Верховен и пустота
(по мотивам реального случая)
Нет лучшего повода для размышлений о судьбе искусства, чем, например, показательно эстетская беседа пуристов, искренно считающих себя сторонниками определенных разновидностей кино. Кстати, пурист не обязательно равнозначен человеку осведомленному; ценитель арт-хауза, в частности, может не знать, кто такой Пол Верховен, который, напомню, кроме «Звездного десанта» и «Основного инстинкта», снял вполне авторские «Турецкие сладости» и «Четвертого мужчины».
Так вот, о ценителях. Они - скажем, представители немецкого (или украинского - на самом деле страна здесь не имеет значения) среднего класса - идут на новую картину вышеупомянутого Верховена «Она» с Изабель Юппер в главной роли. Идут, посоветовавшись с журналистами, общение с которыми, вероятно, также является признаком близости к медийному миру. Они смотрят на экран, громко вздыхая в особенно провокационных эпизодах. Едва дождавшись финальных титров, они оседают в ближайшей кофейне и осуждают увиденное. Лейтмотив обвинения - "фильм не соответствует идеалам авторского кино, это какая-то жанровая, почти голливудская наглость, перегруженная лишними деталями. И вообще - о чем это кино? Зачем такое снимать?"
И действительно. «Она» не отягощена метафизикой или лишними рефлексиями, здесь нет длинных статических планов или пространных монологов. Центральная фигура - прежде всего, человек действия, хотя не всегда с очевидными мотивами (что делает фабулу еще более интригующей, а поступки протагонистки - опасными). И здесь есть аффекты, которые наполняют просветленные лица ревнителей "авторской чистоты" истинным возмущением - жесткий секс, мордобой, изнасилование, убийство. Все здесь работает на сюжет, так что если кто-то назовет «Ее» эротической драмой, или триллером, или даже эротическим триллером, полностью будет прав.
Но талантливый режиссер потому и талантлив, что не укладывается ни в какие рамки, хоть ты тресни от синефильской натуги. Ибо «Она» не только развлекает, но и заставляет задуматься о вечной заклятой оппозиции женского-мужского, о склонности любого человека контролировать и подчиняться одновременно, о сути власти как таковой, о корнях насилия в индивиде и в обществе, о природе дарования самой Юппер, которая и сейчас, в уже не очень юном возрасте, умеет и выглядеть сексуально, и блестяще играть сложные роли.
Конечно, любой режиссер снимает прежде всего для себя, точнее, для своего внутреннего зрителя, а последний, в определенном смысле - квинтэссенция всех будущих зрителей ленты. Поэтому готовый фильм - это соглашение с аудиторией. Если режиссер это соглашение нарушает, то уже неважны никакие манифесты, никакая позиция (которая очень легко может перейти в позу).
Стрельба ли в кадре или изысканные формальные игры - главное, чтобы обещание было выполнено, чтобы я, зритель, получил свою историю, и эта история не оставила послевкусие пустоты.
А будут это очередные «Мстители» или новый Ханеке - какая, по большому счету, разница?
