Как при бабушке
Именно в этот день, 23 марта 1801 года, около часа ночи группа мятежников из числа гвардейских офицеров ворвалась в спальню Михайловского замка и убила российского императора Павла I.
Император своим самодурством и непредсказуемостью давно вызывал недовольство дворянства. Сложилось несколько заговоров, и третий по счету завершился удачно. Павла І заставили подписать указ об отречении от престола, потом ударили в висок массивной золотой табакеркой и задушили шарфом.
На трон взошел сын Павла — Александр, которому приписывают слова «при мне все будет, как при бабушке» (имелась в виду Екатерина ІІ).
Когда я разговариваю со своими российскими друзьями — вполне вменяемыми и оппозиционными в убеждениях — о будущем российского политического режима, то относительно Путина они придерживаются похожего мнения: что кончит тот шарфом или табакеркой.
Базовые эмоции любых прогнозов в неопределенной общественной ситуации — отчаяние и надежда. В данном случае, кажется, преобладает отчаяние, ведь шансы на устранение нынешнего недоимператора путем народного восстания или выборов кажутся несбыточными. Впрочем, даже если на мгновение представить, что кучка олигархов, не весть с какого перепуга, поступит именно так, как надеются мои друзья, то... что дальше? «При мне все будет как при бабушке», то есть как при Ельцине? История любит повторяться как фарс, но не до такой же степени.
История собственно России движется по предсказуемому кругу переворотов и диктатур. После любой оттепели — новые и длительные морозы. Которые, в свою очередь, имеют все шансы вспыхнуть всеохватывающим пожаром. Который быстро превращается в еще одну тиранию.
Но пришло время для России разомкнуть этот, не просто порочный, а проклятый круг.
Конечно, Кремль может посадить в тюрьму нашу Надю хоть до конца жизни, может убить, искалечить или лишить свободы еще не одного украинца, не одну украинку. Но все это — последняя судорога империи. Ее конвульсии, дерганье ее громадных лап, которыми она хаотично бьет во все стороны, причиняя вред ближайшим соседям. Именно агония, не возрождение. В прямом смысле начало конца.
И на сей раз никакая бабушка уже не поможет.
