Логика мира. Глобальные угрозы в мире локальных вызовов
В этом году Норвежский Нобелевский комитет, который назначается парламентом этой страны и состоит преимущественно из политиков, присудил Нобелевскую премию мира организации ICAN (International Campaign to Abolish Nuclear Weapons). ICAN - это коалиция неправительственных организаций из ста стран мира, которая на протяжении многих лет привлекает внимание общественности и политиков к катастрофическим гуманитарным последствиям применения ядерного оружия.
Как и в большинстве предыдущих случаев, это решение вызвало оживленные дискуссии и горячие споры. Это уже становится определенной традицией. До сих пор не менее четырнадцати решений Нобелевского комитета становились объектами уничтожающей критики, а в одном случае (присуждение премии Генри Киссинджеру и вьетнамскому коммунистическому лидеру Ле Дык Тхо за содействие мирному процессу во Вьетнаме в 1973) члены комитета даже вынуждены были пойти в отставку.
Логика критиков вполне понятна. На фоне текущих сообщений об успехах северокорейской ядерной программы, решения Нобелевского комитета на первый взгляд выглядит горькой иронией. А под дружный аккомпанемент разговоров - в Украине, Южной Корее, некоторых арабских странах и даже в Японии - о ядерном оружии, как единственном источнике национальной безопасности и защиты от опасных соседей, решение норвежских политиков воспринимается как откровенный вызов.
Однако, опасность ядерного оружия, в первую очередь, с точки зрения контроля оружейных технологий, в последние годы серьезно недооценивают, а мировая общественность почти не уделяет серьезного внимания ядерной тематике. Шумные, но краткосрочные и немногочисленные медиа-истерики вокруг очередных испытаний стран-изгоев, сменяются полной апатией и отсутствием интереса к проблемам ядерной безопасности. Следовательно, решение Комитета имеет очевидный смысл и ценность: напомнить мировому сообществу и политическим элитам о существующих угрозах.
Решение Нобелевского комитета является отражением поддержки определенной общественной и экспертной позиции, которая заключается в том, что угроза тотального убийства не является аргументом в споре. Угроза тотального взаимного уничтожения не должна быть аргументом при решении международных противоречий и конфликтов. Мир, построенный на гарантиях взаимного убийства - не достоин свободного, сознательного человека.
Можно долго спорить о роли ядерного оружия в обеспечении основ национальной безопасности. Эти споры стали гораздо интенсивнее сегодня, когда интенсивность вызовов выросла, а конфликты вспыхивают один за другим.
Однако, надо учитывать контекст глобальной безопасности, которой сейчас претерпевает существенные изменения. Повестка дня глобальной безопасности сегодня формируется региональными и локальными угрозами. В этом заключается фундаментальное отличие сегодняшнего мира от того, когда возникло ядерное оружие, и были разработаны концепции ядерного сдерживания как гарантии безопасности.
Наш современный мир характеризуется глобальностью и децентрализованностью. В этом мире доминируют неопределенности и риски, связанные с присущей такому состоянию изменчивостью интересов игроков, меняющимися системами принятия решений, размытыми понятиями суверенитета, а также с национальными границами, которые теряют свой прежний смысл и незыблемую мощь. В мире со сложной динамической совокупностью внутренних и внешних угроз, мире, где локальные непредсказуемые силы становятся двигателем глобальных системных преобразований - в таком мире ядерное оружие постепенно превращается из фактора сдерживания глобального конфликта, в фактор глобального риска.
Уже сегодня риски, связанные с неконтролируемым распространением ядерных оружейных технологий с попаданием ядерных технологий в руки террористов и криминальных режимов, с опасной деградацией ядерных арсеналов в руках технологически и социально деградирующих режимов, становятся сравнимыми с угрозами глобального ядерного конфликта.
Индикаторами нового состояния ядерной безопасности, стал, например, ядерный терроризм, проявление которого мы связываем с делом Литвиненко - отравленного полонием российского эмигранта-оппозиционера в Лондоне в 2006. Кроме того, попадание ядерного оружия в руки безответственных авторитарных политиков и режимов, - а в экспертных кругах крепнет подозрение, что северокорейскому режиму «помогли какие-то доброжелательные соседи» в получении ядерного оружия, - также свидетельствует об изменениях структуры безопасности в ядерном секторе. Все это является неизбежными последствиями ядерного вооружения в сегодняшнем мире.
Наконец, развитие технологий тоже «приложило руку» к изменению характера угроз. Технологическая эволюция делает ядерное оружие более «точечным», то есть таким, применение которого не имеет катастрофических последствий. Возможности миниатюризации оружия увеличивает риск его попадания к террористам, а минимизация последствий его применения делает соблазн использовать этот «инструмент влияния» очень привлекательным.
Может ли запрет ядерного оружия, за который борется ICAN, изменить текущее распределение глобальных угроз? Пожалуй, нет - джина, вырвавшегося из бутылки, почти невозможно загнать обратно. Но это может повлиять на интенсивность угроз через осознание уровня опасности, а также предоставить политикам универсальный инструмент для преодоления «ядерных кризисов», для борьбы с безответственными попытками завладеть оружием тотального уничтожения.
