Плащ
Он и она, ресторан, двустволка из-под полы, выстрел, смерть неверного мужа, тихая улыбка удовлетворенной убийцы. Привычная сцена для финала.
Проще всего было бы прочитать сюжет "Нежной кожи" Трюффо как коллизию адюльтера и ревности, заканчивающуюся банальным убийством. Впрочем, убитый, известный парижский интеллектуал по имени Пьер (Жан Дезайи) пребывает в конфликте более глубоком, нежели супружеский. Все делается, фактически, за него. Он везде опаздывает, не способен ничего решить окончательно. Однако “Нежная кожа” – более чем драма выбора, и происходит она не только в мире людей.
С того момента, когда Пьер знакомится со стюардессой Николь (Франсуаза Дорлеак), его жизнь расщепляется, раздваивается. Обреченный постоянно скрываться и врать, он окружает себя знаками воображаемой реальности, в которую сам начинает верить. Такова, собственно, и его связь с Николь. Более того, раздвоенность порождает зону замалчивания, сущностную пустоту, заполняющуюся вещами, которые, обретая силу символов, вторгаются в жизнь Пьера.
"Нежную кожу" можно назвать даже фетишистским фильмом. В этом смысле очень выразителен и едва ли не наиболее существенен эпизод в самолете: стюардесса меняет обувь, но из-под занавески видны только ее щиколотки – сначала в одной обуви, несколько секунд босиком, далее в другой. Отсюда, собственно, и начинается история как таковая. Туфельки на полу самолета разрастаются обувными рядами перед дверьми номеров в неторопливом трэвелинге сквозь коридор гостиницы, где Пьер должен провести ночь: туфли мужские и женские, одиночная пара - две пары, опять одиночная, опять две - настоящая фетишистская шифрограмма, призыв, которому герой в конце концов следует. В Реймсе во время прогулки говорливый приятель с развязанными шнурками, от которого Пьер никак не может избавиться, жалуется на слишком тесные ботинки. Позднее, в гостинице - утонченно-эротический акт снимания туфелек с сонной Николь. И далее камера то и дело соскальзывает вниз.
Так же и с одеждой. Блестящий момент, не уступающий эпизоду в самолете: Николь прямо на автозаправке, чтобы угодить Пьеру, меняет джинсы на предусмотрительно прихваченное платье. Еще: “леопардовые” блузки на дамах в ресторане; по словам Николь, - признак тех, кто “любит любовь”; чулки, покупка которых становится настоящим кошмаром для Пьера и приводит к цепной реакции неприятностей. Наконец, плащ жены, из-под которого появляется ружье.
Итак, вещи ведут свою историю, которая неизменно сопутствует основной сюжет подобно бессловесному комментарию.
Сговор вещей, окружающий Пьера, похож на проявление расстроенной психики. Его мир полон предметных видений.
Что касается последних, то есть еще один четкий мотив: отражение. Эта линия размечена афишами и газетами с фотопортретами героя, зеркалами, фильмом про Андре Жида в Реймсе, фотографированием с Николь на природе. Пьер словно зачарован этим безостановочным движением удвоений, видит вокруг только их, а не то, что за ними. Да и сама его профессия – также в определенной степени создание отражений, письменных рефлексий-свидетельств о чужих текстах. А когда мотивы вещей (одежда, обувь, смятая супружеская постель Пьера и его жены Франки) и отпечатков (фотографии, фильм) пересекаются - настает развязка.
В кармане костюма мужа Франка находит квитанцию из фотоателье, где уже проявили и отпечатали снимки с Николь. Ружье в полотняном чехле она извлекает из шкафа для одежды (и там вновь – ряд обуви). Надевает плащ, также доставая его из какого-то свертка. Не забывает посмотреть в зеркало. Входит в ресторан, где обычно обедает Пьер, отражаясь в витринах и стеклянных дверях. Швыряет разоблачающие фотокарточки мужу, который сидит под спортивными фото. Пьер умирает среди фотографий. Зеркала, фото, одежда и обувь – фатальные предзнаменования, которые он не успел осознать.
А также это подобия, то, что отображает, повторяет человеческое тело.
Нежная кожа, буквально воплощающая уязвимую суть Пьера, – единственное, чем он владеет по-настоящему, его самость, его неотчуждаемая собственность, уникальное подтверждение его существования. С этой точки зрения, Дезайи - идеальный исполнитель. Он играет прежде всего деликатную, ломкую цельность своего персонажа. Этот Пьер-Пьеро – слишком заметная мишень со своим невыразительным, но очень подвижным, несколько детским, алебастрово-белым лицом, на котором лежат легкие тени, с грустно опущенными уголками глаз и губ, с неизменно растерянным видом и мягкими ладонями. Он обречен. Потому что в финале даже лицо Франки (Нелли Бенедетти) - бледное, застывшее, с идеально прямым пробором, с математически симметричной прической - превращается в гневную, печальную, но маску, а очередной фетиш – женский плащ – скрывает орудие казни.
Масса отпечатков и копий становится критической. За этим порогом - то, что видит Пьер: вещи как они есть на самом деле. Взгляд в ответ - убивает.
Нежная кожа / La Peau Douce (1964, Франция-Португалия, 113`), режиссура: Франсуа Трюффо, сценарий: Франсуа Трюффо, Жан-Луи Ришар, оператор: Рауль Кутар, актеры: Жан Десайи, Франсуаза Дорлеак, Нелли Бенедетти, Даниэль Секкальди; производство: Les Films du Carrosse.
