«25.07—31.07.2014»
В этой войне Украина решает для себя, по какую сторону границы зоны политического и экономического влияния Китая она окажется. Украина сражается за то, чтобы сохранить за собой право выбора. Россия — потому что у нее этого выбора уже нет. Так утопающий в панике бессознательно цепляется за все, что подвернется под руку, и может утянуть за собой под воду и того, кто пытался спасти его. Мировой расклад снова изменился, и один из политических полюсов планеты из Москвы за четверть века окончательно сместился в Пекин. Кавказ, Украина, Прибалтика... — Кремлю кажется, что стоит ему снова собрать республики СССР, и все само собой вернется на круги своя. Но в новом мире уже неважно, сколько у тебя ракет. 69 лет истории показали каждому — ядерное оружие для того, кто собирается его применить, всего лишь самый зрелищный способ покончить с собой. Без эффективной производящей экономики, без современных технологий путинская Россия вместе со своим безнадежно устаревшим ядерным арсеналом стремительными темпами скатилась до уровня региональной державы, и максимум что она может позволить себе на международной арене, — это вторгнуться в маленькую Грузию. А вот уже вторжение в Украину, в которой вчера еще и армии-то практически не было, ей, даже руками наемников, уже не по зубам. Китай, когда-то пугавший весь мир ужасами Культурной революции, воевавший в Корее, Вьетнаме, Бирме, теперь лишь, как боксер на взвешивании перед боем за пояс чемпиона, со спокойной уверенностью профессионала обозначает силу своих стальных мышц, но опирается в своей экспансии не на них, а на экономические инвестиции, базирующиеся на мощи растущей крупнейшей экономики мира.
• Когда-то еще советская пресса рисовала пугающий образ американского империализма, детально воспроизводимый и нынешней российской пропагандой. Но так получилось, что, пытаясь подражать США на международной арене, Россия бессознательно скопировала именно этот собственного авторства карикатурный образ. Только вместо гориллы в цилиндре усевшейся с ядреной дубинкой в лапе на куполе Капитолия, сегодня уместнее представить Россию в виде кровожадного медведя-шатуна, как изображали ее на сатирических картах Старого Света накануне Первой мировой войны. В своем стремлении подражать сильнейшей державе мира нынешняя Россия удивительно неоригинальна, и во многом нынешние события напоминают историю эпохи Второй мировой войны, но не (о чем сейчас часто пишут) нацистской Германии, а Японии. После Реставрации Мэйдзи 1868-1889 годов отсталая феодальная азиатская монархия стремительно стала превращаться в ведущую промышленную державу. В своих реформах Япония пыталась подражать передовым государствам той эпохи, позаимствовав систему образования у Франции, принцип разделения властей у США, армейские и флотские традиции у Германии и Великобритании. И все бы хорошо, да вот беда — великие державы той эпохи, подобно задиристым подросткам, мерялись размерами своих чаще всего экономически бесполезных колониальных империй. Но Япония к разделу мира немного опоздала. И вот, начиная с конца ХІХ века, Япония, приняв в качестве объекта подражания этот внешний абсолютно бесполезный атрибут, пыталась копировать великие державы и в этом, ввязавшись в бесконечную череду колониальных войн, трагически завершившуюся для нее атомными бомбардировками 1945 года.
• Еще до прихода Гитлера к власти в Германии, в 1931 году Япония начала вторжение в Китай, — свою персональную мировую войну, завершившуюся только в 1945-м. Когда Третий Рейх в Европе в 1940 году блистательными быстротечными кампаниями разгромил Францию и оккупировал Нидерланды, в Тихоокеанском регионе для Японской империи открылись перспективы заполучить французский Индокитай и голландскую Индонезию, — единственный в то время известный в регионе источник нефти. И, естественно, где нефть, и где Индокитай, там всегда были интересы США. Президент Франклин Рузвельт считал, что на Японию возможно воздействовать исключительно с помощью экономических санкций. — Едва только японцы сунули нос во Вьетнам, как в Америке конфисковали их активы, а потом и вовсе ввели «санкции третьего уровня», запретив поставки нефти и нефтепродуктов молодому тихоокеанскому хищнику. Американские и японские эксперты равно посчитали, что имеющихся в наличии резервов топлива Японии хватит едва ли на год войны. Но стороны сделали из этого противоположные выводы. — США решили, что, введя санкции, они остановят агрессора. А японцы сочли, что, только захватив месторождения нефти в голландских колониях, они смогут обеспечить свою экономическую и стратегическую безопасность. Война казалась безумием, общее соотношение сил и ресурсов в пользу США было 10 к 1, но внезапность нападения, и на тот момент неподготовленность Америки к войне привели к тому, что первый ее год для США был годом позорных поражений и отступления.
