Связь всего со всем

Целостность — это то слово, которое очень подходит к творчеству Тараса Прохасько. В его текстах все имеет значение и нет разделения на высокое и будничное. В каждом бытовом эпизоде есть отблеск вечного, и таким образом каждая минута бытия становится одухотворенной.

Вот как пишет об этом сам писатель: «Все связано между собой, нет никакой линии отдельной жизни, которая не была бы сформирована тысячами и миллионами факторов влияния... И все эти факторы не имеют срока давности».

О новой книге, жизненной философии и «горизонтальном обществе» поговорили с писателем, одним из представителей станиславского феномена Тарасом ПРОХАСЬКО.

«СЕЙЧАС МЕНЯ БОЛЬШЕ ВСЕГО ИНТЕРЕСУЕТ КОРОТКАЯ ФОРМА»

— Как появилась ваша новая книжка «Так, але»? Долго ли вы ее формировали?

— Это сборник текстов последних лет. Невзирая на то, что я понимаю всю, уже не только какую-то профессиональную или репутационную, а просто для меня самого, необходимость написания романа, работаю над ним, беда в том, что мне стало сейчас неинтересно придумывать фикшн и фактически повторять то, что уже сделано много тысяч раз. Роман настолько полноценно как способ рассказа проработан и прорабатывается дальше, что я просто не вижу еще и свою необходимость туда приобщаться. Хоть я его напишу все же. Но в настоящий момент меня больше всего интересует короткая форма.

Это не является чистой эссеистикой, рассказами, новеллами, не является шкицами или поэзией в прозе, а это просто такие рассказы, которые можно назвать рассказами с элементами всего того, что я предварительно назвал. Я это делаю всю свою жизнь, но последние несколько лет такая форма меня больше всего привлекает. Поэтому ищу новые для себя, для украинского языка способы высказывания, построения предложения, подачи мысли. Не считаю себя новатором украинского языка, но это то, что меня сейчас интересует.

Я регулярно пишу такие тексты, и их собралось много. Большинство из них публиковал на сайте «Збруч», а небольшая их часть собрана в этой книжке. Среди всех этих колебаний, алхимии пропорций между рассказом, эссе, публицистикой, философскими заметками к книжке были подобраны те тексты, где больше всего все-таки литературы.

«УЖЕ НЕЛЬЗЯ ГОВОРИТЬ ДОКТРИНАМИ»

— А как пришло такое название — «Так, але»?

— Во-первых, не знаю, как во всей Украине, но в Галичине это очень популярная форма коммуникации. Когда в принципе соглашаешься, но есть много чего-то такого, что противоречит тому главному согласию.

Кроме того, это одна из формул честного философствования, которое предусматривает, что любая система, четкая, стройная, которая пытается безупречно объяснить все, на этом этапе развития человеческого сознания уже является некорректной. Потому что уже нельзя говорить доктринами. Не потому, что это не толерантно или запрещено, уже просто непрофессионально утверждать что-то без сомнения и учета всей той совокупности разных вариантов, нюансов, контртезисов, которые существуют и так же живут. То есть их невозможно избежать, проговаривая то, что кажется правдой, истиной, открытием.

Кроме того, короткая форма предусматривает развитие одной мысли. А чем короче является текст, тем больше остается за рамками. Ты его учитываешь, при написании, но не можешь назвать из-за ограниченности данного конкретного текста. И это определенное доверие к читателю, который понимает, что короткий текст не является высказыванием какой-то абсолютной мысли, которую нельзя никак поднять, которая не является манифестом. А является лишь штрихом в этой огромной системе связей всего со всем.

— Могли бы вы детальнее рассказать о вашей философии?

— Я считаю, что мир состоит из множества элементов, которые находятся на своем месте. Они находятся в определенной связи между собой, это как большая кристаллическая решетка или какая-то мегатонна жидкости, в которой можно выделить каждую молекулу воды. Словом, все работает во взаимосвязи.

