Метафорический взгляд на историю

В этом году для читателей Сергея Жадана много хороших новостей. Во-первых, в издательстве Meridian Czernowitz выйдет сразу две новых книги писателя — сборник стихов «Список кораблів» и пьеса «Хлібне перемир’я». Во-вторых, продолжается работа над оперой «Вишиваний. Король України», в которой Сергей Жадан написал либретто. В-третьих, в американском издательстве Lost Horse Press вышла книга избранных стихотворений писателя «Новий правопис». Все это позволяет лучше узнать то глубокое, метафорическое осмысление нашего прошлого и настоящего, которое осуществляет Сергей Жадан в своих текстах. Узнайте из интервью, каким образом следует налаживать связь в обществе, какие параллели имеем с событиями столетней давности и где именно можно узнать, «как люди загнали себя в ловушку».

«ЧУВСТВО БЛАГОДАРНОСТИ ТЕМ, КТО БЫЛ ПЕРЕД ТОБОЙ»

— «Список кораблів». Почему выбрали именно этот образ, из «Илиады» Гомера?

— У меня в последних книгах Гомер постоянно «появляется». Это связано, в том числе, с теми событиями, которые происходят в Украине. Так или иначе война накладывается на определенные универсальные сюжеты, и то, что в свое время было написано классиками, сегодня очень странным образом резонирует с событиями, происходящими у нас. Поэтому «Илиада» возникала и в предыдущих книгах, а здесь это один из ключевых образов, отсюда и такое название.

Книга написалась довольно быстро, поэтому вышла, на мой взгляд, довольно целостной, логически мотивированной. В ней есть послесловие, в котором пытаюсь объяснить контекст, при котором эта книга была создана. Наверное, одной из ключевых ее идей является ощущение времени, поколения, которое было перед нами, которое ушло. Она связана с памятью, чувством благодарности тем, кто был перед тобой.

Мы недавно с друзьями говорили, что начало уходить поколение, которое перед нами, поколение наших родителей. У меня год назад умер отец. И я в какой-то момент понял, что большинство родителей моих сверстников уже ушли. Фактически это поколение, которое нас собой прикрывало, которое для нас было взрослым, которое брало на себя ответственность — его уже нет. Теперь мы являемся поколением взрослых и на нас лежит ответственность. Это, с одной стороны, пугает, а с другой — побуждает переосмысливать очень многое.

Этот сборник вышел очень личностным. В аннотации указано, что он самый интимный — думаю, что-то в этом есть.

КАК ЛЮДИ ЗАГНАЛИ СЕБЯ ЛОВУШКУ

— О чем говорится в «Хлібному перемир’ї»?

— Здесь есть вещи, которые я еще с 2014 года хотел прописать — связанные с темой гражданских на войне. Я частично писал об этом в романе «Інтернат», но там сюжет локальный, многое туда не попало, а для меня оно требовало определенного выговорения. Поэтому появилась идея написать еще что-то. Я колебался, это должна быть проза или другая форма, и в какой-то момент возникла идея написать что-то для театра. Интересно было писать пьесу с пониманием того, что она будет ставиться на сцене, ее будут исполнять конкретные актеры, это не будет просто читаться глазами. Конечно, это накладывало определенный отпечаток и на лексический ряд, и на стилистику.

В общем, там говорится о лете 2014 года, о том, как люди загнали себя в ловушку.

РАЗРУШЕНИЕ НЕВИДИМЫХ ЯЗЫКОВЫХ СВЯЗЕЙ

— То есть важной является тема ответственности?

— Это и об ответственности, и о безответственности, и о взаимоотношениях между близкими людьми. Если пропустить политику, чисто внешние факторы, то пьеса, скорее,    — о языке, который распадается, который исчезает, который перестает нам помогать, перестает нас объединять. О некоторых языковых связях, которые просто разваливаются и отделяют нас друг от друга.

— А почему они разрушаются?

