыми литераторами области семинар. Честно говоря, я был застигнут врасплох. Думаю, что же я буду им рассказывать? Решил, что проще будет рассказать, как писать не нужно. В любом ремесле важно знать, как делать не нужно. Это упрощает задачу — появляется чистое поле, где ты не бросаешь лишний мусор. Я буду учить их первоосновам творчества — внутренней свободе. Любое творчество — это вдохновение. Вдохновение нужно уметь уловить, нужно стяжать в себе дух. «Стяжайте дух», — говорил Серафим Саровский, а дух уже вас будет защищать, будет вести.  Вы будете «карандашиками» в руках того свободного духа. И это творит чудеса — и не только в одном человеке, а среди всего народа. Это то, что произошло у нас на Майдане. Высшее проявление внутренней свободы — преодоление страха. Это ощущение нужно найти в себе, освободиться от кандалов страха и тогда на его место приходит совсем другая сила.

— Вы вспомнили о Майдане, а как вы оцениваете события, происходящие в настоящее время на востоке и юге Украины?

— Происходят закономерные геополитические процессы. И Украине суждено было, а, может быть, даже в какой-то степени посчастливилось, я бы сказал, стать в центре этих событий, быть катализатором. Наконец, мы рассекли, разделили украинское и советское. Потому что Майдан — как раз и является конфликтом между двумя сущностями: между украинским, действительно, духовно и культурно украинским и «советщиной», тоталитаризмом, скорлупой еще сталинской идеологии, которая существовала буквально до последнего месяца в каком-то искаженном капиталистическом виде, которую нес режим Януковича. Наконец, мы это разделили — и мир это воспринял радостно. Это новое качество, свежая струя для Европы, которая боится войн, революций и воспринимает подобные вещи очень осторожно. Янукович разбудил Украину, а Путин поднял ее на ноги. Для империи отпускать «свое» очень непросто. То, что происходит в настоящий момент с Крымом, — это нездоровое сочетание мании величия и мании преследования. Они слились в один клубок путинского империализма. Мы должны пройти это до конца. Хорошо, что мир дал последним событиям однозначную оценку. Убежден, что «инфицирование» Майданом, высоким духом, который у нас действительно победил, со временем распространится в Россию, потому что мы до сих пор — в значительной степени однородная среда. Надеюсь, что скоро все уляжется, отшумит, но впереди нас ожидает длинный и болезненный труд — нужно объединить Украину. Считаю, что мы уже на правильном пути.