Годы войны, вдохновения и признания
Продолжаю свой рассказ о югославском писателе, Нобелевском лауреате Иво Андриче, начатый блогом о юности литератора, его жизни в период Первой мировой войны и блестящей дипломатической карьере, которая закончилась должностью посла Югославии в Третьем Рейхе.
Как это ни парадоксально, но 1942-й, 43-й и 44-й годы, годы войны, опасности, голода и холода, стали наиболее плодотворными в творческой биографии Иво Андрича. Такое впечатление, будто литературная пружина, которую полтора десятилетия зажимала ипостась Андрича-дипломата, вдруг выстрелила и позволила его таланту открыться по полной. Именно в эти годы, в частности в переломный 1944 год, Андрич один за другим пишет свои шедевры - романы «Травницкая хроника», «Мост на Дрине» и «Барышня». Такая интенсивная творческая работа становится его спасением, позволяет не сломаться и не сойти с ума в самые страшные дни Второй мировой войны. Важно отметить, что в те годы Андрич даже не мог надеяться, что эти романы когда-нибудь напечатают, не говоря уже о совершенно фантастической по тем временам мысли о возможном награждении писателя Нобелевской премией по литературе.
Наконец война заканчивается и, казалось бы, Андрич сможет вздохнуть с облегчением и зажить полноценной жизнью, но опасность не проходит: к власти в Югославии приходят коммунисты, для которых фигура бывшего королевского посла в нацистском Берлине более чем подозрительна. Спасшись от нацизма, Андричу приходится защищаться от коммунизма. Его спасают безупречная репутация порядочного человека, настоящего патриота, громкая слава выдающегося литератора, которого в то время знают уже не только в Югославии, и то, за что раньше он сидел в тюрьме - членство в радикально-революционной «Молодой Боснии».
Фигура Иво Андрича - выдающегося писателя и известного в Европе дипломата - была слишком заметной и важной, чтобы такого человека просто расстрелять (как югославские коммунисты поступили с частью своих противников сразу же после прихода к власти). Коммунистический лидер Югославии Иосип Броз Тито боролся за международное признание своей власти, пытался убедить мир в своей цивилизованности и стремлении установить законный порядок, а уничтожение Андрича могло положить жирный крест на репутации нового режима. Словом, Андричу повезло.
Впоследствии он даже объяснял, что всю жизнь ждал нечто подобное: рожденный в нищете, мечтал о социальной справедливости, а идеалом всегда видел государство, в котором все будут равны - независимо от национальности и происхождения. Сегодня это, пожалуй, звучит довольно лукаво, но стоит напомнить, что во времена детства и юности Андрича социалистические/коммунистические идеи действительно казались прекрасными и революционными; в них не только верили - за них умирали. И членство в «Молодой Боснии» доказывает, что Андрич таки не лукавил.
После окончания Второй мировой войны происходит еще одно изменение, корни которого уходят еще в юные годы Андрича. В новой атеистической коммунистической стране Андрич деликатно отрекается от католицизма (и религиозности вообще), таким образом удаляясь и от своей хорватскости. Андрич никогда не был чрезмерно религиозным человеком, религия для него всегда была скорее философией и частью истории культуры, но во время войны он стал свидетелем того, как Католическая церковь Хорватии фактически поддерживала пронацистскую власть и не пыталась остановить геноцид сербов и цыган в НГХ. Более того, после войны в различных анкетах Андрич записывал себя сербом, а книги издавал кириллицей. Внешне это может показаться каким-то радикальным изменением, однако на самом деле такая позиция всего лишь иллюстрирует Андрича прежде всего как боснийца - человека текучей идентичности, выходца из пограничья культур и религий, который сам может выбрать себе национальность. Другой пример такого же уроженца Боснии - Эмир Кустурица, имя которого четко сигнализирует о мусульманстве его семьи, но сам он выбрал себе другой путь и стал фанатичным православным и шовинистическим сербом. В Боснии!
В новой политической реальности Андрич наконец забывает о карьере чиновника и таким образом становится полноценным профессиональным писателем, общественным интеллектуалом, который живет с собственного творчества. Сразу же после войны в Белграде выходят романы «Мост на Дрине», «Травницкая хроника» и «Барышня», эти издания собирают волну восторженных рецензий и превращают Андрича в одного из главных писателей Югославии. Он пишет колонки для ведущих газет, выступает на телевидении и радио, читает лекции в ведущих университетах страны, проводит творческие встречи и участвует в фестивалях. Но такая быстрая и громкая слава влечет за собой еще одно следствие - потребность выполнять публичные функции в новом государстве.
А их на писателя повесили множество: уже в 1945 году он становится председателем Союза писателей Югославии и заместителем председателя Общества культурного сотрудничества Югославии и СССР; в следующем году становится постоянным членом Академии наук и искусств, а в 1947-м - членом президиума Народной Скупштины (парламента) Боснии и Герцеговины. Кроме того, он много путешествует в составе государственных делегаций: посещает с визитами Китай, Францию, Польшу, Болгарию и Советский Союз (в рамках тура по «стране советов» наведывается и в Киев). Андрич становится одним из самых узнаваемых лиц истеблишмента нового коммунистического государства и вполне закономерно в 1954 году свою лояльность к власти и персонально к Тито закрепляет вступлением в Коммунистическую партию Югославии.
