Олеся ОМЕЛЬЧУК: Не хватает работ о несоветской литературе ХХ века

Недавно появилось новое интересное литературоведческое исследование. В серии «Українські студії» издательства «Смолоскип» напечатали книжку Олеси Омельчук «Літературні ідеали українського вістниківства». В ней идет речь о литературном и идейном наследии «Літературно-наукового вістника», который выходил во Львове в 1922-1939 годах под руководством Дмитрия Доноцова. В этом журнале печатались такие авторы, как Евгений Маланюк, Юрий Клен, Юрий Липа, Наталья Холодная-Левицкая, Леонид Мосендз, Лука Луцив и другие — писатели и критики, творчество которых долгое время в Украине было запрещено, а сегодня хоть постепенно и издается, однако не является хорошо и комплексно известным для широкого читателя (а кроме того, остается немного в тени литературы «Расстрелянного Возрождения», которая вспыхнула тогда в Советской Украине). Молодая ученая Олеся Омельчук описала явление «Літературно-наукового вістника» живо, читабельно и при этом информативно и обоснованно, так что о «ЛНВ» и его круге можно составить неплохое представление. Важно, Омельчук отнеслась к своим «подопечным» без излишнего восторга и идеализации, а достаточно критически, отмечая и явно причудливые с современной точки зрения концепции и идеи авторов журнала. О некоторых особенностях украинской литературы двадцатых-тридцатых годов вне СССР в целом и о «вестниковстве» в частности исследовательница согласилась рассказать читателям «Дня».

— Пани Олеся, почему межвоенная «западная ветвь» украинской литературы до сих пор недостаточно известна, осмысленна в современной Украине?

— Мне кажется, что недостаточно известна и «восточная ветвь». Заметьте, не издано и не осмыслено наследие Г. Майфета, В. Юринца, Е. Перлина, В. Державина, А. Полторацкого, Д. Бузько и многих других деятелей литературы 1920—1930-х годов. Что же касается творчества, представленного, как вы говорите, «западной ветвью», то оно не обделено вниманием исследователей. В частности, большой массив исследований посвящен «пражской школе». В этом направлении за последние 20 лет много сделано и учеными диаспоры, и учеными Украины.

В целом я бы выделила три проблемы, связанные с исследованием литературы указанного периода: первая — это отсутствие полных изданий текстов (включая переписку, воспоминания etc.) главных представителей тогдашнего литературного процесса, в случае вестниковства — прежде всего Донцова, Маланюка, Липы, Клена, Мосендза, Луцива. Вторая — это ощутимая нехватка нового взгляда на те или другие аспекты вестниковского творчества, нехватка серьезных синтетических трудов, которые бы объемно обрисовали те или другие тенденции в развитии литературы, разворачивавшейся на территории несоветской и подсоветской Украины. И третья проблема — как вы отметили — неполнота в осмыслении тех или иных персоналий и явлений литературы; вместо примера приведу наблюдение Натальи Лысенко, которая в разговоре со мной как-то заметила, что до сих пор у нас нет даже статьи о роли Марии Донцовой и ее семьи в творчестве Донцова и литературном движении той поры.

— А что лично вас побудило заняться этой темой?

— С одной стороны, все вышло довольно закономерно, ведь я писала диссертацию по творчеству Евгения Маланюка под руководством Григория Сивоконя, а вышеупомянутая коллега Наталья Лисенко обратила мое аспирантское внимание на статьи Маланюка на страницах «ЛНВ»/«Вістника». Однако, с другой стороны, и после защиты диссертации я не собиралась писать о вестниковстве монографию, то есть последовательный интерес к этому культурному проекту вызревал медленно и немного спонтанно. Реальным толчком, думаю, стали мои выступления на научных конференциях после защиты диссертации, ведь все они были о вестниковстве.

— Каково влияние «вестниковцев» на последующее развитие украинской литературы ХХ в. и на литературу сегодняшнюю?