Работа мысли как раз и заключается в том, чтобы находить связи между этими вещами. Ход мыслей это много— или малоходовая комбинация переходов от двух вещей или более, которые кажутся ужасно отдаленными и несвязанными, к пониманию, что они в действительности влияют друг на друга через эту общую решетку. На этом в том числе держится литература, она является выявлением, показом наглядно этих связей. А сюжет — это набор компонентов большой системы и демонстрация того, как они связаны.

«Я ЯВЛЯЮСЬ БОЛЬШИМ СТОРОННИКОМ ОСМЫСЛЕННОЙ ЖИЗНИ»

— Помню, как вы пишете, что сломали ногу. И вместо привычных в этом случае жалоб, указываете, что стали медленнее прогуливаться по городу и замечать больше деталей. Как вам удается все так воспринимать?  

— Человеческая жизнь состоит из определенной последовательности каких-то самых простых элементов. И если посмотреть откровенно, то становится понятно, что именно из этого состоят моменты действительности, которые, собственно, и являются бытием. И наша возможность, большой шанс нашего человеческого вида заключается в том, чтобы можно было это осмыслить.

Я являюсь большим сторонником осмысленной жизни. То есть не просчитанной, не рациональной, не говорится о том, что все должно быть организовано и тому подобное. А речь идет о том, чтобы видеть полноту бытия в каждой его песчинке. Потому что на тот момент, в котором мы есть, она является всем нашим бытием.

Отдельная история — это генезис нашего сознания, памяти, опыта и того, что мы всегда несем с собой. Если мы на него внимательно смотрим, то тогда в каждый момент, казалось бы, банального, низкого, бытового или монотонного, мы приходим со своей огромной коллекцией, в том числе коллекцией ассоциаций. И можем, осмысливая себя и то, что есть, просто делать чудеса со своей жизнью.

— В одном из интервью вы говорили, что ваш экологический подход заключается, в частности, в «неразличении этажей бытия». Что именно вы вкладываете в это высказывание?

— Когда я говорил это, речь шла о том, что бытие в разной своей градации состоит из тех же структур: как у так называемых низших уровней, так и более «высоких». А человеческое сознание имеет способность все это пропускать через себя, может видеть элементарные структуры, но, конечно, сквозь себя. Поэтому все уровни бытия для нас являются всего-навсего равноправными компонентами нашего сознания, нашего виденья этого мира. И когда мы это понимаем, то все становится интереснее, более содержательным.

ИЗМЕЛЬЧЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ГРУПП

— Мне кажется, есть такая тенденция, что наше общество становится постепенно все более «горизонтальным». Раньше очень мощной была ранговость профессий. А теперь, благодаря тем же соцсетям, каждый может стать мегапопулярным. И каждый имеет возможность проявляться в том, кем он является. Наблюдаете ли вы это в наше время? И почему это, собственно, началось?

— Да, я это наблюдаю. Я думаю, причина в том, что на земле стало много людей, а также укоренилось мнение считать каждого достойным того, чтобы получить эту полноту жизни. Поэтому просто рационально ради того, чтобы сосуществование было более-менее нормальным жизненно необходимым является это движение к равенству.

Каждая иерархическая система теперь была бы (хоть она и в настоящий момент есть, но не так четко сформулирована) огромным раздражителем для того большого количества людей, которые, считают себя достойными того, чтобы жить полноценно. Такого еще никогда не было. Это связано с технологиями, не только коммуникационными, а прежде всего агротехническими. Одним словом, люди научились выжимать из земли больше, чем это было за все предыдущие эпохи.

— Сначала говорили, что в настоящее время нет никаких авторитетов, а, например, литературовед Ростислав Семкив утверждает, что постмодерн — это когда у каждого свой авторитет. Как, по вашему мнению, в настоящий момент разворачиваются отношения между авторитетами и большинством? Как быть интеллектуалам во времена горизонтальных обществ?

