Битва за Европу: Украина и нормандская ставка Макрона
«22-28.11.2019»
«Он, вероятно, теперь единственный западный лидер, который имеет последовательный геополитический взгляд на мир», — написал об Эмманюэле Макроне политолог, заместитель директора французского Фонда стратегических исследований Брюно Тертре. Вот уже несколько месяцев следующие одно за одним громкие заявления французского президента о НАТО и «новой архитектуре европейской безопасности», о будущем Шенгена, о необходимости возвращения путинской России в Европу не сходят с первых полос мировых СМИ, сотрясая картонные стены скрепленной преимущественно степлерами и канцелярским скотчем евробюрокатов пока еще, вопреки мрачным прогнозам, единой Европы.
Роль Франции как члена нормандской четверки, одного из полюсов политической власти и экономики Евросоюза, наконец, как одного из ключевых членов НАТО определяют особый интерес Украины к позиции французского президента по каждому из озвученных им вопросов. Между тем, их преимущественно эмоциональная оценка — как «предательство» Украины, или европейских ценностей, как они представляются нам из Киева — очень часто подменяет у нас их трезвый анализ, и проистекающий из него холодный расчет, необходимый для выработки стратегии европейского, американского и российского векторов внешней политики Украины. Ведь каждый вызов, это еще и новый шанс.
Членство Франции в НАТО у нас принято воспринимать как само собой разумеющееся. Между тем, за 70 лет истории Североатлантического альянса Франция лишь двадцать лет была его полноправным членом. — Хотя первая штаб-квартира альянса и находилась в Париже, после 50-летнего перерыва Франция возобновила свое членство в НАТО лишь десять лет назад при президенте Саркози. Если уместно подобное сравнение, Франция в НАТО чем-то похоже на Великобританию в Европейском Союзе. Тогда как Великобритания смирилась с утратой статуса мировой державы, удовлетворившись короной одной из финансовых центров планеты, реализации имперских комплексов французской элиты, начиная с де Голля, Североатлантический альянс скорее мешал.
Выйдя из НАТО, Франция стала ядерной державой, а ее внеблоковый статус позволял ей сохранять политическое и экономическое влияние на Ближнем Востоке, даже в тех его странах, где, казалось бы, безраздельно правил СССР. Вот и возвращение Франции в Североатлантический союз оказалось возможным лишь потому, что на каком-то этапе возможности этого военного блока показались полезными для продвижения французских интересов в первую очередь в качестве, наряду с Германией, одного из лидеров Единой Европы.
Сегодня же наоборот — с одной стороны вчерашний главный гарант европейской безопасности и основная движущая сила альянса устами Трампа США неоднозначно заявили о незаинтересованности в дальнейшем выполнении своих обязанностей. Что немедленно проиллюстрировало отсутствие какой-либо реакции НАТО (более того, прямое попустительство ему со стороны США) на военное вторжение одного из его членов — Турции — в северную Сирию, в страну, традиционно считающуюся членом «Французского мира» еще с колониальных времен. Макрон уже не раз заявлял об особых интересах в этом регионе, и в этом, как он считает, ему скорее поможет Кремль, нежели Брюссель.
С другой стороны, целый ряд факторов позволяет Макрону надеяться на обретение Францией статуса доминирующей, теперь уже не в дуумвирате с Германией, силы в Евросоюзе. Прежде всего, после выхода Великобритании из ЕС, Франция остается единственной ядерной державой объединенной Европы. Что, как считает Макрон, именно ему предоставляет «естественное право» на статус Захи Хадид «новой архитектуры европейской безопасности». Что еще важней, по его мнению, вследствие неминуемого скорого ухода Меркель пересменка поколений в политической элите Германии на ближайшие годы вынудит Берлин больше внимания уделять внутренним проблемам, и каждое из заявлений Макрона во весь голос кричит, что Париж готов править Европой один.
В этом статусе Макрон не может игнорировать значительное поправение взглядов избирателей в странах-лидерах ЕС. — Как минимум во Франции, где год за годом в спину традиционным политическим элитам дышит Национальный фронт, и Германии, где стремительный рост популярности Альтернативы для Германии обуславливает необходимость как минимум пересмотреть основы иммиграционной политики Европейского Союза. И здесь французский президент, как ему кажется, предлагает приемлемый вариант — лишить права вето на решения Евросоюза малые страны из Центральной и Восточной Европы, и обусловить свободу перемещения их граждан без паспортов их согласием на размещение у себя новых мигрантов. Не говоря уже о том, что, к удовольствию евроскептиков, он уже, вместе с Данией и Нидерландами, заблокировал начало процедуры вступления Албании и Северной Македонии в ЕС. — Наконец, после давно уже напрашивавшейся ампутации Великобритании, он считает, есть шанс превратить Европейский Союз из пока еще аморфного объединения в реального игрока на мировой политической сцене.
