Лина Костенко – гений в условиях разблокированной антикультуры!

В субботу, 19 марта у величайшей украинской писательницы и давнего друга «Дня» Лины Васильевны Костенко — день рождения! Следует сказать, что с каждым годом поэзия и проза Лины Васильевна становится все более актуальной. Одно из свидетельств этому — популярность в соцсетях страниц, которые ведутся от ее имени. Одна из них, в «ВКонтакте» — имеет почти 300 тысяч подписчиков, страница в Facebook — более 100 тысяч. Отрывки из произведений, интервью, которые публикуются на ресурсах, собирают тысячи «лайков» и «репостов». Правда, как рассказала в комментарии «Дню» дочь Лины Костенко, писательница и культуролог Оксана Пахлевская, ни она, ни Лина Васильевна к этим пабликам никакого отношения не имеют. «Мы принципиально не заводим страницы в соцсетях, — рассказывает Оксана Пахлевская. — У меня — другое отношение к тексту. Кроме того, просто не хватает времени отвечать на все письма. Вообще же мама читает Facebook, блоги, комментарии читателей — иногда это необходимо ей для социокультурного анализа того, что происходит».

По случаю праздника мы публикуем статью главного редактора газеты «День» Ларисы Ившиной, которая должна войти в новое издание книги «Є поети для епох», посвященной Лине Костенко. Кроме текста Ивана Дзюбы, а также разговора Лины Костенко и Оксаны Пахлевской, в книге будет несколько дополнительных разделов. В них читатели найдут выступления, интервью Лины Костенко, а также статьи, приветствия и отзывы друзей и коллег Лины Васильевны. Как рассказала в комментарии «Дню» директор издательства «Либідь» Елена Бойко, книга вскоре увидит мир уже.

Дорогая Лина Васильевна, искренне поздравляем вас с праздником! Желаем здоровья, добра, любви и творческого долголетия!

Лина Костенко — уцелевшая часть «украинской фрески», ориентируясь на которую, мы — с большими усилиями — могли бы воспроизвести культурный и духовный образ нашего народа. Образ, достаточно серьезно разрушенный веками, потрепанный геополитическими ветрами и собственными инертными, антикультурными и деструктивными действиями. Лина Костенко — это реальное доказательство Культуры, духовный сигнал нам, «досвітній вогонь», используя классическое высказывание Леси Украинки, 145 лет со дня рождения которой мы в нынешнем году отмечаем.

Кстати, между ними — прямая преемственность. Леся с детства была мне очень близка, кстати, меня назвали, как и многих девушек на Волыни, именно в ее честь. Такой была в наших краях духовная аура Леси Украинки. Неизгладимое впечатление в детские годы произвела Лесина «Лісова пісня»; и в настоящий момент для меня это — ключ к воссозданию в будущем экосистемы Волыни. Но сразу за Лесей, за естественностью вхождения в мое жизненное пространство, шла Лина Васильевна Костенко.

Леся для меня была не только родной, своей, но и всеобъемлющей. Кстати, важный штрих: когда я в детстве ходила в наш дом культуры (настоящее средоточие культуры, где было достаточно любительского, но в то же время там можно было посмотреть действительно хорошие фильмы, интересные самодеятельные спектакли), там висел большой плакат (сейчас сказали бы, баннер), где нашим земляком-художником были нанесены такие строки, которые я выучила, едва научившись читать:

...Я на вбогім сумнім перелозі

Буду сіять барвисті квітки,

Буду сіять квітки на морозі,

Буду лить на них сльози гіркі.

І від сліз тих гарячих розтане

Та кора льодовая, міцна,

Може, квіти зійдуть —

і настане

Ще й для мене весела весна»

Меня не нужно было заставлять в школе учить стихи Леси. Для меня это был камертон. И ясно чувствовалось, что это — абсолютно недетские стихотворения. До сих пор я считаю их одной из наиболее тонких духовных «струн» во всем творчестве Леси.