— Не знаю. Это стало очевидно весной 2014 года. Я увидел, как люди перестают понимать друг друга: они говорят на том же языке, на те темы, что и раньше, а между ними просто разрушаются какие-то невидимые связи, мосты и фактически возникает пустота. Возможно, это реалии времени, когда появляется так много факторов, которые нас разъединяют, отдаляют друг от друга настолько, что язык перестает выполнять свою функцию. Это очень странное ощущение было, и мне хотелось об этом сказать. Об этом я на самом деле и пишу с 2014 года, просто, мне кажется, не все это слышат и не все это понимают.

ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОПЫТКИ НАЙТИ ЯЗЫК

— Среди важных тем пьесы вы также называли потерю доверия. Это то, что мы получили в наследство еще от СССР?

— Да, конечно, в этой пьесе речь идет о взаимной настороженности, недоверии, полной изолированности человека, возникающей от страха, закрытости, невозможности найти общий язык. Мне кажется, это то, что так или иначе было, но с началом войны чрезвычайно мощно активизировалось. Это вышло на поверхность, фактически стало сутью коммуницирования: недоверие, настороженность, невозможность найти общий язык, невозможность услышать другого, невозможность ословить себя.

— А как можно исправить эту ситуацию?

— Благодаря дальнейшим попыткам искать язык. На самом деле сейчас это и происходит, и все эти факапы новой власти о создании платформы примирения тоже из этого следуют. И я понимаю, что так или иначе многие вещи остаются непроговоренными, но как их проговаривать, пока никто не понимает. Тем более, что очень часто эти слова и интонации возникают не в нас самих, а нам их вкладывают через посторонние руки.

— И даже когда мы говорим одно, каждый понимает что-то свое.

— В том то и дело. Сейчас, как мне кажется, вообще речь идет не о каком-то варианте диалога, а о наших личных отдельных монологах, которыми мы пытаемся докричаться до других.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ОСНОВА С ПОЭТИЧЕСКИМ ЧУВСТВОМ  ВРЕМЕНИ

— «День» давно рассказывает своим читателям о личности Василя Вышиваного. И приятно, что она становится все более известной. Надеемся, что этому поспособствует и опера «Вишиваний. Король України» от» СхідOpera». С чего началась работа над этим проектом? Как выбрали именно Василя Вышиваного?

— У нас с Всеволодом Кожемяко, почетным консулом Австрии в Харькове, изначально была идея делать что-то современное. Делать классическую оперную постановку — неинтересно, потому что их и до нас было много сделано. Хотелось сделать что-то современное, но в формате оперной постановки, чтобы там были все ее составляющие — балет, хор, оркестр, чтобы это не была одноразовая постановка в каком Доме культуры. Что  касается личности, то мы с Всеволодом давно общаемся, в какой-то момент у нас был мозговой штурм, и фигура Вышиваного возникла сама собой.

Я читал несколько вариантов его биографии. В частности, Тимоти Снайдер подарил мне свою книгу. Бесспорно, при подготовке к написанию либретто читал некоторые дополнительные материалы, уточнял детали. Хотя это все же художественное произведение, там не будет документальной хроники. В то же время у нас, кроме Вышиваного, появляются и другие исторические персонажи, такие как Шептицкий, Болбочан, Скоропадский. Поэтому мы попытаемся совместить историческую основу с поэтическим ощущением времени, ощущением истории.

ИСТОРИЯ О ВЫБОРЕ

— Какой аспект из жизни Василия Вышиваного, того времени, особенно важен для вас?

— Для меня это, в частности, история о выборе. Поэтому очень важным является момент прихода, ощущения, нахождения украинской идентичности Вышиваным. Потому что это то, что было чрезвычайно важным и болезненным сто лет назад: когда многие граждане разных империй — Австро-Венгерской, Российской — проходили каждый своим индивидуальным путем к нахождению, воспоминанию украинского, которое в них было, или же к формированию украинского — как это было, скажем, в случае с В.Габсбургом.

