Город, непохожий на свое название. Кировоград
У меня было немного времени - неделя, и издательство предложило мне семь городов для новых презентаций «Абрикосов Донбасса». Моя знакомая библиотекарь назвала это турне «путешествием вокруг света». И что-то в этом есть, если думать о мире, лежащем на Днепре и на его левом берегу.
Об особенностях каждого из городов хочу рассказать в серии колонок для газеты «День».
Из Краматорска и Славянска отправляюсь в Кировоград.
— Вы из Западной Украины? У вас такой язык, — спрашивает девушка с пушистыми волосами и умным голосом, которая подсела в Днепре.
— Нет, из Луганска.
— Правда? — Радостно восклицает она.
А потом:
— Я понимаю — Донецк. А Луганск? Почему это произошло с Луганской областью? Там же нет шахт.
— Как нет? Шахты, заводы, шахты, заводы, — не устаю повторять я.
— Вы переворачиваете мое представление, — говорит она после каждого тезиса о довоенном положении вещей.
— В слове «Луганск» не чувствуешь того звука машин в слове Донбасс. Но этот город не только о лугах и степях, но и о шахтах.
Перевернув «представление» выхожу в ночном Кировограде. И кто поймет мою радость? Здесь плюс шестнадцать и скоро, по-видимому, пойдет дождь. Среди чистых вещей у меня остались только теплые и болоньевая куртка, которую и одеваю в ночной город. Впрочем, в темноте не получается ничего рассмотреть. Я вглядываюсь в едва освещенные улицы (экономия!) и не понимаю, что там есть. Мы едем — я не понимаю.
Когда наступает утро, замечаю вокруг себя совсем не Кировоград. Ну, то есть совсем не то, что представляется, когда слышишь это название. А представляется индустриальный советский город, а еще — тот страшный 34-й год, когда его так назвали, когда и допрашивали, и ссылали, и расстреливали. И настолько эта практика была распространенной, что требовала создания отдельного управления исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений, и его таки создали в том же году. Однако через окно машины наблюдаю маленький, чистенький, зеленый и малоэтажный город, который именно до конца не понимаю, как ему называться, ведь столько уже раз его переназывали. Сначала из Елисавета он превратился в Елисаветград, а когда пришла советская власть — в Зиновьевск. Как только коммунистического патрона города Зиновьева арестовали, а Киров превратился в мертвого героя, и значит героя надежного, который не свернет с «правильного пути», город назвали Кировоградом. И уже при независимости были попытки его переименовать, но все чего-то не хватало — то воли людей на референдуме, то воли власти.
— О чем ваш город? — спрашиваю я у кировоградцев.
— О театре — отвечает одна девушка, очевидно имея в виду первый украинский профессиональный театральный коллектив, созданный здесь в конце XIX века (Тобилевичи, Заньковецкая и компания).
— А как вы хотите называться?
— Елисаветградом. Это же историческое название, — отвечает вторая девушка.
Кто-то мне говорит о Златополе, а кому-то нравится как название города — Тобилевичи. И если провести опрос, пожалуй, каждый скажет, что он живет в совершенно другом городе, с другим названием, и кому-то он будет об уране, который здесь добывают (Ураноград, говорите?), а кому-то о театре и искусстве, а еще кому-то — о плохом железнодорожном сообщении. Такой он город, непохожий на свое название. И этот город не нужно преображать новым названием, ему необходимо вспомнить то, которое точнее говорит о его качестве. Просто необходимо вспомнить.