И вот здесь один из лидеров Европейского Союза с его более чем полумиллиардным населением, с ВВП в 22% от мирового, почему-то считает, что на роль глобального игрока ЕС может рассчитывать только в союзе с Россией, предложив Москве вместо союза с Китаем, в котором Россия оказалась на положении младшего партнера, равноправный союз. — Изначально слабая позиция, объяснимая как, с одной стороны, инерцией мышления французских элит, вот уже двести лет находящихся в плену «геополитических симпатий» в адрес России, с другой, после семи десятилетий следования в фарватере американской политики, недооценка политическими элитами Европы собственных сил, утрата ими навыков самостоятельной игры.
Именно эта слабость, недооценка собственных сил и делает невозможным равноправный союз между ЕС и Россией. — Кремль традиционно мыслит категорией силы. В случае с Китаем, он будет следовать за превосходящей его экономической и военной мощью (тем более что и Китай в свою очередь отдает должное превосходству России в ракетно-ядерном потенциале), и, что еще важнее, стальной политической волей. Но там, где Кремль почувствует слабость, он будет продолжать давить, где только возможно дестабилизируя ситуацию, откусывая от европейского пирога кусочек за кусочком.
Что бы там ни считал Макрон, его собственные цели и цели Путина противоположны. — С одной стороны, сильная, объединенная, с наделенными функциями принимать решения (а не достигать их путем консенсуса как теперь) центральными органами Европа, с другой, утративший волю не то что к расширению, но и к защите своих границ и идеалов, пожираемый изнутри национальными конфликтами, политически разобщенный континент. Что характерно, и Путин, и Макрон видят друг в друге лишь инструмент для достижения своих целей. — Макрон своего лидерства в Евросоюзе, Путин возрождения СССР. Вот только, в отличие от играющего в открытую Макрона (в стиле летописного Святослава объявившего во весь голос «Иду на вы!»), процитирую того же французского политолога Брюно Тертре и французского философа Мишеля Эльчанинофф в «Ouest-France» и «Le Monde»: «Путин врет», уже не в первый раз сдавая европейским элитам старые крапленые еще в Холодную войну карты. А те с непостижимым упорством продолжают садиться с Россией за карточный стол.
Напористость, чтоб не сказать агрессивность Макрона неизбежно вызывает неприятие как в руководстве Европейского Союза и НАТО, так и среди многих стран-членов ЕС (если верить «Bloomberg», порождая внутри ЕС немыслимые ранее союзы — Германии и Италии, например). Именно это позволяет Путину, который в декабре уже в третий раз встретится с Макроном, использовать его амбиции для ослабления единства Европы. И именно это дает определенные надежды и Украине. — С одной стороны, на усиление поддержки со стороны США нашим союзникам восточноевропейским членам НАТО и Евросоюза в войне за газовый рынок ЕС. С другой, что вызов, брошенный Евросоюзу и НАТО Макроном, все же вынудит их наконец к реформам, заставит в рамках «новой архитектуры европейской безопасности» увеличить расходы на оборону наконец.
Что «возвращение России в Европу», как и при предшественниках Макрона, останется лишь нереализованной вследствие очередной неявки Москвы на вокзал, инициативой. Какие бы усилия к этому ни прикладывал назначенный накануне Макроном «впереди паровоза» — как будто он уже сейчас единолично определяет внешнюю политику ЕС — «специальный посланник, ответственный за активизацию отношений ЕС и России» бывший постоянный представитель Франции при Европейском Союзе, а после посол Франции в США и, что еще важнее, первый Исполнительный генеральный секретарь Европейской службы внешних связей Пьер Вимон.
Похоже, будущая встреча нормандской четверки в Париже, как ее видит Макрон, может стать для него первой ступенькой подъема к вершинам европейского Олимпа. И он тщательно готовит ее вместе с Кремлем. С другой стороны, канцлер ФРГ Ангела Меркель накануне показательно отмела все циркулировавшие ранее не без ее подачи слухи о своем досрочном — до истечения ее полномочий в 2021 году — уходе с поста канцлера, отчасти уже этим поколебав надежды французского президента. Так что, на декабрьской встрече в Париже на кону европейское лидерство, а совсем не Донбасс. И уже на этом Украина могла бы сыграть. Шанс-то есть, вот только было бы кому. Исполнители у нас подкачали.
