Иногда так хочется тоста
Даже не охотилась, как другие, за место в списке участника семинара, не стояла в очереди, а просто шла мимо Национального музея искусства имени Богдана и Варвары Ханенко и, увидев объявление с предложением разобраться вместе в чем же истины вина, отраженные в произведениях коллекции музея, зашла. И купила билет. Организаторы уже смирились с тем, что гостей к Ханенкам на семинар приходит намного больше, чем планировалось, и потому пригласили всех. Впрочем, у них другого выхода и не было. Сразу поняла в чем мое преимущество — была и без блокнота, и без диктофона, да и без жажды непременно что-то написать.
К тому же, и не подозревала, что ждет меня открытие, а согласие главного вдохновителя на то, чтобы написать о нем простому посетителю и не нужно. Потрясено путешествуя по столетиям, всматриваясь в полотна разных эпох, где вино, как часть бытия, вовсе не на эпизодических ролях, поражаясь мощности, элегантности и артистичности рассказа эрудита и полиглота, историка по образованию, и страстного исследователя Александра Галенко, похоже, даже слегка опьянела (и это, заметьте, без вина), и показалось — нашла ответы на свои вопросы, на которые не было ответа еще пару часов назад. Под обаянием комментария, тонко подобранная экспозиция живописных и графических работ, изысканных бытовых предметов, служащих винопитию, легко расшифровывала через выражение лиц, интерьеры, позы, мысли персонажей, схваченных когда-то мастером. Некоторые, заметила, прятали вечный человеческий страх, если все хорошо, а в глазах — сомнение, мол, так хорошо не бывает. Или далекая красотка, держа бокал, всей своей позой утверждая — «Я достойна лучшего», а мудрое вино, похоже, ей подсказывает: надо радоваться тому, что есть. И понимаешь — тема вина только сочный повод, чтобы закружить изысканным путешествием в компании человека так серьезно образованного, что кажется — он может ответить на любой исторический вопрос.
Для меня, скажем, непостижимо, как можно осилить перевод художественного текста с османо-турецкого, а он сумел. То, что пан Александр владеет основными языками международного общения, и говорить не стану, и так понятно, но не скрою, больше всего меня поразил его украинский. Божественно элегантен, нетороплив и мягок, нежен и метафоричен. Давно не окуналась в такое пиршество, устав от однообразия и скудности лексикона мужей от культуры, и не только. Поскольку лишь слушала, то ничего и не записала, а, растворясь в мастерстве рассказа, по сути, присутствовала на своеобразной премьере устной книги талантливого писателя. Запомнила не мало, но как бы для себя, но уловила — вино, как маркер вечных взаимоотношений и водоразделов, сложных столкновений мировоззрений, жизненных укладов обозначила через, вроде, незначительные детали достаточно много. Чего стоят слова: «Он пьет не по-гречески или он разбавляет вино водой». Чужак чужака видит издалека, и картины не скрывают этого. По тому, в какой последовательности разливал чашник вино, а такая должность была, определить на полотне статус собравшихся гостей, легко, а если крышка винного сосуда открыта, понятно — он уже пуст. Скромный этот пересказ не передаст выражения лиц участников экскурсии, но вижу — тут новые наблюдения и восторги, предчувствия, ожидания, и озарения, воспоминания и волнения. Вино на полотнах обнажило и вечное, всегда припрятанное, многое из того, к чему стремится женщина, делает она либо для мужчины, либо вопреки ему. Впрочем, как и мужчина. Природа в этом консервативна, как задумала, так и плетет свой колдовской узор. То, что видели глаза, что слушала в тот день сравнимо со сложным мощным вином, которое только улучшается с течением лет. В часах, проведенных в музее, в роскоши рассказа не было скучно спланированных картонно-пустых цитат, тусклой отработки. Казалось, по залам прошла волна восторга, да так там и задержалась в гостях у Ханенков. «Мое воображение незаметно вильнуло в свою интеллектуальную нишу, в которой бродила как хотела, не спрашивая разрешения, какую мелодию мне напевать, и все эпохи доверчиво делились своими традициями и историями, кое-что и я могла бы им рассказать.
Думаю, мы поняли бы друг друга, как понимаю всю мудрость природы, привычно, при любой возможности прислонившись к мощному дереву. Так и стояла, выйдя из музея, в парке напротив, любуясь огнями дивного города и ощущая: наш мир — потрясающее место. Совершенно отчетливо захотелось тоста в честь вечного жизненного брожения. Конечно, припомнила, что на топовой, весьма известной лекции по физике, где, естественно, не вино было поводом для обсуждения, прозвучал необыкновенный тост: «Внимательно взглянув в бокал вина, мы поистине откроем целый мир. В нем физические явления — искрящаяся жидкость, испарения, меняющееся в зависимости от погоды и вашего дыхания, блеск стекла и атомы, о которых уже говорит наше воображение. Стекло — это очищенная горная порода. В его составе кроются секреты возраста Вселенной и развития звезд. А из какого удивительного набора реактивов состоит это вино! Как они возникли? Там есть закваска, ферменты, вытяжки и разные другие продукты. Ведь в вине скрывается большое обобщение: вся жизнь есть брожение. Сколько жизни в этом кларете, если он навязывает нашему сознанию свой дух, если мы должны быть столь осторожны с ним! Наш ограниченный ум для удобства делит этот бокал вина, этот мир на части: физику, биологию, геологию, астрономию, психологию..., но ведь природа на самом деле никакого деления не знает. Давайте же мы сольем все воедино!».
Вы не возражаете?
Я тоже.