— Как известно, влияние отражается не только на усвоении тех или иных тенденций и традиций, но и на отторжении. Наибольшим и последним моментом такого отторжения вестниковства стала деятельность МУРа, что мы можем видеть по письму Д. Донцова к У. Самчуку или статье Ю. Шереха «Донцов прячет Донцова». Влияние вестниковства распространялось на культурную среду украинской диаспоры, тем более что после Второй мировой войны часть вестниковцев проживала и работала за рубежом.

— Были ли у Донцова, человека достаточно жесткого и догматичного, попытки «цензурного» давления на своих авторов?

— Факты давления мне не известны, хотя можно вспомнить, например, эпизод, когда Донцов разошелся во взглядах с Липой и в соавторстве с двумя другими авторами поместил в «ЛНВ» довольно грубую статью о человеке, с которым еще вчера сотрудничал. Или известный факт с отказом Донцова печатать манифест литературной группы «Танк», задуманной Липой и Маланюком. Донцов еще до начала работы на должности главного редактора «ЛНВ» слыл жестким человеком. Конечно, именно он определял содержание издания (которое, кстати, с 1933 года выходило за средства его жены). Существуют письма сотрудников «ЛНВ» к Донцову, где они просят не править их тексты, однако это скорее моменты обычного производственного процесса, а не цензуры.

Мне кажется, что в большей степени присутствовала «внутренняя» цензура. Возможно, не так цензура, как зависимость от вестниковской парадигмы: с одной стороны, от ожиданий, связанных с рецепцией Донцова, с другой — зависимость от избранной ими культуротворческой миссии.

Вестниковцы были очень разными людьми, поэтому конфликты между ними были, очевидно, неминуемыми.

— Что из идейного наследия «ЛНВ» действительно актуально, интересно и поучительно и сегодня?

— Чтение вестниковских текстов можно сравнить с пересмотром современных блокбастеров. Я имею в виду, что символическое в вестниковском дискурсе превалирует над реальным: это дискурс предельно страстного мира, мир идеалов и антиидеалов, а поэтому он порождает и предлагает читателю привлекательные (если не сказать — соблазнительные) идентификационные механизмы.

Вестниковство — очень яркое культурное явление, и тот факт, что оно открыто для разных интерпретаций, свидетельствует о его многогранности и культурной насыщенности. Поэтому оно будет вызывать интерес и в дальнейшем.

Что же касается актуальности вестниковства именно как коллективного культурного проекта, то для народа, который никак не может преодолеть колониальные комплексы, вестниковство актуально как антиколониальный дискурс.

Работать в крайне неблагоприятных условиях, сохраняя свою идентичность, — это то, чему стоит поучиться у авторов вестниковского круга или, по крайней мере, вспоминать всякий раз, когда хочется пожаловаться на тяжелые обстоятельства. Наконец, если мы хотим быть свободными людьми в свободном мире, не стоит забывать, что восхищение тоталитарными идеологемами не совместимо со свободой нации и человека. Об этом также подсказывает сегодня опыт вестниковцев.

— А с художественной точки зрения?

— Произведения, выдающиеся с художественной точки зрения, всегда останутся достижением той или иной литературы, независимо от тематики, к которой они обращаются. Тем более что литературные идеалы вестниковства сходились на виденье национального государства и это виденье прежде всего — эстетическое. В конце концов, кому-то импонирует «Варязька балада» Маланюка, а кому-то его «Смертний танець» или «Кафе». Печатались в «ЛНВ» и откровенно графоманские произведения, предопределенные политической целесообразностью или, допускаю, специфическими мотивами главного редактора.

— В вашем исследовании есть немало критических слов в адрес «вестниковцев», в частности их часто недемократических настроений, непоследовательности, симпатий к идее «творческой грубости», то есть образ литературного явления и его носителей получается далеко не во всем позитивный. Не боитесь обвинений в том, что вы порочите национальные ценности?

— Такой вопрос-прогноз уже вносит в публичный дискурс «негативную» риторику. Однако, отвечая на ваш вопрос, скажу, что бытовое восприятие тех или иных проблем истории и культуры меня действительно может огорчать. Если же вы имели в виду, не стоит ли обходить острые страницы прошлого, то я являюсь сторонником того, что их нужно обсуждать корректно и аналитически. Тогда не будет ситуаций, когда мы мифологизируем сами себя.