О современности и будущности

Заученную хрестоматийную фразу Мандельштама о том, что существуют книги разрешенные и книги, написанные без разрешения, и что «первые — это мразь, вторые — ворованный воздух», следует подвергнуть принципиальной коррекции. Сейчас некому книги запрещать, некому давать разрешения на них. Остается внутренний критик, который либо позволяет тебе писать книгу, либо не делает этого. С последним самое сложное: трудно вообще не писать в стол, если ты к этому привык. Еще сложнее — если не привык.

АРХИТЕКТОНИЧЕСКИ УПОРЯДОЧЕННОЕ ИЗДАНИЕ

В случае с книгой Леонида Финберга — это полуразрешенная самому себе литература, которая превратилась в архитектонически упорядоченное издание. Странно, но человек, который не хотел ее писать, не думал, что является писателем или же по крайней мере литератором, выпустил книгу, которая не позволяет твоему вниманию охладеть на протяжении ее чтения.

Композиция этого труда, разработанная составителем Алексеем Синченко, классическая; книга содержит три раздела. В первом — литературный утонченный микст из семнадцати интервью Леонида Финберга за восемнадцать лет. Во втором — шесть текстов, написанных на разную тематику. По жанру это обзор украинско-еврейских отношений глазами украинских интеллектуалов: ювелирное эссе «Предупреждение Ханны Арендт», предисловие к сборнику свидетельств о последнем Майдане, доклад «Некоторые характеристики советской тоталитарной бездны» в Варшаве, значительная по объему комментирующая публикация социологических опросов по Холокосту и Помаранчевой революции.

В этом разделе собственно перу автора принадлежит приблизительно 30% текста. Остальное — высказывания людей, к которым обращается автор для выяснения их отношения к событиям Бабьего Яра и Помаранчевой революции. Здесь видим такие имена: Оля Гнатюк, Ярослав Дашкевич, Евгений Захаров, Иоосиф Зисельс, Михайлина Коцюбинская, Мирослав Попович, Евгений Сверстюк, о. Михаил Шполянский и другие. Эти люди — не только коллеги и друзья, но и соавторы книги, хотя на обложке всего одно имя — того, кто их объединил и сделал комментирующие выводы.

Третий раздел, текст которого набран меньшим шрифтом, содержит впервые напечатанный научный труд — обзор обсуждения проекта «брежневской конституции». Казалось бы, в настоящий момент этот текст имеет исключительно исторический интерес, но с точки зрения методики исследования его следует считать показательным. Некоторые констатации относительно, например, диапазона мыслей или типологии предложений («Все прочие предложения — чаще лепет, а не слова, чаще чувства без их осознания — мнения большинства — заполнили страницы газет и журналов. Создавалось впечатление, будто глубину мысли стремились возместить громадным количеством одинаковых примитивных предложений. Очень было похоже, что оригинальность суждений снова, как в средние века, — порок, а не достоинство») побуждают относиться к анализу обсуждения проекта, осуществленного 30-летним автором, со всем доверием и серьезностью.

ЗОЛОТОЕ РУНО КНИГИ

Первый раздел — наибольший в книге по объему и, на мой взгляд, наиболее интересный. Не столько потому, что я благосклонно отношусь к биографическому и автобиографичному жанру, как из-за того, что именно в интервью проступает собственный голос человека, его естество, проявляются недостатки и прелести характера, способа мышления, отношения к себе и жизни. Кажется, название книге дал именно этот раздел.

Что в древности называлось золотым руном? Обычная баранья шкура. Ее клали на дно золотоносной реки, заваливали по краям камнями, чтобы не снесло течением, и вода нагоняла в шерсть золотой песок. Потом за этой «обогащенной» шкурой охотились аргонавты, а Аполлоний Родосский написал «Аргонавтику», откуда мы обо всем этом и знаем.

Первый раздел книги Финберга — такое вот золотое руно. Сознательно или неосознанно автор поведал о том, как в формат повседневного быта и бытия (закрепленного целенаправленностью и знанием дела автора, который положительно настроен на работу, над которой трудится не он один) — вкраплены частички поступков, встреч, отношений, удач и разочарований, стремлений и побед, которые связаны либо с изданием книг, либо с занятиями иудаикой. Финберг знает, что «воздух типографии пахнет работой» (Паустовский), и находится в нем, будто в живительной влаге.

«НЕОБХОДИМА ЖИЗНЕУТВЕРЖДАЮЩАЯ ЭНЕРГИЯ»

В книге содержится один не совсем понятный для меня парадокс: вроде бы в ней речь идет о прошлом, но ощущение таково, будто книга посвящена будущему. Я пытался понять, почему эта мысль не отпускает на протяжении текста. Вроде бы ничего не свидетельствует о том, что автор пытается, говоря о прошлом, показать перспективы. Но тональность изложения (даже в тех местах, где приведены большие по объему мнения других людей) свидетельствует об общем позитивном настроении, которое усилиями (преднамеренными ли?) Финберга передается читателю.

Вероятно, позитивный настрой автора, присущий его характеру, каким-то образом передался и тексту. И тогда уже трудно дальше возражать Жаку Бюффону, что «стиль это человек». А может быть, это и следствие убежденности Леонида Финберга в том, что «не может прошлое без конца не давать жить живым — это тупик, это ступор, а... необходима жизнеутверждающая энергия». То есть говорится, я думаю, не о прошлом и современности, а о современности и будущности, о том в современности, что имеет позитивный горизонт, а следовательно и выглядит как прогностика.

ДОЛГ ПЕРЕД БУДУЩИМ

В завершение осмелюсь поставить книгу Финберга в ряд с другими книжками, которые после себя оставили известные издатели. Прежде всего, это Иван Ситин («Жизнь для книги»), Михаил Сабашников («Воспоминания») и Ежи Гедройць («Автобиография в четыре руки»). К слову, перевод последнего автора осуществило издательство «Дух і Літера» в 2015 году.

Возможно, само осознание ответственности за издательское дело в Украине, за поддержку непрерывности печатной традиции, которая упрямо не желает становиться прошлым в угоду электронным изданиям, побудило автора вынести на обложку с тыльной стороны книги эксцерпт из собственной речи на вручении премии Фонда Омельяна и Татьяны Антоновичей в 2013 году. В нем говорится об издательских проектах, которые автор считает обязанностью перед будущим, перед детьми и внуками.

Когда выходит книга, это всегда радость. Когда выходит хорошая книга — радость двойная. Когда выходит книга человека, который издает чужие книги и считает это делом своей жизни, — все же нужно насторожиться: не кроется ли за этим поступком желание переключиться на «самообслуживание» словом? Но в нашем случае можно быть уверенным: опыт деятельности знаменитых издателей свидетельствует, что «книгоиздательская болезнь» у них навсегда.