— Нужно, наверно, понять, что такой осанки, веса, роли интеллектуала, писателя или художника, как это было пятьдесят или сто лет тому назад, в ближайшее время не будет. Теперь уже нет, не знаю, как дальше разовьется. Потому что из-за этого громадного количества людей, которые чувствуют себя личностями, произошло измельчение социальных групп. И разговоров о классовом обществе, которые еще были при марксизме, уже не может быть, потому что этих групп стало очень много.

Они объединяются в своих лакунах, локациях и живут более-менее однородной жизнью. Поэтому имеем раздробленную идентичность. И этой идентичности — миллионы. Они могут пересекаться в одних случаях и совсем отличаться — в других, и так во всех шкалах координат.

«ТИБЕТ», А НЕ ОЛИМП АВТОРИТЕТОВ

Этих групп стало очень много, и в них благодаря определенной целенаправленной коммуникации появляется иллюзия, что они являются своими или теми, кто вместе. А все остальные — это какие-то другие, неизвестные. Так в очень многих топосах люди собираются. Очевидно, там есть идеологические, эстетические, этические идеи, которые их объединяют. Они все граждане, но в то же время каждый из них в отдельной группе. В каждой из них слушают какую-то подобную подборку музыки, смотрят похожее кино, читают такие же книжки, и соответственно, у них есть свои интеллектуалы, которые могут для них быть суперавторитетами.

Так же как очень тяжело сказать, каким является украинский народ, сложно говорить об авторитетах украинского народа. Потому что каждый на своем уровне. Олимпа нет, есть огромный Тибет с тысячей гор, на которых сидят свои авторитеты.

«НУЖНО ПОМНИТЬ ОБ ОГРАНИЧЕННОСТИ, ВЫБОРОЧНОСТИ СВОЕЙ ПРАВДЫ»

— Давно думала над вопросом доверия в обществе, которое нужно налаживать. И здесь нахожу у вас цитату: «Ведь проблема доверия именно в этом заключается: сомневаться в собственном знании, сомневаться в знании себя, а потому нуждаться в том, чтобы кто-то мог объяснить не только то, что происходит в мире, и даже не закономерности его восприятия, а и то, что происходят со мной, какой я и что мне нужно». Можем ли мы сказать, что для того чтобы доверять друг другу, нужно сомневаться в себе?

— Да, нужно помнить об ограниченности, выборочности своей правды. И понимать, что у кого-то тоже есть определенная правда. Это как у психотерапевтов, когда они друг друга слушают. Тот, кто лечит, тоже должен время от времени обращаться к коллеге, чтобы посмотреть в зеркало. Доверие имеет зеркальный эффект.

— Мне кажется, что только уверенный человек может сомневаться в себе, потому что иначе это будет какое-то саморазрушение.

— Сомневаться в себе — это означает вырасти над теми базовыми блоками защиты. Потому что каждый человек носит в себе бронежилеты того, чтобы казаться другим и самим себе неуязвимыми. Сомневаться в себе — это выход на другой уровень отношения к миру. Это та отвага, о которой говорит и христианство, и другие мировые религии. Это открытость и понимание невозможности своей идеальности...

«ДОЛЖНЫ БЫТЬ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ НЕЛЬЗЯ ЗАБЫВАТЬ»

— Мне кажется, что еще где-то в глубине этого всего лежит принятие себя. Как вы писали в «Одной и той же» (2013), что у Украины вечная неуверенность в оправданности своего существования. То есть мы постоянно ищем какие-то оправдания извне. Но как вы тогда метко показали на примере растительного мира: «Гордость агреста не в том, что агрест лучший и не в том, что он больше всего выстрадал, а в том, что ничем другим, кроме агреста, он не может быть». А вот в настоящий момент, по вашему мнению, изменилась ли ситуация?

— Немного развилась. Есть некоторые продвижения, но вместе с тем какие-то базовые вещи такие заскорузлые. Не знаю, возможно, это связано с забывчивостью или внутренней недисциплинированностью. Потому что возникают какие-то просветления, но через определенное время о них забывают. Думаю, что нам не хватает такой методичности, как, скажем, в ежедневной молитве.

