В тени баобаба

Антология африканской поэзии «Каиса-дра растет, где хочет» — это воплощение на бумаге очень атмосферного и оригинального литературно-музыкального действа, международного художественного проекта «Я тебя буду ждать под деревом Каиса-дра», о котором  в течение этого года можно было услышать на разнообразных площадках: Книжный Арсенал, Форум издателей во Львове, на чтениях в книжных магазинах и тому подобное.

Автор идеи — Оксана Куценко, поэтесса и переводчица, достаточно много времени работала с текстами Леопольда Седара Сенгора — поэта, философа, первого президента Республики Сенегал. «Прошло целых десять лет после смерти поэта, я путалась в строчках «Пения из дебрей», допрашивала в мейлах французских библиотекарей и на занятиях во Французском институте — его киевских преподавателей, что могло стоять за тем или иным образом, за абсолютно незнакомым понятием. «Каиса-дра» — одно из тех чарующих слов, которые открылись мне не сразу и о которых мне так хотелось бы расспросить у самого автора», — так Оксана говорит в своем эссе о Сенгоре, так интригует нас чем-то экзотичным и неизвестным.

Итак, каиса-дра — слово-зацепка и символ этого проекта — «дерево разговоров», традиционный в культуре многих африканских народов образ. Под тенистой кроной самого старого или самого большого дерева, обычно баобаба, собираются для примирений и дел, сказок и споров, это очень своеобразное понятие — это и сельская площадка, где люди общаются, обмениваются новостями, сплетнями, товарами, и в более метафизическом значении — «пуп земли», омфал. А непосредственное название проекта — цитата из стихотворения упомянутого уже Сенгора «Письмо к поэту».

К этому разговору об Африке инициатор пригласила десять украинских и десять африканских поэтов, чьи тексты гармонично переплетаются на страницах антологии, которую непосредственно составила одна из участниц — Елена Гусейнова. Каждый из украинских авторов, кроме собственных текстов, представляет своеобразную преамбулу, словно отвечая на вопрос «Чем для меня является Африка или поэзия представленного поэта?»

«Улыбайся и плач от богатства бугенвилей в текстах Криса Манна! Впивайся в сухую кожу надежды, иди тревожными тропинками ночного тропического леса, беги пустыней, пока есть силы!» — пишет романтичный Дмитрий Лазуткин об африканском поэте, драматурге и общественном деятеле из Южно-Африканской Республики. Крис Манн живет в Грехемстауне, основатель и автор песен крос-культурной группы «Забалаза», которая поет на английском и зулусском языках, его поэзия преисполнена душистых пейзажей.

Другой поэт, постоянный автор «Дня» Олег Коцарев, в своем эссе справедливо отмечает: «Что еще остается человеку, который не был в Африке, как не /.../ цветные обломки чужих суждений? То же касается литературы этой части света — мы с ней до последнего не могли пересечься». Конечно, эта фраза в первую очередь касается литературы современной, и еще одной ее представительницы —  Анны Келлас, родом из Йоганнесбурга (ныне проживает в Австралии), чьи тексты открывают давние традиции бытовой магии и ностальгии по дому. Интересно, что в сборнике есть еще один поэт из того же таки города, Джон Метиер, который так же впоследствии оказался в Австралии, но которого так же не отпускает Йобург, но вовсе не идиллический мир, а центр оружия, кокаина и мусора. Он оказался в паре с загадочным украинским автором Олафом Клеменсоном.

Елена Гусейнова представляет «самую лирическую поэтессу своего поколения» Изобель Диксон, которая родилась и выросла в Южной Африке, впоследствии переехав в Великобританию. У нее, как и у предыдущего автора присутствует мотив тоски по родным краям, названиям, вещам. А Галина Ткачук представляет нигерийского поэта, едва ли не единственного, кто посетил Украину (как гость Львовского международного фестиваля в рамках Форума издателей-2011), — Реми Раджи — пишет о необходимости говорить об Африке не с позиции только ее фольклора, из прошлого мира, а видеть в контексте современных реалий, далеких от сказочных героев.

Впрочем, отказаться от магической устной традиции сложно, ведь она составляет соль африканской поэзии, то, без чего сложно представить ее подлинность. Один из наиболее интересных поэтов этой книги — нигерийский автор Акеэм Ласиси рассказывает, как на выступлении в Берлине «публика желала, чтобы свое выступление я начал не со стихотворений, переведенных на английский, а с «Иджали», охотничьей песни йоруба». И не удивительно, ведь Ласиси знаменит своими яркими поэтическими выступлениями, которые сочетают в себе народные песни и современный слем. Слушатели, иногда шокированные мастерством автора, «обвиняют» его в  том, что  он «прибегает к джуджу (колдовству)».

Характерно, что большинство текстов этой антологии — это переводы Анны Яновской, Тараса Малковича (перевел нигерийца Габриэля Бамгбозе), Елены Гусейновой и Олеси Мамчич (кое-что из стихотворений самого популярного зимбабвийского автора Мусаэмури Зимуньи) с английского, языка, который от начала сложно назвать коренным для этого континента, но, который с течением времени вобрал в себя достаточно, чтобы быть способным «рассказать» нам об этом континенте. Исключение, кроме франкоязычного Сенгора, составляют разве что тексты марокканского поэта, писателя, общественно-политического деятеля Абдельлатиф аль-Ляаби, впервые переведенные у нас Катриной Хаддад с арабского языка.

Африка в кусочках, одна часть не похожа на другую, ее невозможно подвести под какой-то языковый знаменатель, найти единый волшебный корень ее дерева, показать неоднозначность европейского представления, которое часто балансирует на лезвиях стереотипов, но, как говорит иллюстратор антологии, художница Леся Синиченко: любое дерево может стать тем единым Каисе-дра, под которым происходит диалог.