Этюд в кроваво-черных тонах
«03-09.03.2017»
Написанная под впечатлением от не по календарю теплого солнечного дня весенняя и радостная колонка ушла в корзину. Вечер среды окрасился для киевлян в кроваво-черные тона. Как раз когда я возвращался домой, в трех кварталах от моего дома киллер из пистолета вплотную расстрелял автомобиль бизнесмена. — Отец привез домой с прогулки двух своих детей, — шести и восьми лет. Отец умер в «Скорой», двое маленьких детей с ранениями в больнице. Завтра, в четверг, когда выветрится выпитое под чудо авторства «Барселоны» пиво, эксперты будут много говорить о «возвращении 90-х», о «Законе Савченко», о стреском проваленной Аваковым реформе полиции. Все это будет, завтра. И во всем этом есть смысл. Но никакие «90-е», никакой «Закон Савченко» и непрофессионализм стремительно «постаревшей» «новой» полиции не объясняют того факта, что убийца преступил через все — в равной степени цивилизованного человечества или воровской, нормы морали. Что он убил отца на глазах его детей, что он ранил этих детей.
Эпоха воровской романтики, благородных воров в законе осталась в далеком прошлом — равно и в жизни, и в литературе, и в кино. Смерть короля преступного мира Артура, героя фильма «Воры в законе» Юрия Кары, как смерть короля Артура средневекового эпоса, в массовой культуре нашего времени символизировала уход целой эпохи, не без своего морального кодекса, своих Ланселотов и Круглых столов. Не 90-е, донбасский беспредел волна за волной выплескивается за линию противостояния. И, когда я говорю «донбасский беспредел», это не обязательно означает «российские боевики». Выстрелы снайперов на Майдане не только убили сотню героев, они разрушили такой кровавой ценой восстановленную во времена президентства Кучмы монополию государства на насилие, а последующая война оказалась не менее эффективным, чем революция, социальным лифтом. И этот лифт, как и в случае с революцией, часто черпал своих пассажиров с самого подвального этажа.
Пусть украинского Мотороллу — Сашка Белого, и сбили на взлете, сотни других, хоть и без его лихой харизмы и громкого имени, через наспех сформированные силовиками и некоторыми политическими силами батальоны, приобрели ореол героев-добровольцев. И даже сегодня, когда совершенные ими грабежи, похищения и убийства стали широко известны, находится множество людей, кого обманывает этот магический ореол, кто выходит в их защиту под стены судов. Вспомните, в тот недолгий период бессилия власти многие публичные люди поддались магии вседозволенности — даже лидер парламентской политической партии мог позволить себе, уподобившись российским террористам, на камеру издеваться над раздетым до трусов пленным боевиком. А тогдашнее «мусорное правосудие», едва не вылившееся в суды Линча и сегодня, три года спустя, напоминает о себе призывами к «революционному правосудию», требованиями во имя идеалов преступить закон.
Не сомневаюсь, те, кто прочитает эту колонку дальше первого абзаца, возразят мне, что все вышесказанное меркнет на фоне вакханалии беспредела, вот уже 3 года творящейся на оккупированном Донбассе. Растерзанные — в прямом смысле этого слова — украинские политики, активисты, солдаты и офицеры, пытки и издевательства не только над пленными, но и над гражданским населением Донбасса, тотальное — на всех уровнях, от боевика до руководства террористов — мародерство... Это полное игнорирование прав собственности, прав личности являются прямым следствием войны, развязанной Россией против Украины, все это море человеческих отбросов, принесенное или поднятое с местного дна российской агрессией, — все это оружие российской гибридной войны. Это вызов идеалам, провозглашенным Майданом, это вирус, который привнесен в Украину, и который нам надеются вместе с террористическими «республиками» теперь прищепить.
В войне с Россией Украина одной ногой опирается на возрастающую мощь нашей вчера еще казалось отдавшей концы армии, а другой — и в самой Украине, и на международной арене — не на идеалы, по-разному формулируемые даже теми из нас, кто все 3 месяца простоял на Майдане, но на понятный всем и каждому в мире универсальный язык — закон. Недаром основные усилия российской пропаганды, в том числе и прямо сейчас, на суде в Гааге, направлены на то, чтобы поставить под сомнение легитимность украинской власти, чтобы изобразить ситуацию в Украине в красках и тонах, характеризующих на самом деле ситуацию в «ДНР» и «ЛНР». Именно эта опора на закон делает позицию Украины в наших собственных глазах и в глазах международного сообщества моральной, именно она отличает нас от боевиков и России. Ведь иначе, если, пусть даже из самых высоких идеалов и устремлений, мы отступим от буквы и духа закона, что кроме языка и цвета флага будет отличать нас с россиянами друг от друга. — Нам останется только вновь, как когда-то в войне Гитлера и Сталина, выбирать, за черта в какой упаковке нам воевать. Нам останется только бессильно смотреть, как «донецкое правосудие» придет в наши с вами дома, как наша с вами жизнь, как и жизнь наших с вами детей, в чьих-то бездушных глазах не будет стоить и ломаного гроша.
