Гений с замерзшим сердцем
Французские критики писали о Поле Верлене как о поэте с «мозгом гения и сердцем свиньи». В любом случае у Верлена не было несчастья родиться на рассвете тоталитарного государства. Павел Тычина (1891-1967 гг.), молодой церковный хорист и семинарист, мог бы стать одним из крупнейших мировых поэтов ХХ века.
Не судьба... Мощное начало с тончайшими чувствами не только космических завихрений, но и шепота ночной звезды над сельской крышей, удивительное и свежее словоплетение отношений-паутинок человеческих душ и предчувствие жутких катаклизмов ХХ века: Не вітер- буря! Трощить, ламає, з землі вириває…»
Он принес в тогдашнюю украинскую литературу, которая была переполнена ограниченным народническим энтузиазмом и культом страдания, большую радость. Предчувствие счастья, магнетических преобразований действительности, детского жизнелюбия и торжества незапятнанного сердца переполняет все его «Сонячні кларнети» - один из наилучших сборников не только украинской, но и тогдашней литературы мира:
Прокинувсь я – і я вже Ти:
Над мною, підо мною
Горять світи, біжать світи
Музичною рікою.
Его творческий гений предсказывает новую античную эпоху, основанную на тонком кружеве добра и красоты: «і пітьми творчої хітон, і благовісні руки».
Поэт - преимущественно не рыцарь и не воин. То, на что он способен, он делает без напоминаний. То, чего он боится или чувствует непреодолимое отвращение, он не будет делать разве что ценой синдрома Галилея, то есть кажущейся, для отвода глаз потери чести.
Несмотря на множество публикаций о Тычине, от знаковых (например Василия Стуса) до талантливых, посредственных или никаких, только отдельные авторы на самом деле хотели знать, что творилось - при жизни! - на сердце этого сановитого полумертвого бывшего гения, которому растаптывали душу и который занимался саморастаптыванием своего таланта.
Какие вивисекции страха со стыдом он пережил бессонными ночами? Почему боялся до 1939 года вступать в брак? Может, чувствовал потерю способности любить? Действительно ли Сталин заменил ему, когда-то такому тонкому религиозному семинаристу (первый его сборник был не «Сонячні кларнети», а «Панахидні співи», который интересен прежде всего своим названием), христианскую веру? Откуда эти наплывы болезненного сна на его бескровном полустарческом лице, которое многие из умных людей затем воспринимали как деликатное лицо поэта?
Председатель Верховного Совета УССР. Министр образования УССР. Директор института литературы УССР. Разумеется, первый поэт-академик. Неприязнь школьников к его фальшивым стихам, которые были превосходным материалом для литературных пародий. Как душа поэта выдержала это тоталитарное надругательство над собой и своим талантом? Да и выдержала ли?
«Від кларнета твого – пофарбована дудка зосталась», - сказал о Тычине Евгений Маланюк. Он сначала пел осанны молодому солнечному гению, но потом одним из первых увидел его необратимое перерождение...
Правда, все было еще сложнее, еще труднее, еще трагичнее... Тычина все видел и понимал. Но он не был рыцарем. Еще в 20-х годах, предчувствуя тонкое глумление над его талантом, писал: «Та де ж той серп нам, молот і лани? Рабіндранате-голубе, од достоєвщини звільни…»
Тогда еще только отдельные знали, что рукописи горят и поэтов расстреливают. Когда Тычина это понял - застыл, как мумия, как самопародия, в гримасе страшного удивления... Окончательный душевный саморасстрел произошел, наверное, вместе со сборником «Партія веде», с его висельническим оптимизмом-1933 «оживляєм гори, води, вибудовуєм заводи, ростемо ж ми, гей!».
Начал подписывать личные письма: «Осяяний сонцем Леніна і Сталіна Павло Тичина». Имел не только высокие государственные награды или одни из самых высоких должностей. Производил впечатление человека с покалеченным, замерзшим сердцем. Засыпал на заседании самых разных президиумов, словно его подсознательное настоящее естество отгораживало от постоянного созерцания нелепости советской действительности.
Когда Павел Тычина, старый мумифицированный отголосок бывшего таланта, услышал слова Маланюка о нем, он, на удивление, не обиделся, а выронил:
- Он единственный сказал обо мне правду.
Павел Тычина не поверил в десталинизацию. А может, его подсознательный страх перешел какие-либо разумные пределы, и он думал, к примеру, что разоблачение культа Сталина является варварским розыгрышем?
А потом медленно, в результате молчания, побегов в самые разнообразные башни из слоновой кости, в частности изучение самостоятельно нескольких иностранных языков, таким образом переводы с них, в результате смятения и отмирания, трагедии тычиновского сердца, явившей миру образцовый пример прижизненного перерождения таланта в тоталитарной действительности, поэта Павла Тычины не стало, хотя сановный человек - Павел Григорьевич Тычина существовал еще долго...
Он умер 16 сентября 1967 года. Его смерть стала, несмотря на все парадоксы, началом возрождения настоящего Божьего дара поэта, который светит нам с украинских небес незабываемой, расщепленной на несколько цветов Луной...