Россия упорно хочет вернуть себе мировое лидерство, грезит канувшим в прошлом недолгим мировым величием СССР, ее ресурсы, пусть и не так, как некогда у Японии, но ограничены, и несравнимы с ресурсами тех, кого она считает своими врагами. И кажется порой, что санкции способны удержать хищника, и одной угрозы краха экономики хватит, чтобы остановить его на самом пороге войны. Но логика хищника совсем иная, и угроза экономического краха может наоборот, подтолкнуть его к немедленному нападению. Хочешь мира — готовься к войне. И может статься, что Европа не получит той небольшой отсрочки для создания боеспособной армии, что получила этой весной Украина. Лишь подкрепленные силой оружия и стальной волей, экономические санкции способны остановить агрессора. Уж сколько раз, после очередного безумного шага российского президента, после каждой новой кровавой провокации звучала фраза о том, что Россия прошла точку невозвращения. Прошли месяцы, и Россия упорно следует кажущимся бесконечным многоточием невозвращения, идет, повторяя свои собственные прежние ошибки, или ошибки своих предшественников. История как будто следует по кругу, а бесконечный круг — это ведь тоже своеобразный тупик. Подражая разным «талантливым людям» прошлого, следуя опыту тех, кто пытался строить великие империи в этом прошлом, Россия неизбежно повторяет не столько их достижения, сколько, одну за одной, их ошибки, приведшие их к неизбежному краху, а мир, к той страшной цене, которую он заплатил за эти их и свои ошибки.
Еще несколько месяцев назад мои знакомые россияне говорили мне, что, как плох бы ни был Путин, они благодарны ему за то, что при нем им впервые после убогих 90-х стало не стыдно за границей называться русским. Что из государства, живущего на подачки, Россия превратилась (для тех, кто не видел ничего кроме Москвы и Петербурга, конечно) в модный имиджинговый проект, в едва ли не инновационное государство будущего. И вот, всего за несколько месяцев все это очарование Россией в мире утрачено, иллюзия развеялась. Утрачен международный авторитет, утрачена пусть и фальшивая, но сравнительно сытая стабильность путинского режима. Сегодня снова везде по миру на россиян начинают смотреть с презрением и даже с опаской. Прекратив поставки оружия террористам, сможет ли Россия вернуть утраченное? — Сможет, но лишь ценой новых десятилетних усилий, сменив политический режим и саму структуру экономики. Готова ли пойти на это нынешняя политическая элита России? Считают ли это необходимым большинство россиян? Сочтут ли они Владимира Путина и его политику виновными, в случае если санкции обрушат российскую экономику, или обвинят во всем окружающие их страны? Ответы на эти вопросы не вселяют оптимизм. Нынешняя Россия не готова возвращаться в цивилизованный мир. Господствующая идеология, настроения элит и основной массы россиян таковы, что они готовы скорее изменить правила игры в мире, или самоизолироваться до лучших для себя времен в тесном мирке вместе с другими странами-изгоями, пусть даже ценой превращения в сырьевой сателлит Китая.
• Многоточие невозврата упорно ведет путинскую Россию к пропасти. Остается только догадываться, кого еще сможет ухватить за собой в бездну рухнувший колосс, — падет ли сам, увлечет за собой Украину, или повергнет весь мир в хаос глобальной войны. Падение это уже стало неизбежным, и нам самим решать, падать ли следом, или последним усилием, до крови на пальцах, удержаться на самом краю этой бездны. Все в наших руках.
