Вклад тещи в историю литературы
Иногда бывает так, что даже теща может внести свой вклад в историю литературы. По крайней мере так произошло с дебютным романом «В трюме» в то время молодого сербского писателя Владимира Арсениевича. Дело в том, что литератор до того не был известен и не имел публикаций, а ситуация в Югославии была близка к коллапсу: война, гиперинфляция, международные санкции. Кому в такое время дело до литературы и молодых писателей?
Поэтому свой первый роман Владимир Арсениевич издал за семейные средства - помогла теща, которая имела какой-то небольшой бизнес и не пожалела несколько десятков долларов на благое дело. Книгу напечатали в маленьком издательстве, а поскольку в государстве наступил крах системы книгораспространения, то и продавали ее только в одном небольшом книжном магазине возле подземного перехода в центре Белграда. Конечно, издатель никаких усилий для продвижения не прикладывал, автор этого еще не умел, но произошло настоящее чудо - роман начали раскупать, он стал культовым в андеграундной среде, на него появились десятки рецензий и отзывов.
А вскоре случилось событие, которое переросло даже категорию чуда - роман дебютанта наградили важной в Сербии и на просторах бывшей Югославии премией. Награду издания «НИН» обычно получают старые и заслуженные писатели, но в тот раз жюри решило присудить ее – в первый и последний раз в истории – молодому литератору.
Что же такого особенного в романе, который без какого-либо продвижения стал бестселлером и вошел в канон национальной литературы? Для объяснения этого феномена обращусь к собственному воспоминанию. Готовясь к написанию дипломной работы на балканистике, я хотел совместить несовместимое - в силу специфики института я должен был писать о политике, а хотел исследовать литературу. Поэтому и начал искать в сербской и хорватской литературах произведения, в которых говорилось бы о войнах 90-х годов и образе врага.
Если в Хорватии было достаточно книг, которые удовлетворяли мой запрос, то в Сербии ситуация оказалась кардинально иной: казалось, там вообще избегают темы войны, она так и не стала объектом литературной обработки. Но все, к кому я обращался за советом, в один голос обращали мое внимание на роман «В трюме» Владимира Арсениевича Мол, это не только первый и единственный, но и выдающийся портрет войны, участие в которой сербы до сих пор отрицают, а тамошнее общество предпочитает замалчивать.
Волшебство прозы Владимира Арсениевича заключается в умении говорить простыми словами о сложных вещах, через обычные ситуации на кухне показывать глобальные катаклизмы, маргинальными персонажами иллюстрировать господствующие тенденции в обществе. И, безусловно, в искренности, ведь во многом это же автобиографический роман, если автобиографией считать историю собственной страны. Рокеры, пьяницы, буддисты-аматоры, несовершеннолетние наркоманы, драгдилеры и другие герои этого произведения живут в своем замкнутом мире, но никакие аутистские привычки не способны спасти их от конфликта с жестоким внешним миром.
Война в произведении появляется сначала в семейных ссорах, затем предстает как невозможность купить элементарные продукты и товары, чтобы в итоге прорасти паническим страхом быть мобилизованным в армию. Когда ты молод, твоя девушка только забеременела, а тебе каждый день может постучаться в двери наряд из военкомата, единственный способ бегства - задремать на диване в гостиной, отключиться от новостей и реальности. Ожидание ребенка здесь является не только фактом биографии, это еще и метафора новой, чистой жизни в жестоком мире, который несет только войну и страдания.
Роман «В трюме» позже продолжился еще двумя книгами, в итоге составившими трилогию под красноречивым названием «Cloaca maxima». А потом стал еще и успешным театральным представлением, получил рецензии в «New York Times» и был переведен на два десятка языков. Писать - это лучшее, что мог сделать писатель, когда в его стране люди преимущественно умирали или эмигрировали. Я отважился предположить, что в похожей ситуации переводчик должен действовать по этому же принципу.