Нужно сказать, что еще в школе мне очень повезло с одним судьбоносным знакомством. Обо мне написала талантливая журналистка из волынской областной газеты. Но она не просто собрала похвальные отзывы моих друзей, одноклассников. Она, эта журналистка, очень внимательно отнеслась ко мне, процитировала строчку из моего дневника, где я писала: «Якби мені пощастило віднайти філософський камінь, який буде безпомильно відрізняти добро і зло». Очевидно, доверившись мне, эта журналистка обратилась с несколько неожиданной просьбой. Дело в том, что у нас в Локачах был, как для того времени, очень неплохой книжный магазин с достаточно широким выбором книг. Кстати, была также и хорошая библиотека. Эти все «книжные маршруты» — особая часть моей жизни. И вот, эта женщина попросила меня, если я вдруг «нападу» (потому что знала, что в таких небольших городках, как наши Локачи, можно абсолютно неожиданно «напасть» на такую интереснейшую книжку, о которой в столице нечего было и мечтать) на книжечку Лины Костенко, то, чтобы приобрела эту книжку для нее. Именно тогда я впервые услышала это имя. Для меня это было настоящим открытием — ведь в школе тогда никто не культивировал таких знаний.

И я ходила, помня об этой просьбе, в наш книжный магазин регулярно. Однажды мне, наконец, невероятно повезло, и маленький, «худенький» сборник Лины Васильевны под названием «Неповторність» каким-то чудом попал мне в руки. Книга с простым, деликатным очертанием... Сейчас я даже не могу вспомнить, сколько же она стоила. Наверно, меньше рубля. Я, конечно, купила две эти книжки (одну для себя), потому что уже поняла — если такой опытный человек просит именно об этой книжке, это как раз то, что обязательно нужно очень внимательно прочитать. Я погрузилась в чтение и помню до сих пор (по-видимому, буду помнить всегда), какое невероятное впечатление произвел на меня язык Лины Васильевны. Именно тогда я нашла свой образ Украины. Я очень много читала тогда разнообразной исторической литературы, но она преимущественно обращена к утраченному прошлому. А в том мире, в котором я росла и взрослела, мне нужно было открыть свой образ будущей Украины. И я увидела, что это может быть осуществлено полностью по-украински, гармонично, абсолютно интеллектуально и сильно, с разными образами, заимствованными из мировой литературы (не все из них я, возможно, тогда знала). Но все это стало чрезвычайно мощным импульсом к пониманию того, какой является Украина и какой она может быть.

Между прочим, для меня это всегда было антитезой к тому, что я называю «пустопорожнє красне письменство». Потому что мне было в этом «письменстві» (пусть даже оно и печаталось на страницах «Литературной Украины») слишком много солода. Я люблю сильную мысль. Хоть красивые образы, метафоры — это, конечно, хорошо, однако зачем заполнять пространство пустыми словами? За такими словами не найдешь энергию мысли. А именно за энергией мысли, как правило, есть поступок.

Должна признаться, что уже позже, в Киеве, я не принадлежала к тем людям, которые любой ценой стремились познакомиться с тогдашними «светилами». Возможно, проявлялась и неуверенность в себе — слишком большие величины — и боязнь сказать что-то такое, что не достойно внимания таких людей. Но позже я не раз, став уже профессиональным журналистом, убеждалась в том, что наша профессия, если ты действительно делаешь что-то интересное и значимое, дает всегда шанс приблизиться к поистине незаурядным людям. И вот в 2002 году я познакомилась с Линой Васильевной лично.

Случилось это так. Наша газета объявила тогда акцию «Подари книгу библиотеке в Чернухах» (как известно, это родина Григория Сковороды). Это была, по-видимому, первая мощная волонтерская акция. Мы собрали несколько... КамАЗов с прицепами книг. И вот, когда мы в редакции уже готовы были отправлять их в Чернухи — к нам пожаловала сама Лина Васильевна! Писательница, которая крайне редко появляется на публике! Вспоминаю, меня тогда поразила такая простая мысль: какой-то малыш, возможно, школьник в Чернухах скоро возьмет в руки книгу, переданную самой Линой Костенко (а Лина Васильевна что-то собственноручно и надписала). Заметила, она тогда была очень элегантно и в то же время демократично одета. Лина Васильевна задала тогда несколько неожиданный вопрос, обращаясь ко мне: «Откуда вы такая... (и после паузы) аутентичная?». Я ответила: «С Волыни». На что она сказала с неповторимой интонацией: «А-а-а...».

