О летаргическом сне российской действительности

Заинтересованность западного мира российской проблематикой была, есть и, очевидно, будет одним из наиболее закономерных явлений в современной политике. Книга американского журналиста Дэвида Саттера «Меньше знаешь, лучше спишь. Путь России к террору и диктатуре при Ельцине и Путине» (перевод с англ. Натальи Комаровой) ставит своей целью анализ очень сложных и неоднозначных событий в российской истории. Исследование акцентирует внимание на тех раздражающих моментах, которые и до сих пор не освещены в полной мере — как взрывы в жилых домах 1999 года, теракт в школе Беслана, «Норд-ост», грандиозные экономические махинации после распада СССР. С другой стороны, ввиду специфики российской властной машины, полноценный анализ этих аспектов еще долго не будет возможным, ведь более глубокое погружение в проблему, по меньшей мере, поднимет авторитет главы государства. Исходя из этого, актуальность работы Дэвида Саттера является бесспорной, ведь книга представляет собой концентрированное журналистское исследование с высоким уровнем участия самого автора — Дэвид Саттер длительное время жил в России, в настоящее время в визе ему отказано.

Текст хорошо структурирован, ведь каждая из этих проблем была большим поворотным моментом, который разделил жизнь россиян на «до и после», и именно поэтому каждая из них нуждается в особом внимании. Основной идеей Дэвида Саттера является то, что именно специфика трансформации постсоветского мышления россиян стала ключевой проблемой государства в тяжелые 1990-е годы и в начале не менее затруднительных 2000-х: «После распада Советского Союза многое изменилось. Но между тем как общество быстро трансформировалось, становилось очевидным, что моральная революция в России не состоялась. Рождалось новое общество, которое имело три характерных признака: экономику во главе с преступной олигархией, авторитарную политическую систему и, по-видимому, самое важное — деградацию сознания, то есть непонимание того, что лишение людей способности различать законную и преступную деятельность делает настоящее гражданское общество не важным».

Население продолжало воспринимать руководителя государства не как эффективного менеджера и представителя интересов населения, а как вождя народа, которому нужно свято верить. У Бориса Ельцина был огромный шанс положить начало перелому в восприятии властной системы россиянами, однако его стремление к укреплению своих позиций перевесило. Чего стоили одни только чеченские войны, которые похоронили надежду на построение новой демократической России, основой которой могло стать что-то больше современного неутешительного положения вещей, но: «К сожалению, он понимал тоталитаризм как экономическое явление и думал, что демократия нужна только для изменения экономических структур».

Дэвид Саттер достаточно подробно прописывает те несовпадения и сомнительности, которыми изобилуют события —  как взрывы в жилых домах 1999 года, захват террористами Театрального центра на Дубровке в 2002 году и школы в Беслане в 2004 году. В частности, о трагедии во время спектакля «Норд-Ост» он отметил: «Все террористы были уничтожены, включительно с теми многими, кого застрелили в бессознательном состоянии. Это было бессмысленно, если российская власть надеялась узнать об организации этого нападения и о каких-то планах будущих нападений. Но это было логично, если власть хотела сделать невозможным публичный судебный процесс, во время которого могли бы выясниться неудобные подробности». Собственно, мысль об укрывательстве властью своих скелетов в шкафу — центральная идея автора. Это так же касается не вполне логических действий президента Владимира Путина во время других катастроф, которые происходили в России в конце 1990-х и в начале 2000-х годов.

Среди прочего, Дэвид Саттер акцентирует внимание читателей не только на политической составляющей, но и на тесно связанных с ней экономических и социальных сферах. Общеизвестным фактом является то, что именно распад Советского Союза повлек катастрофическую финансовую поляризацию постсоветского социума — буквально за несколько лет выкристаллизовалась немногочисленная олигархическая группа и, в свою очередь, сформировалась огромная масса обеднелого населения. Кроме того нельзя забывать о неотъемлемой части 1990-х — криминализированном элементе: «Криминальный террор длился недолго. Вскоре гангстеры, бизнесмены и коррумпированные должностные лица начали работать вместе». Объективной реальностью эпохи стало тесное переплетение криминальной олигархии и власти, которых объединяло активное использование противозаконных методов в своей деятельности. В конечном итоге, последствиями такого рода событий стала: «Расплывчатость моральных критериев, рост иррациональности и пренебрежение ценностью человеческой жизни». К сожалению, в свете последних событий мы можем видеть, что эти тенденции не исчезли — они еще больше вкоренились в сознании людей в России.

Одним из наиболее интересных аспектов 1990-х годов, на которых автор сделал в своей книге акцент, было распространение мистицизма. Население оказалось на широком идеологическом перепутье после распада огромного государства — объяснения и ответы люди часто искали у гадалок и магов. Стремительно росла популярность как сект, так и отдельных личностей — Анатолия Кашпировского («На его выступлениях массы людей выгибались и рыдали по его команде, думая, что переживают изгнание бесов») и Алана Чумака («На эфирах после короткого вступления медленно двигал руками по телеэкрану, вроде бы заряжая целительной энергией кастрюли с водой, которые миллионы зрителей ставили перед своими телевизорами»). В случае с сектами, люди часто переписывали на сомнительного происхождения организации все свое имущество и жилье. 

Книга Дэвида Саттера акцентирует внимание на сложных и, к сожалению, очень актуальных вещах, в частности, на том, что постсоветская Россия во многом осталась наследницей СССР, переняв систему легитимации власти любой ценой. Но в конечном итоге, центральным актером в тексте является не столько власть, сколько российское население, девизом которого стала фраза «меньше знаешь, лучше спишь». Реалии отражают, что Россия спит крепко, а силы будителей сейчас маловато.