То есть должны быть вещи, которые нельзя забывать. А у нас очень часто происходит вытеснение вещей из памяти. И потом мы будто тот склеротик, которому каждое утро нужно рассказывать его историю, и тогда он целый день нормально живет, ориентируется в мире. Но на следующее утро в зависимости от того, кто, когда, в какое время ему все расскажет, так у него и пройдет целый день. Это какая-то удивительная вещь. Понимаю, что она не уникальна, это не только украинский недостаток. Но это то, чего нам не хватает.

И воспользовавшись случаем, хочу сказать, что очень не хватает чтения. Не говорится о парадигме «прочитать, чтобы знать, воспользоваться какой-то стратегией, например, как на все забивать». И не для того, чтобы потом пересказывать сюжеты захватывающих романов. А просто чтобы напоминать себе, что кто-то думает; что есть язык, определенные слова, которые что-то означают, из тех слов можно составлять предложения, которые означают еще больше. Потом можно делать абзацы, которые вообще будут завершенными. Не хватает умения читать просто так, что-нибудь, несколько страниц, и принимать это, не только запоминать, а проживать с этой мыслью. Это очень большая проблема, на которую, к сожалению, у многих людей часто нет ни времени, ни охоты.

ПРОГРЕСС КАК РАЗВИТИЕ ОТДЕЛЬНЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ

— Вы как-то написали, что сделать что-то с трудом в нетоталитарном обществе невозможно, что-то должно родиться.

— В действительности возможно, но медленно и настойчиво, учитывая все эти аспекты сосуществования свободных людей. А это то, чего нам не хватает. Есть методы, просто мы очень часто, ориентируясь на иллюстрации к состоянию современной Европы, забываем о целостном подходе и понимании.

Во-первых, ситуации в разных местах Европы разные. Потому что «европейские стандарты» могут быть разве что в каких-то европейских товарах детского питания, потому что даже сигареты не могут дойти к единому европейскому размеру.

Во-вторых, мы забываем о длительности этого процесса, не помним, что пережили европейские народы и страны, которые мы теперь считаем образцом. Забываем, какие ужасы они пережили, идя к этому. И никакая реформа, проведенная на протяжении 2-5 лет с нуля в Украине, не может дать того исторически-кинетического результата. 

Еще нужно помнить, что то, что мы называем прогрессом — это развитие выборочных показателей, с обязательным регрессом во многих других аспектах. И когда мы говорим, что жизнь Европы или наша становится лучше, так же можем говорить, что по другим показателям — становится все хуже. Нужно осознавать, что нельзя ежедневно хотеть есть говядину, а в то же время говорить, что что-то она стала с антибиотиками и всем другой. А откуда это все возьмется? Нужно смотреть на разные линии, целостно.

«ПОЛНОТА ЖИЗНИ ИЗМЕРЯЕТСЯ ТОЛЬКО КОЛИЧЕСТВОМ ПЕРЕДАННОГО СВЕТА»

В завершение хотелось бы привести цитату из новой книги Тараса Прохасько: «Что приближает нас к честности растений — взять максимум света, который есть везде, который является всем, и превратить его в тот тип световой энергии, который можно отдать. Полнота жизни измеряется только количеством переданного света, пронесенного через темноту. Через эту темноту свет является преимущественно мелким, распыленным, рассеянным — таким мы его видим. И не можем ничего другого, ничего большего, ничего меньшего, только лишь его собирать, выхватывать, конденсировать и отражать, рефлектировать, передавать дальше, на другие слабо освещенные поверхности, которые готовы к приему нашего пучка, в это самое время так же что-то собирая и переправляя в нашу сторону... В конечном итоге вся история — это схема передачи света. Ничего больше не является таким, каким было, есть и будет. Только освещение является реальностью. А благодарность — единственным ощутимым следствием реальности».