Об обмене переводами на фоне обмена снарядами

О формах и возможностях диалога, в частности культурного, с Россией и россиянами в настоящий момент спорят часто. Недавно, например, на страницах «Дня» об этом рассуждал Роман Гривинский, приводя в статье «Диалог без принципов» (№232 от 18 декабря 2015 года) факты участия украинских деятелей в несколько странном круглом столе в Минске и не менее странном участии «ЛНРовской» поэтессы в дискуссии в Харькове. В книжной сфере двух воюющих стран состоялось два события, которые, на мой взгляд, могут быть правильным или, по крайней мере, приемлемым вариантом ответа на вопрос, какое взаимодействие между нами возможно.

УКРАИНСКИЙ ФУТУРИЗМ НА ЭКСПОРТ

Первое такое событие — выход в издательстве Европейского университета в Санкт-Петербурге книжки «Михайль Семенко и украинский панфутуризм». Это, по сути, первая в истории серьезная книжная публикация на русском языке материалов украинского литературного авангарда десятых-тридцатых годов двадцатого века. Вызывает удивление и уважение тот факт, что она увидела свет именно сейчас, явно не в самый плодотворный момент для распространения среди россиян знаний о нашей литературе. Сразу нужно отметить, что издание не имеет ничего общего с распространенными ныне кремлевскими пиар-проектами «мягкой силы», наполненными неприкрытой агитацией — пораженческой и «примирительной». Это корректное и спокойное представление фигуры Михайля Семенко, его художественного и теоретического творчества.

Составители издания — российский писатель и исследователь Андрей Россомахин и украинский литературовед Анна Белая. Свою книжку они сопровождали минимальными предисловиями, комментариями с объяснениями непонятных для российского читателя реалий и контекстов. А главное внимание уделили собственно переводам. Наиболее масштабное место среди них занимают манифесты и статьи главного украинского футуриста и некоторых его коллег. Собственно, такой является давняя традиция переизданий наших авангардистов ХХ века: акцент обычно прежде всего делается на теорию, а не на сами художественные произведения. Практика далеко не безусловная. Она уже получила немало критических отзывов. Впрочем, трудно не согласиться и с тем, что граница теоретических материалов с художественными у футуристов зачастую была весьма условной.

Так или иначе, а вниманию российского читателя предложены все основные программные тексты Семенко и компании. Включая скандально знаменитый в свое время манифест «Сам», который заканчивается хрестоматийным «Я палю свій «Кобзар». Фраза, которую часто почему-то понимали буквально. Фраза, сделавшая много и для рекламы, и для антирекламы Михайля Семенко. Есть и более сложные статьи, посвященные формальным, идеологическим вопросам литературы — моментам, которые мало кто на то время так детально исследовал. Переводы сделали сами составители.

Однако есть в «Михайле Семенко и украинском панфутуризме» также стихотворения поэта-экспериментатора. Их восемьдесят. И это все-таки позволяет дать неосведомленному читателю неплохое представление об авторе. Наиболее широко и полно представлены стихи времен плодотворного для Семенко периода 1910-х и 1920-х годов.

В поэтической части более широкая палитра переводчиков. Кроме упомянутых Андрея Россомахина и Анны Белой, здесь в разные годы поработали Серафима Белая, дочка поэта Ирина Семенко, Александр Билецкий, Иосиф Киселев, Владимир Петков, Игорь Поступальский, Владимир Михановский и даже Юрий Олеша. В целом переводы производят приятное впечатление, притом что авангардная поэтика, конечно, создает для них немало трудностей. Некоторые стихотворения Михайля Семенко в российских переводах не нуждаются. Например, текст «Семь», состоящий из перечня дней недели. Или стихотворения — звуко— и буквосочетания. Отдельным разделом представлено факсимильное воссоздание визуальной поэзии, есть библиография, фотоматериалы. К книжке прилагается также факсимильная брошюрка с упомянутым манифестом «Сам» и стихотворениями сборника «Дерзання» 1914 года. Приятно и атмосферно, что это дополнение не просто на украинском языке, а в его тогдашней версии, со всяческими колоритными «всміхає ся», «в кавьярнї» и другими изюминками правописания и лингвистики.

