Аромат пустого флакона
Была у меня, вроде, смешная, определенно простовато-наивная привычка — не выкидывать затейливые флакончики из-под пикантных духов. Дом все же захаращивать не хотелось, и я приноровилась в своем рабочем кабинете, найдя длинную полку, приказала ей работать своеобразной тумбочкой-домом для этих бывших запахов. Затарила, в общем, по полной. Кто ни заскакивал из подружек, обязательно подбегал к флакончикам, снимал любую пробку и вдыхал. Давая себе передышку в вечной газетной гонке, мы сразу возбуждались и начинали что-нибудь вспоминать. Этак минут 10, больше — никак.
Переезжая из того кабинета в другую творческую жизнь, те флакончики не взяла с собой. Они все же без присмотра не остались. Другие женщины приютили, обласкали мою коллекцию, скорей подходящую девчонке, чем взрослой женщине, которая уже знает, чего она хочет. Есть одно но — в наказание, видимо, за то, что бросила свои пузырьки, осталась память и признание самой себе: мы все же в ответе за тех, кого приручили. Эта истина не устаревает, пусть сейчас речь о каких-то, вроде, стекляшках бессловесных, которым не должно быть ни холодно ни жарко от того, что их не взяли в другую жизнь. Что-то подсказывает мне, что нет неодушевленной жизни, все имеет память. Вот и мои пять квадратных сантиметров рецепторов, реагирующих на запахи (именно такова общая площадь их у человека. Кстати, у собак — 65 см кв., а у акулы 155 см кв.), нет-нет да и напомнят об этом. Думаю, и не только рецепторы.
Неужели нет ничего поважней, мелькнет мысль. Сама и отвечу — конечно, есть, но ведь помню, помню их.
Недавно, подойдя к вещевой раскладке всякого барахла на блошином, обратила внимание, что рядом стоящая женщина купила пустой флакончик глубокого сочного синего цвета. Спутать трудно этот сосудик, да еще с талией от давнего крема, кажется, с названием «Пани Валевска». Мы улыбнулись друг другу, поняли, в чем дело. Все в ней, памяти, хотя честно скажу, запах крема не помню и, кажется, и не пользовалась им. Но эта талия у баночки, этот цвет...
Долго думала, что такая трепетность и верность любимому запаху только женщинам и свойственна, пока не поразилась откровению одного взрослого мужчины, который вспоминал свое потрясение от встречи с Запахом:
— Однажды, когда я учился в пятом классе, я заметил, как мой товарищ что-то достает тайком из портфеля, припадает к загадочному предмету и замирает. Заинтересованный до необычности, я на перемене прижал товарища к стене и вырвал признание. Из своих рук и на расстоянии он показал маленький пустой флакон из-под духов, на котором было написано: «Шанель №5». Увиденное разочаровало меня. Тогда товарищ осторожно вынул туго притертую пробку и протянул мне флакон — понюхай!
И все. Как прекрасно оказалось то, что я испытал. Аромат увлек меня в странствие по сказочным, эфемерным лесам, просторам, благоухающим непередаваемо сладостно. Что угодно, помню, готов был отдать за этот флакон, но этот упрямый парфюмерный маньяк был непоколебим. Я же потерял покой, стал невнимательным, и мама подумала, что я досрочно влюбился. Она почти угадала — я влюбился в Запах.
Дальше наступило непредсказуемое. Мальчик начал искать свой вариант поразившего его аромата: выдавливать сок из ландыша и фиалки, не обходил вниманием жасмин, высушивал розы, смешивал зачем-то с лавровым листком, добавлял корицу, кофейную пудру... И вдыхал. Увы! Запах был, но кому такой нужен. И все же, играя с ароматами, мальчик незаметно постигал что-то более важное: рождалось почти уже юношеское, не совсем осознанное желание любить, защищать, преклоняться. Он взрослел постепенно, как и задумано самой природой, не упустив неспешного понимания самого себя. Так вырастает не скороспелка, уверена, а мужчина.
Кстати, сам флакон духов — предельно строгий, простой, но восхитительно изящный, с пробкой, обработанной как изумруд, был выставлен в 1959 году в Нью-Йорке в Музее современного искусства, где его признано было шедевром авангардистского дизайна.
Кстати, известной всему миру Габриэль Шанель принадлежат слова: «Женщина, которая не пользуется духами, не будет пользоваться и успехом». Она раскрыла древний секрет француженок: «Капля ароматного вещества наносится за ушами, на ключицы и запястья...» Думаю, все же с ключицами она погорячилась. Хотя стоит и попробовать, нам никогда не поздно, к счастью.
Сегодня люблю изысканно стилизованный аромат ванили, впрочем, мне кажется, что любила его всю жизнь. Этому свидетель и моя лампа, презентованная перед самой свадьбой будущим мужем. Собственно, за день до свадьбы мой жених привез ее из французской провинции Шампань. Каждое утро, всю последующую жизнь говорю своей любимой — бонжур, бонжур, мой абажур. И не забываю капнуть капельку ванильных духов на разгоряченную лампочку под абажуром. И вечный запах защиты и любви не исчезает, а обволакивает и интригует. Нет, не возникают, конечно, как у того мальчишки видения райских кущ, смутных образов порхающих нимф. Все отчетливей и конкретней приходит ощущения счастья. Оно, как известно, не менее важно, чем само счастье, которое может и оборваться.
Всегда эта удивительная лампа освещала наш дом. Она и сейчас на своем месте — в прекрасной форме, изящная и стройная. Правда, под абажуром с гербом Реймса, где в великолепном соборе короновались французские короли, горлышко лампы перевязано, чтобы не сутулилась. Это — тайна, об этом знаем только мы вдвоем, и она продолжает, как и привыкла, притягивать восхищенные взгляды друзей. Кстати, вовсе не будучи особо старинной вещью, каким-то ценным антиквариатом. Она просто знает и чувствует — ее тут любят. При чем же тут антиквариат — он за деньги продается.
Когда слушаю откровения одной, еще относительно молодой, 40-летней женщины, которая панически боясь старости, уже исколола и обмазала себя всеми существующими снадобьями (хорошо, что оплачивает эти прихоти ее бывший муж на условиях, что дамочка будет достойно растить их общую дочь, а финансирование прекратится, если она вновь выйдет замуж), не перестаю удивляться. В ее арсенале — голубой имбирь с Мадагаскара (он якобы задерживает в коже влагу), золотой цветок из Тибета (выводит токсины), индонезийский боярышник (подтягивает кожу). Когда же она успела за всем этим растерять основное — флер полнокровно наполненной жизни? Как известно, в духоте, как в старой сумке, тот не живет.
Думаю, и капелька на ключицы не спасет. Правда, ее бывший в употреблении муж оплатит все. Мне жаль его денег.
