Роковой год

Много ли мы сегодня знаем об антисоветском сопротивлении села в Украине в 1920—1930-х годах? Нужно признать, эти знания достаточно эпизодические. Отрывочные упоминания в литературе Расстрелянного Возрождения о «лесных бандитах». Немного информации о более известных восстаниях, наподобие Павлоградского. Целостный образ есть лишь у событий в Холодном Яре. А между тем, именно крестьянские восстания стали настоящей прелюдией к трагедии Голодомора — трагедии, уже более-менее изученной у нас и даже немного в мире, но не достаточно понятной без предшествующих событий.

Просветительскую функцию на эту тему призвана выполнить книга «1930. УСРР. Повстання» Владимира Тылищака, заместителя председателя Украинского института национальной памяти, вышедшая в свет в конце 2016 года в издательстве «Смолоскип». Как видно из названия, автор сконцентрировался на восстаниях одного года — 1930-го. Года, который прославился форсированным и принудительным проведением коллективизации в Советской Украине.

«МАЙДАНЫ» ВРЕМЕН КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ

Владимир Тылищак избрал форму исторических очерков. Она позволила писать популярно, эмоционально, то есть так, как этого требует широкий «ликбез». Каждый очерк посвящен одному восстанию. Общая география богата — от нынешней Луганщины и Днепропетровщины до Одесщины, Житомирщины, Хмельнитчины и Сумщины, то есть сегодняшние Восток, Центр и Юг, которые входили в УССР. Тылищак основывается на материалы архивов советских спецслужб, а еще на не очень многочисленные мемуары и на местные легенды.

Дочитав «1930. УСРР. Повстання» до конца, понимаешь, что большинство крестьянских «волынок» (так гепеушники называли народные выступления) происходили по одной и той же схеме. Подготовительным этапом к восстанию было общее недовольство крестьян советской властью (а часто — и симпатии к идее независимости, к УНР). Ключевым моментом становилась упомянутая стремительная насильственная коллективизация — с отобранными землями, средствами производства, скотом. А вот последней каплей обычно оказывалось ограбление сельской церкви, ее закрытие или попытка разрушить. Неплохой материал для размышлений на предмет соотношения роли материального и символического в истории, не так ли?

После конфликта вокруг церкви первыми в бой — а точнее, в столкновение — часто шли женщины. Разгоняли советских активистов, нападали на сельсовет, защищали церковь, били коммунистов, сами подвергались избиениям и тому подобное. Дальше стороны вызывали подкрепление: крестьяне — остальных местных жителей, власть — разного рода вооруженные отряды. В борьбе с восстаниями тогда принимали участие и милицейские отряды, и ГПУ, и военные формирования, и своеобразные ополчения местных коммунистов. Координировал их известный чекист Всеволод Балицкий (тогдашний нарком внутренних дел УССР, которого за считанные годы свои же энкаведисты казнят на расстрельном полигоне «Комунарка» в Москве). Происходила кульминация драматичного и неравного противостояния. Максимум несколько дней длились настоящие боевые действия, нередко с серьезными жертвами с обеих сторон (хотя у восставших почти не было огнестрельного оружия — большинство шло на пули с вилами, палками, ножами). Крестьяне громили сельсоветы, разбирали свое имущество из разгромленных колхозов. Пытались разжечь повстанческие очаги в соседних населенных пунктах, иногда это у них получалось, однако на действительно серьезные географические масштабы выходить не удавалось. В конечном итоге, превалирующие силы большевиков подавляли сопротивление, казнили часть участников, часть засылали и сажали в тюрьмы, но нередко власти приходилось идти на временные уступки в вопросах церкви и коллективизации.

Владимир Тылищак нередко сравнивает такие восстания с сегодняшней традицией украинских майданов. И такое сравнение выглядит убедительно, больше всего это касается событий 2013—2014 года, с которыми сразу заметно очень много параллелей, особенно структурных (хотя масштабом «волынки» были ближе скорее к бунтам против «господ» в предыдущую эпоху). Однако в отличие от Революции Достоинства, крестьянские выступления тридцатого года неизбежно были подавлены. Из-за чего? В книге это достаточно очевидно. Во-первых, невзирая на структурную схожесть между собой, восстания явно были полностью стихийными или с очень скромным уровнем планирования. Часто в них не выкристаллизовывались лидеры или же эти лидеры не имели надлежащей компетентности и харизмы. Почти не было никакой координации между очагами сопротивления (крестьянам начала XX века организовать такую коммуникацию было просто не по силам). Невзирая на легенды советских спецслужб, восстания не получали никакой реальной помощи от украинских структур из-за рубежа. Катастрофически не хватало оружия. Мятежникам не удавалось привлечь к борьбе солдат и другие социальные прослойки — как максимум, к беспорядкам иногда приобщались жители небольших городков. Не было у них ни агитации, ни информирования о событиях. Наконец, восставшие крестьяне вели себя слишком наивно и эмоционально — при первых неудачах могли запросто развернуться и разойтись по домам. Интересно, о чем они при этом думали и на что надеялись? Конечно, такой «революционный пофигизм» никоим образом не отменял наказание, ожидавшее бунтарей уже в ближайшие дни.

КУРЬЕЗЫ И ЛЕГЕНДЫ ВОССТАНИЙ

Поучительный урок из истории борьбы украинцев за свои права! Нужно отдать должное очеркам Тылищака: они делают этот урок очень наглядным, выразительным и убедительным.

А еще — колоритным. В истории каждого восстания вы прочитаете не только общий «сюжет» события, но и разнообразные интересные подробности. Где-то они могут быть смешными (невзирая на общий трагизм темы). Например, в Новоселовке на Одесщине после серии беспорядков «в апреле 1930 года участковый надзиратель Шинкарук попробовал арестовать А.Пиженко. Защищать мужа бросилась его жена Надежда. Она обозвала милиционера «барбосом» и запустила в него горшок с помоями. Поэтому Шинкарук, как он сам признался, поспешно покинул хутор».

В других случаях истории сопротивления приобретали монументально-легендарную образность. Так случилось с героем Роменщины (ныне — преимущественно Сумская область) — атаманом Лукой Клиткой. Это был как раз тот случай, когда способный и харизматичный лидер у локального повстанческого движения таки нашелся. Как следствие, борьба длилась намного дольше, чем в большинстве случаев, фактически годами. Клитка собрал себе настоящий отряд, распространял эффектные открытки с подписью «Клітка Петлюровиць», несколько раз умудрялся убегать из-под стражи в совершенно безнадежных ситуациях. Не удивительно, что он стал настоящим фольклорным персонажем, то есть народным героем. В легендах говорилось, что Клитка «пробивал до десятка коммунистов одной пулей». Что когда его поймали гепеушники и уже не было возможности выбраться из камеры, он просто нарисовал мелом на стене лодку и уплыл на ней прочь. Наконец, один уроженец Лохвицы (куда тоже доходила активность легендарного атамана) вспоминал, как дети играли в «бандита Клітку».

Эти и другие сюжеты повстанческого 1930 года из книги Владимира Тылищака являются теми знаниями о нашей истории двадцатого века, которые и полезно, и необходимо популяризировать. К тому же они так и просятся на страницы книжек, на экраны фильмов или в компьютерные игры.