РОССИЙСКИЙ ПРОЗАИК-«ЯСНОВИДЕЦ»

А другое событие — появление украинского перевода пародийной антиутопии «Москва 2042» российского писателя Владимира Войновича в издательстве «Клуб Семейного Досуга». Войнович — яркая фигура, не просто известный писатель-эмигрант, но и последовательный либерал, критик вначале советского режима, а теперь и нынешних имперских потуг. В прошлом году в украинском варианте уже вышла его книжка «Життя і неймовірні пригоди солдата Івана Чонкіна. Переміщена особа».

«Москва 2042» была написана еще в середине восьмидесятых годов. В ней российский писатель-эмигрант Карцев (откровенно самопародийный образ) оказался среди первых пассажиров наконец изобретенной машины времени. Она, нужно сказать, выглядела как самый обычный самолет, правда, такой, который вылетает на орбиту. На нем Карцев прилетел в Москву, как указано в названии книги, в 2042 году. И обнаружил, что там... построен коммунизм. Этот коммунизм, правда, самое обычное издевательство над Советским Союзом. Так как в нем нет денег, но есть их заменитель — «вторичный продукт», то есть фекалии. Нет и мяса, автомобили ездят на паровых двигателях и так далее и тому подобное. Зато цензура достигла заоблачных высот. Кроме веселых и интересных художественных приемов, в книге есть ряд ошеломляющих догадок и совпадений с тем, что произошло потом в реальности. Например, у Войновича путь к коммунизму начинается с «Августовской революции», которая сразу же напоминает о событиях августа 1991 года. Или объединение в единый организм КГБ, коммунистической партии и церкви, которая теперь тоже коммунистическая. Блестящая метафора сегодняшнего симбиоза «органов», правящей партии и православной церкви в России. И не просто метафора, а метафора, предшествовавшая действительности!

На первый взгляд, воплощенная утопия в книжке Войновича — всеобъемлющая, непобедимая и безальтернативная. Но со временем выяснится, что не все так однозначно. Потому что «космический самолет» оказался не единственным способом преодолеть материю времени. Есть еще «замораживание». Благодаря ему в том самом 2042 году оказался еще один эмигрант и тоже писатель — российский националист- «почвенник» Сим Карнавалов (под ним можно угадать Солженицина). Он стал символом монархистского, имперского подполья и готов бросить вызов коммунистам- «заглотникам» в Кремле.

Этот мир будущего, расположенный на перекрестке двух российских политических максим, у Владимира Войновича наполнен стильными изобретениями и авторской «новомовою». С особыми терминами, формулами и лозунгами, наподобие: «Хто здає продукт вторинний — той харчується відмінно». С ними украинский переводчик Михаил Каменюк, разумеется, должен был «попотеть». Считаю, что с самыми сложными моментами он хорошо справился. Кое-где, однако, есть очевидные ошибки и оплошности элементарного характера, которые иногда портят общие положительные впечатления от украинского текста. Но они не могут испортить общего масштаба книжки: и живой, и смешной, и глубоко символичной, и до ужаса пророческой, и многозначительной, и такой, которая дает материал к размышлениям в самых разнообразных сферах.

«Москва 2042», кроме прочего, напоминает о быстротечности и неустойчивости многих вещей и реалий, которые могут казаться нерушимыми. О хрупкости сил, которые выглядят непобедимыми. Что еще раз подчеркивает ее актуальность сегодня и для нас.

Война идет. Но переводы качественных, многоплановых книг остаются осмысленными и необходимыми. Их универсальность позволяет не потерять позицию, достоинство, волю в конфликте и при этом посмотреть на окружающую действительность шире. Кажется, где-то здесь нужно искать пути к адекватному культурному контакту в водовороте войны, который, как ни крути, также является формой жизни, следовательно, в нем нужно обживаться.