Прочитать Донбасс

Одна из важнейших украинских книжек за последнее время — антология украинских писателей Донбасса «Порода». Это объемный литературный образ драматического региона.

АВТОРЫ РАЗНЫХ ПЕРИОДОВ ИСТОРИИ

«Порода» увидела мир в издательстве «Легенда». Ее составителями стали писатели Вениамин Белявский и Никита Григоров при помощи значительно более широкого круга «литературных волонтеров» (в частности, «руководителем проекта» является известный общественный активист Станислав Федорчук) и фонда «Відродження». Антология состоит из почти 400 страниц прозы, поэзии и драматургии украинским и русским языками. Это авторы (уроженцы Донецкой и Луганской областей, люди, которые провели там определенное время или каким-то иным образом связаны с этим краем) разных периодов истории, разной эстетической направленности и разной степени «знаменитости».

Самый старший и наиболее «классический» блок «Породы» представлен выдающимися авторами для новейшего канона украинской литературы — Василий Стус, Эмма Андиевская. Автор предисловия, литературовед и диссидент Иван Дзюба, жалеет, что в антологию не вошли тексты его земляков еще более давних времен, справедливо приводя пример Михаила Петренко. Это ему принадлежит стихотворение «Дивлюся на небо...». Впрочем, это концептуально оправданное погружение внутрь классики сделало бы антологию неподъемной в прямом и переносном смысле — возможно ли угадать, до какого количества страниц она бы разрослась?

После условных «пятидесятников-шестидесятников» в «Породе» идут писатели, творческое становление которых пришлось на более поздние советские времена. Среди наиболее известных в общеукраинском контексте здесь можно вспомнить Василия Голобородько или Леонида Талалая.

Но конечно шире всего показаны писатели, условно говоря, наших дней. Здесь и Сергей Жадан, и Владимир Рафеенко, и поэт, литературовед Олег Соловей, который длительное время выпускал в Донецке украиноязычный литературный журнал «Кальміюс». И много других.

Ярким и пестрым является круг самых молодых писателей, которые выехали из Донбасса во время войны или незадолго до нее. Это эффектная Любовь Якимчук, изобретательный Никита Григоров, динамичный Алексей Чупа, Ия Кива с психологически и ассоциативно насыщенными поэзиями. Конечно, в формате рецензии невозможно дать хотя бы минимальную характеристику текстов каждого участника и участницы «Породы». Да и полный перечень авторов вряд ли нужен. Ведь о масштабе свидетельствуют уже приведенные имена.

Интересный факт: невзирая на самоочевидный «переселенческий» дух антологии, есть здесь и писатели, которые остались на оккупированных территориях, однако нашли для себя возможным и необходимым публиковаться именно как писатели украинские. По-видимому, теперь их имена не стоит отдельно выделять, но сам факт запомнить следует.

Присутствует также несколько авторов, не имеющих непосредственной связи с Донбассом. Восточноукраинские параллели организаторы нашли либо в их творчестве, либо в активности. Например, это Алексей Севрук из Праги или Бартош Попадяк из Кракова. Насколько оправдана была такая «инвазия» к сугубо донбассовскому «телу» антологии? Лучше всего было бы добавить нескольких непосредственно причастных авторов (странно читать донбассовскую антологию, в которой нет текстов, скажем, Катрины Хаддад)? Во всяком случае, «внешние» участники придают «Породе» яркость и стилистическое разнообразие.

РЕГИОНАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ШКОЛА

Большая часть читателей этой антологии, взяв в руки книгу, вероятно, зададут себе вопрос: засвидетельствует ли она существование определенной стилистически, тематически целостной, выразительной региональной литературной школы? Лично мне кажется, что в значительной степени это так. И школы достаточно талантливой, ценностной, которая в основном стала жертвой деструктивного донбассовского мифа и невеселых провинциальных общественных практик.

По крайней мере в пределах антологии «Порода» четко наблюдаются некоторые тенденции. Как, к примеру, широко распространенный такой себе абсурд с заметным ударением на социальный или, скорее, асоциальный элемент. Он совмещается со своим в определенной степени антиподом — тугим, метафизически и патетически насыщенным текстом, основанным, по-видимому, не в последнюю очередь на традиции Василия Стуса или его предшественников.

Мощным является экспериментальное намерение в очень разных, даже в основном традиционалистических и консервативных авторов антологии. А общий экзистенциальный минор является гармоничным фоном для «военных» текстов. Проза и поэзия о войне, разумеется, очень ожидаемая часть «Породы». Это самые эмоциональные произведения, самые актуальные и, допускаю, такие, только ради которых и обратится к антологии немалая часть читателей (думаю, они не разочаруются: здесь хватает сильных вещей — и фронтовых, и прифронтовых, и переселенческих).

Количество произведений о войне, написанных в 2014 году и после, не удивляет — в принципе, их можно было набрать и значительно больше. Удивляет количество таких текстов, созданных до 2014-го. А следовательно, имеем здесь дело с исключительно острой «коллективной» писательской чувствительностью, интуицией, или с взрывной атмосферой, которой воздух донбассовского края по различным причинам насытился задолго до «русской весны». В интересах второй версии (пусть она и не исключает первой) может свидетельствовать очень мрачный и катастрофический тон, наверно, значительного большинства авторов «Породы» относительно социальных тем или мотивов, часто даже при любом столкновении с минимальными проявлениями общества.

Что ж, размышления не только эстетические, но и социальные, политические станут неминуемым логическим следствием прочтения антологии «Порода». Литературный портрет региона, конечно, не может быть исчерпана с общественной точки зрения, но ему всегда присуща особая проницательность и метафорическая убедительность. В этом смысле каждая такая антология важнее десятка аналитических докладов. Конечно, разные читатели придут к разным выводам и впечатлениям, по-разному «прочитают Донбасс». Но, надеюсь, среди них не останется тех, кто не понимает, почему Донбасс культурно важен для нас и почему мы и дальше считаем этот искалеченный историей край Украиной.