Этот 1954-й год важен еще одним событием - именно тогда в Югославии выходит «Проклятый двор», еще один из великих романов Андрича, хотя на этот раз, в отличие от «Моста на Дрине» и «Травницкой хроники», речь шла прежде всего не об объеме. Ведь «Проклятый двор» - это самый маленький роман Андрича, но критики сразу после выхода назвали его одним из лучших. Звучали сравнения с совершенным ювелирным изделием, филигранно отточенным и даже под микроскопом идеальным. Ведь Иво Андричу удалось в небольшой прозаической форме открыть большую эпическую силу, показать века и характеры, схватку Ориента и Запада, упадок некогда всесильной империи, при этом так умело переключая фокус нарации, что каждый читатель этого романа чувствует себя очарованным.
В основу «Проклятого двора» легла реальная историческая биография Джем-султана. Но кроме этой, основной темы, это еще и роман об одиночестве, о чувстве собственной инаковости среди враждебного мира, извечная притча о соперничестве двух братьев; не менее важна и тема борьбы цивилизаций Запада и Востока (опять двух братьев?), история агонии Османской империи и вымышленный сюжет о приключениях боснийского монаха-францисканца в цареградской тюрьме. Часть исследователей, анализировавших философскую концепцию романа, делают еще более радикальный вывод: это роман о том, что любая жизнь является тюрьмой, и мы действительно не можем отдалиться от заранее приготовленной для нас роли (как Чамил не смог покинуть свою жизнь и эпоху, чтобы прожить судьбу султана Джема).
Но настоящим чудом является не только тематическое богатство этого небольшого романа – больше всего поражает его архитектоника, структура повествовательных кругов, которые накладываются друг на друга. Мы слушаем историю молодого монаха о его покойном наставнике, а уже через мгновение оказываемся в истории монаха, который попал в стамбульскую тюрьму, чтобы через несколько страниц нырнуть в улочки Смирны и встретить чудаковатого юношу, который влюбился в гречанку, а за следующим поворотом фабулы нырнуть на несколько веков вглубь истории и узнать о столкновении братьев Джема и Баязида. Композиционная завершенность этих рассказов словно затягивает нас в водоворот, и где-то посреди книги мы уже не понимаем, о чем на самом деле этот роман и кто в нем является главным героем - это ощущение литературного головокружения, как во время танца дервиша, который погружается в транс. В «Проклятом дворе» особенно ощутимо, что автору близка ориентальная стилистика, мы слышим здесь эхо бесконечных восточных сказок, но в то же время видим признаки романа типично западного - например, холодный и рациональный психологический анализ героев. Этот роман блестяще демонстрирует, что Андрич в своем творчестве интуитивно сумел совместить лучшие литературные традиции Востока и Запада. Так писать мог только уроженец Боснии.
«Проклятый двор» был жемчужиной в активе автора, но другие его книги, в том числе поэзия и эссеистические заметки, тоже получали восторженную читательскую рецепцию, и благодаря этому в середине 50-х годов Андрич становится если не всемирно, то по крайне мере всеевропейски известным писателем. Его романы переводятся на основные языки континента, и один за другим выходят на французском, русском, польском, болгарском, румынском. На родине не просто каждая новая книга, а каждый новый рассказ становится значимым культурным событием, которое обсуждают и анализируют на улице и в университетах.
Тогда же - в 1956 и 1957 гг. - Андрич получает и первые украинские переводы своих произведений. Они имеют интересную историю, которая тоже достаточно ярко характеризует ту эпоху: талантливый закарпатский писатель и переводчик Семен Панько образование получил в Будапеште, где и познакомился с выходцами из других окраин бывшей Дунайской империи, в том числе с сербами и хорватами, от которых научился сербохорватскому (так его тогда называли) языку. После Второй мировой войны и присоединения Закарпатья к Украине Семен Панько начинает активно публиковаться как оригинальный писатель и переводчик. Смерть Сталина означает конец затяжного кризиса в советско-югославских отношениях, и с первыми признаками оттепели в «стране советов» вновь начинают переводить югославских писателей. Панько выпадает удовольствие перевести Иво Андрича - в то время еще неизвестного в Украине автора. Вот так, благодаря политическому «потеплению», культовые романы «Мост на Дрине» и «Проклятый двор» выходят на украинском за пять лет до вручения Андричу Нобелевской премии! Стоит отметить высокий эстетический уровень этих переводов и выразить сожаление, что с 1956 года «Проклятый двор» в Украине не переиздавался (после вручения «буржуазной» Нобелевки Андрич в республиках СССР стал нежелательным автором).
Заключительная часть истории о жизни и творчестве Иво Андрича - в блоге на следующей неделе