Напомню, что еще в апреле 1945 министр обороны США Генри Стимсон говорил Президенту Гарри Трумэну, что атомная бомба будет «самым ужасным оружием, которое когда-либо знала история». Он предупреждал, что «мир в своем нынешнем нравственного развитии, по сравнению с его техническим развитием, в конечном итоге может оказаться под властью такого оружия, а современная цивилизация может быть полностью уничтожена». Осознавая эту угрозу, в январе 1946 года, в своей первой резолюции, ООН, которая была создана для предотвращения войн, призывала к плану «по выведению ядерного оружия из национальных вооружений». С тех пор было сделано много попыток жестко ограничить или запретить ядерное оружие, однако они были не очень успешными.
Потому что политики не в состоянии отказаться от «абсолютного оружия» - воображаемого инструмента абсолютного господства. Они предпочитают наращивать и усовершенствовать инструменты войны, говоря о мире, развивать и совершенствовать ядерные арсеналы, говоря о необходимости их сокращения и запрета. Такая политика прогнозируемо привела не только и не столько к росту угроз тотального уничтожения в результате военного конфликта, сколько к расползанию ядерных технологий и увеличению угроз, связанных с тем, что авторитарные режимы, которые подвержены социальной архаизации, не могут вследствие технологической деградации обеспечить должным образом ни хранения, ни контроля своих имеющихся ядерных арсеналов.
Текущая модель политического управления способствует, таким образом, милитаризму и намеренной бездеятельности политического руководящего класса в вопросах контроля вооружений. Таким образом, основные функции по поддержке деятельности по ограничению и запрещению ядерного оружия взяли на себя научные, гуманитарные и общественные организации. То есть, премией отмечена роль общественных организаций в деле продвижения запрета ядерного оружия, которая, безусловно, играет свою положительную роль в контроле угроз, связанных с ядерным оружием.
Именно эта деятельность сыграла ключевую роль в том, что 23 декабря 2016 Генеральная Ассамблея ООН приняла решение о составлении и подписании юридически обязательного документа о запрещении ядерного оружия, ведущего к его полной ликвидации. В марте 2017 в ООН начались переговоры о запрете ядерного оружия, а в июле 2017 122 страны-члены ООН утвердили на пленарном заседании первый многосторонний договор о запрещении ядерного оружия. Его подписали 53 государства. Среди них ожидаемо нет ни одной ядерной державы (РФ, США, Великобритании, Франции, Китая, Пакистана, Израиля, Индии, Северной Кореи) и их присоединение к этому договору может занять много лет. Но сам факт такого прогресса является положительным.
Следует согласиться с Нобелевским комитетом в том, что, очевидно, международный правовой запрет сам по себе не устранит ядерного оружия, которого сейчас в мире насчитывается более 15 000 единиц. Особенно в условиях нарастания взаимного недоверия и эскалации угроз. Но усилия на этом пути нужно приветствовать.
Стоит понимать, что решение Нобелевского комитета, которое отражает мнение передовых представителей научных и политических элит, является политическим актом, символическим жестом, направленным на поддержку определенных важных трендов мировой политики в области безопасности. То, насколько мы понимаем это решение, определяет, насколько мы понимаем мировые тренды, насколько адекватно оцениваем свое место в современной мировой архитектуре.
Собственно, в этом и заключается главный урок премии для нас. В мире, где, несмотря на растущую недооценку, традиционные угрозы меняют свое распределение и интенсивность, где царит неверная оценка связанных с оружием массового уничтожения рисков, где природа конфликтов претерпела существенные изменения, а глобальная безопасность определяется локальными вызовами, - в этом мире мы не только находимся на передовом крае борьбы с новейшими угрозами, но и являемся первопроходцами построения новой архитектуры безопасности. И наши усилия будут оценены только после того, как мы сами осознаем свою миссию и свое место в построении нового мира.
Украина не только отказалась в свое время (во многом вынужденно и безальтернативно) от мощного ядерного арсенала, чем способствовала снижению «традиционной» ядерной угрозы, - мы сегодня ищем средства и методы противостояния новым угрозам. Символами нашей борьбы являются люди, которые могли бы быть достойными номинантами на Нобелевскую премию мира - Мустафа Джемилев, Олег Сенцов и другие невинные узники и лидеры сопротивления этой войны. Конечно, не следует поддаваться локализму, руководствоваться местечковыми обидами и ложной «особостью» и составлять на этой основе «альтернативный национальный список» достойных номинантов. Но следует четко осознавать, что именно наша борьба сегодня является залогом мировой безопасности.
Итак, понимая очевидную аргументированность этого - бесспорно политического - решения Нобелевского комитета, мы должны воспринимать меняющийся мир адекватно, и смотреть в собственное будущее в новом мире.
Для этого нам следует осознать не только природу новейших угроз, но и изменения в распределении и интенсивности угроз традиционных. Мы учимся на опыте войны, но не имеем права пренебрегать логикой мира, нам приходится напоминать миру о логике войны, но мы не имеем права относиться к чужим урокам с неуважением и невниманием. В том числе и к урокам, которые демонстрирует нам нынешняя Нобелевская премия мира.