Еще несколько наиболее интересных моментов из нашего личного общения. Когда в 2004 году Польша вступила в Евросоюз, появилось много аналитических публикаций, посвященных этому событию. Лина Васильевна тоже об этом писала — и я спросила ее: «Лина Васильевна, почему, как Вы считаете, Польша уже в Европе, а Украина до сих пор в «серой зоне»? И она ответила очень просто и сильно: «Потому что Польша всегда была и есть Польшей, а Украина до сих пор не является Украиной».

А в другой раз Лина Васильевна коротко рассказала, как она работает. Сначала — на компьютере, а затем вдруг «открывается» что-то, что почти невозможно обозначить словами и можно определить лишь наивысшими образцами поэзии. Разумеется, никогда нельзя предугадать, когда именно это случится. Это — «прямое подключение» к Вселенной, к ноосфере. В такое время Лина Костенко может по несколько дней не выходить из дома, даже за хлебом. Оксана Пахлевская как-то рассказала, что она по этой причине купила маме... хлебопечку.

Духовное пространство Лины Костенко является глубоко драматичным, как глубоко драматичной является и современная эпоха истории Украины. Я бы сказала, трагичной. Вспомним, как Джеймс Мейс писал, что Украина до сих пор переживает трагедии библейских масштабов. Позади нас неосмысленными, «нераскопанными» остались большие осколки крупных цивилизаций. А Лина Васильевна не раз направляла очень мощные сигналы обществу, призывая украинцев делать выводы из трагедий прошлого. Правда, Лина Костенко и молчала очень долго, годами и годами, боясь навредить хрупкой независимости (принцип врача: «не навреди»), чувствуя колоссальную ответственность за каждое обнародованное слово. По крайней мере, я понимаю это именно так.

Лина Васильевна никогда (!) не писала «конформистских» стихотворений, не подписывала коллективные письма, одобренные «наверху». Почему? Очевидно, у нее с этим стилем эстетическая несовместимость.

Для меня Лина Костенко — творец с чрезвычайно мощным не только романтическим «крылом», но и философским. Она — из тех «шестидесятников», которые никогда не декларировали свою принадлежность именно к этому течению, но оставили неизгладимый след в нашей культуре.

И в то же время — не были услышаны, и это — драма для Украины. Уже на наших глазах мы могли наблюдать, как происходила десакрализация, даже отторжение творческого наследия «шестдесятников». По моему глубокому убеждению, это, как минимум, масштабная ошибка, которая уже нанесла ощутимый вред нашей культуре и которая имела, а возможно, еще будет иметь и политические последствия.

А для нашей газеты было и есть большой честью, что Лина Костенко-публицист печатала на страницах «Дня» свои статьи (перечитайте хотя бы книгу «Війни і мир» из серии «Библиотека газеты «День»). Те пророческие «знаки», которые Лина Васильевна заложила в своих статьях, нам еще предстоит раскодировать, и эта работа — на многие годы. Можно, я думаю, утверждать, что в украинском обществе уже существует, уже родилась «партия» Лины Костенко (сначала это были «фан-клубы»), к сожалению, политически не организованная. Объединить этих людей, познакомить их друг с другом, скоординировать их усилия — в этом я тоже вижу одно из важных заданий «Дня».

В 1991 году Лина Васильевна выступила в тогдашнем Волынском (теперь Восточноевропейском) национальном университете на симпозиуме, посвященном Лесе Украинке, с докладом «Гений в условиях заблокированной культуры». Считаю, что ее должны преподавать во всех университетах. Лина Костенко говорила о Лесе. И не только о Лесе...

«Между прочим, у древних греков в демос не входили рабы. А в наших реалиях еще долгое время будут заявлять о себе инерции рабской психики, которые еще не раз демократию сведут к плебейству и охлократии. Поэтому не удивительно, что если природа в дальнейшем и расщедрится на гения, то уже сейчас назревает абсолютно новая проблема. Как в плане той же вражды «художника и черни», так и в перспективе более серой: в благоприятных условиях гений уже не является детонатором общества, следовательно, общество может и не «распознать» его, не идентифицировать как гения, как диагностика своих состояний. И гений, и само общество могут стать заложниками новых манипуляционных массмедийных технологий, которые приведут к аберрации критериев не хуже вчерашних идеологических императивов».

Давайте вчитаемся.