Однако все это мало изменилось и через сто лет. Потому что и сегодня выбор украинства — это тоже сознательный, идеологический, политический шаг. Несмотря на то, что уже почти 30 лет Украина независимая и у нас выросло новое поколение украинцев. Каждый раз это какой-то свой путь, свой выбор. Каждый раз это довольно непросто, с определенной отказом от чего-то и принятием для себя очень важных решений.

«СВЯЗЫВАЯ ПРОШЛОЕ С НАСТОЯЩИМ, ХОТЕЛОСЬ БЫ ЗАПРОГРАММИРОВАТЬ НА БУДУЩЕЕ»

— Известно, что в пьесе будут и аллегорические персонажи...

— Она строится как некая полифония. Мы смотрим на жизнь Вышиваного с перспективы его последних дней, когда он уже попал на Лукьяновку. Он многое помнит, многое ему предстает в воспоминаниях, мечтах. Это такой набор реальности и сюрреальности.

Это пьеса для рефлексий, чтобы смотреть на историю не только с точки зрения фактов, цифр и фотопортретов из исторических учебников, а все-таки как-то более метафорически. Связывая прошлое с настоящим, хотелось бы запрограммировать на будущее.

— Как была воспринята идея пьесы?

— Тем, кому я рассказывал, было интересно. Сейчас есть интерес к истории, причем такой, которая не очень известна. Она как будто и не скрыта, но просто нужно сделать какое-то усилие над собой, чтобы поднять книгу и прочитать материал. Поэтому реакция пока положительная, а как будет дальше — посмотрим. Я надеюсь, что этот проект будет иметь резонанс, потому что мы вкладываем очень много своих внутренних сердечных ресурсов в эту работу.

«СТИМУЛИРОВАТЬ К ПОНИМАНИЮ ТОГО, ЧТО УКРАИНСКАЯ КНИГА, УКРАИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ДЛЯ НИХ ЧТО-ТО ЕСТЕСТВЕННОЕ»

— Расскажите, пожалуйста, еще об организованных вами мерах по популяризации чтения на востоке.

— Мы уже шесть лет работаем с детьми на Донбассе, возим книги, общаемся с учителями, школьниками. Стараемся приглашать детей в другие города Украины, устраивать им такие поездки. А в прошлом году мы это все конкретизировали, прописали проект «Читай — пиши» совместно с Украинским институтом книги и платформой «Барабука», чтобы совместить приятное с полезным. Чтобы дети читали, писали свои отзывы, а, с другой стороны, чтобы их стимулировать к пониманию того, что украинская книга, украинская литература для них является чем-то естественным, чем-то привычным, не чужим.

В этом году конкурс расширили, немножко поездили по востоку, пообщались с детьми. Посмотрим, сколько нам придет отзывов и какими они будут. Интересно, что в прошлом году у нас было шесть победительниц — все девочки (причем члены жюри получают произведения не подписанные и не знают, кто это произведение написал). Возможно, это показательно. Посмотрим, что будет в этом году.

— По вашему мнению, почему сейчас наблюдаем снижение уровня чтения, и не только в Украине?

— Трансформируется культурное пространство, видоизменяется присутствие бумажной книги в нашей жизни, это всемирная тенденция. На мой взгляяд, не очень симпатично, но так или иначе мир такой, как есть. Игнорировать эти изменения, мне кажется, глупо. Надо приспосабливаться и использовать тот потенциал, который нам остается. Прятать бумажную книгу пока рано, люди и дальше готовы ее читать, просто нужно создать для них более приемлемые условия. То есть нужно сделать так, чтобы книга была доступной, чтобы она была рядом. Потому что сейчас, к сожалению, она отдалилась от своего потенциального читателя.

И наши писатели, если они чувствуют общество, страну, понимают, что следует выходить из своих удобных рабочих кабинетов и все-таки идти к своему читателю. Потому  что читатель сегодня сам к тебе не придет.