Багет-story, или Узелок на память
Изматывающая интрига поиска нужного цвета, оттенка, вечные терзания взять ли изумрудный, а, может, терракотовый или цвет земли, или все оттенки неба, размытые чернила сумерек и фуксии, цвет ореха или ванили, или перемешать все с переливами заходящего солнца... Тот, кто у мольберта, может продолжить такое перечисление. Между тем, я вовсе не в мастерской художника и нет нужды гулять по его мукам творчества. Моя история не о масле на холсте, не о акварели на, скажем, папье-маше, не о карандашном наброске. Заглянула туда, куда художники приносят законченную работу, и куда уже лет 15 тоже прибегаю со своими фантазиями. И не я одна. Багетная на Десятинной, конечно, это Ира — мастер, который настолько тонко чувствует тональность готовой работы или чего-то весьма экзотичного, но и сама так стремительно вовлекается в процесс, в игру с новым сюжетом, что очень быстро как бы возникает притяжение, а затем и дружба, со временем. К ней заказчики приходят годами и не представляют, что могут воспользоваться и другой мастерской. Не раз наблюдала, как какое-нибудь неизвестное местечко, беззащитное и робкое, схваченное художником в масле, карандаше, пастели, вроде не претендующие на особое внимания, обнявшись с багетом, а иногда на выбор «костюмчика» уходят часы, что понятно, непрактично и не выгодно для мастера дарит результат. Всегда преображение бывает разительным. Приходят и с собственной идеей, которая вдохновила, и попав в атмосферу располагающую, где тебя ждали, начинают творить вместе. Что удивительно — таких мастерских масса и, может, набор багетов не самый-самый, но общение так будоражит фантазию, так легко уводит от потока массовых изделий, от клонирования чего-то одинако-усредненного, что получается и итоге, как бы, вещь в одном экземпляре. Казалось бы, кто станет возиться с таким недавним заказом: пришла мама со школьником, которому дали задание принести на конкурс чего-нибудь по 100. Долго думали они и вспомнили, что постепенно у сынишки собралось много человечков от конструктора лего. Кстати, когда посчитали, то вышло даже больше 100. Ира предложила в багет взять ячейки в том же цвете, а в них поместить фигурки. И вот она — мальчишеская радость, которую, конечно, он будет хранить и потом как память о детстве. Подобные гнездышка Ира посоветовала и для владельца дорогой коллекции нецке, но уже из более элегантного материала. Классно вышло. Приносят и семейные фото для коллажей, однажды фрагмент персидского ковра стал картиной в особом матовом багете, вышивки, случались — пуанты, моржовую кость, зеркала, монеты — тут пристроят все. Не удержусь и расскажу, как с помощью мастера, переплела уже все, что можно, в своем интерьере — фото из путешествий в коллажной композиции, мелкие монеты, которые остались от поездок, мамины вышивки, редкие значки, и даже свою картину, которая родилась, правда, случайно даже для меня. После ремонта, когда уже был вымыт дом, и можно было вздохнуть с облегчением, вдруг увидела, что в углу, отвернувшись к стене, стоит какой-то жесткий картон. Хотела выбросить, но, повернув к себе, просто замерла. Вспомнила, что на нем пробовала краски, искала нужный оттенок, что-то смешивала, а потом забыла об этом рабочем моменте. Когда уже в спокойном состоянии посмотрела на картонный ремонтный полигон привиделся мне необыкновенный сюжет: снежинки тихонько кружатся, спускаясь, а внизу, прижавшись друг к другу, будто боясь, что их ранят неосторожным прикосновением какие-то фигурки. Когда принесла к Ире, она обрадовалась — загадочно, чуть ли не авангард, к тому же, и не без экспрессии. И эти тона — коричневый, беж, сливочный. Искали мы нужную окантовку долго, в итоге придумали соединить два багета, чем придали некую глубину. Все, кто не приходит ко мне в гости, сразу спрашивают — а это кто? Приятно. Что сказать, у Иры все подзаряжаются — нет, не по вампирски, а как бы по бартеру. Многие антиквары и коллекционеры, которые тоже бывают тут, а потом приводят своих друзей, говорят о «законе притяжения вещей» сначала ищешь ты, потом вещи начинают притягиваться друг к другу, а один дилер признался, что может посмотреть на картину в течение 20 секунд, потрогать рукой и по прикосновению сказать, сколько лет краске. Правда, на это он потратил лет 30. В этот день застала в мастерской куратора киевской детской художественной академии пани Тамару и она сказала, что по прежнему приходит к Ире, но уже по собственному желанию. Ведь школу перевели на тендерный вариант, а искусство и тендер, думаю, — сказала она, — антиподы. На результат как у Иры, там не стоит и рассчитывать.
Собирательный образ моей героини был бы не полным, да у меня и цели такой не было, если бы художники, маститые и неизвестные, не отмечали как она безошибочно чувствует тональность работы, даже может глянув, скажем, на пейзаж, уловить, что не все гладко у художника дела, может, что-то накренилось, что-то тревожит человека. Каждому найдет свое слово, не дежурное, не клон, а то одно, что поможет.
Не так давно, в этом году, принес ей на оформление для выставки «Истина — в зерне» свои огромные фото изумительно талантливый фотохудожник Игорь Гайдай. Часто слышу о каком-нибудь профи — мол, у него есть «глаз», но что это за пресловутый «глаз», и если он нужен художнику, арт-дилеру, эксперту, выдаю ему сертификаты, то зачем он в багетной мастерской, где вроде такая «глазная» школа и не обязательна. Выходит, нет, нужен, и потому многие стремятся именно у Иры багетом усилить впечатление. Эти зерна, размером 3Х2 метра своей обнаженной откровенностью, цветом, недосказанностью, заворожили. Сам автор своим зрителям сказал: «Я можу сфотографувати майже все, що бачу очима. Але ще цікавіше те, що не бачу, чого не видно. Ще з дитинства мене цікавило співвідношення видимого та невидимого, а захоплення фотографією сприяло цьому. Другим рівнем магії фотографії стало відчуття ще одного рівня — невидима частина видимого. Дуальність матерії. Наприклад, зерно. Ми бачимо, розглядаємо його форму, часто дуже цікаву, але ж головне в зерні, інше — це інформація, яку не видно навіть у мікроскоп. Я зробив серію світлин різних зерен насіння. Отримав предмети для медитації. Форма зерна ніяк не показує, якою буде рослина, коли проросте, коли зацвіте та коли зав’яне. Усе це — всередині зерна. То є програма, а програми мають автора».
Работы, не преувеличивая, ошеломляют зерна, взлетев из крошек гиганты, будто изменили свой взгляд на жизнь. Мне даже показалось, всматриваясь в зерна — пшеничное, кофейное, овсяное, рисовое, соевое, яйцо, житнее, перца, фасоли, будто утонула в их глубине — тихо так и плавно, не сопротивляясь, но потом, остановив невольную медитацию, вынырнула потрясённой — что это было? Правда, взглянув на зерно нута, уловив насмешливую природную мимику, даже поёжилась — он будто подсматривал за моей реакцией, иронизировал. Ну и что, отмахнулась, какой-то нут будет играть в мага.
Хотела даже сказать ему, мол, ты тут не самый красивый среди других зерен, вот и комплексуешь. Странно так реагировать на портрет зерна, правда, выше меня ростом. Нет, определенно что-то в этом нуте есть. Кажется, я очарована, влюбилась — то ли в багет, то ли в портрет.
Кто разберет.
