Коронный дневник, 7 апреля. Антиутопия
От этого уже некуда было деваться. Желание дошло до предела. Я хотел непременно добраться до центра города. Хотя это фактически означало уехать в город. Обычно "выйти в город" - это выйти на улицу. Но в моем случае это означало выйти в Киев. Буквально.
Потому что с отключенным метро, с наземным транспортом по спецбилетам моя отдаленная Оболонь превратилась в отдельную территориальную единицу. В самостоятельный эксклав.
Уже более 20 дней всего лишь в двух часах пешком, в сорока минутах трамваем от моего дома лежал город, которого я никогда не видел – Киев на карантине, словно карантин - это река, в один момент прорвавшая невидимую плотину и смывшая мир, который мы знали.
Я почти был готов всерьез использовать, как говорили когда-то, "одиннадцатый номер", то есть отправиться на своих двоих в начало Оболонского проспекта, к Почайной, затем через железнодорожные пути, и по Электриков, по Межигорской и далее и далее, как вдруг у меня появился тот самый волшебный спецбилет.
Несмотря на опасения, обошлось без очереди. 16-й трамвай смирно стоит на конечной с одними открытыми дверями. Маска на лице, пропуск есть, вот 8 гривен за проезд. В салоне явно больше десяти человек, но не намного. Солнце заливает салон. Через 2 остановки заходит патруль в салатовых жилетах - двое полицейских, один нацгвардеец. Пустили нескольких человек, остальных оставили на остановке. Едут с нами почти до Подола. Кондуктор и пассажиры, впрочем, справляются без полиции: когда заходит кто-то без маски, его совместными усилиями выгоняют.
Я нечасто пользуюсь этим маршрутом. Уже и забыл, насколько потрепанные кварталы он проезжает - особенно Куренёвку, особенно Куреневский рынок - так называемую "блошку", хотя с антикварной рынками в любой части мира он имеет очень мало общего. Это просто кучи мусора, среди которых на старых покрывалах разложен такой же мусор, но уже отсортированный, а под заборами и стенами сидят изношенные люди, сами почти не отличаясь от сей скорбной материи. Повезло, что сегодня хорошая погода.
«Будь собой» - написано на стене.
На заборе - "Жилой комплекс" - между "жилой" и "комплекс" дописано "эдипов".
Среди шиномонтажа, вечных строек, непонятных цехов и другого очень непарадного Киева вдруг яркая заплата - пластиково-фанерное кафе с примерно вот таким обращением: "Доброе утречко, хомосапиеньки! Берите кофе и бегом эволюционировать». Рядом нарисован веселый робот. Но мы и так эволюционируем. Что, не видно?
На бигбордах социальная медицинская реклама, конечно, про ковидку, со слоганом "Простые вещи спасают жизнь". Отдельно удачный щит: "Інтернет не відрізнить ангіну від грипу в твого Назарчика. Краще приходь. Твоя сімейна лікарка".
Ближе к Подолу пейзажи лучше, правда, стены расписаны безжалостно, что слишком заметно после уменьшения потока машин и пешеходов. Это какая-то вакханалия закладочников, эти корявые буквы, непрерывное "соль" и "есть все", оружие в том числе. Такое впечатление, что именно это самый прибыльный бизнес, что все горожане от мала до велика круглосуточно гребут наркотики, отстреливаясь из травмата - не Киев, а чистая Мексика.
Хотя наркотики, по-моему - слабый ход. Потому что сама по себе объективная реальность - тем более при карантине - безумнейшая галлюцинация из всех, которые можно нафантазировать.
Едва выхожу из трамвая и останавливаюсь буквально на минуту - авто с надписью "Убер", дежурящее вплотную к остановке, включает мотор. Новый вид бизнеса. Разочарованно глушит, увидев, что никуда не собираюсь.
Такой тихой Контрактовой я не видел никогда. Вдоль закрытой Киево-Могилянки на самокате проезжает женщина в красном пальто, рядом бежит ее сын. Куда пойти? На Сагайдачного? Скучно. На набережную? У меня в районе лучше.
Андреевский рассечен солнцем и глубокими тенями. Посредине гуляют непуганые голуби. На стенах обильно расклеена распечатанная на принтере самопальная реклама каких-то ушлых аптекарей. Такое же "есть все", только касается оно масок и антисептиков, перчаток и парацетамола, бахил и спирта. Немного выше вижу девушку в черном свитере и джинсах, с большим пакетом, которая клеит эти объявления и каждое фотографирует на телефон. Спрашиваю, сколько платят за работу. "2 гривны штучка" - бросает она. Это сколько же ей надо расклеить? Улыбается.
Где-то начинает бить колокол.
Вот оно: пустая улица, медленный тягучий звон, одинокие прохожие жмутся к стенам, человек в черном клеит объявления. Не хватает разве что врачей в клювастых масках.
Куда я попал?
На перекрестке Большой Житомирской и Владимирской - глушь. Солнце, пять дня. Никого. Ничего. Становится по-настоящему не по себе. Ощущение усиливается, когда выхожу на Пейзажную аллею. Там есть люди, на лавочке с каменной подушкой сидит парень и играет на укулеле для чинного голубя, но я смотрю на огромный новый дом в панораме передо мной и представляю, как он стоит год за годом, безлюдный, постепенно разваливаясь и зарастая, и никто не заходит в него и не зайдет - просто глыба камня и стекла.
Помню одну из своих наибольших детских фантазий о покинутом городе - он казался мне огромной смесью площадки для игры и лавки дармовых сладостей, этаким раем для малого увальня.
И вот я иду по этому городу. И чувствую, как у меня сосет под ложечкой, как мне не по себе от этих молчаливых домов. От светофоров, которые мигают среди белого дня над безлюдными перекрестками. От Майдана, расплывшегося в своей пустоте.
Назад едем в ранних сумерках.
Оболонь дышит рекой и сияет супермаркетами.
Сегодня антиутопия побывала во мне.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, Киев, планета Земля, карантин, "День"
