Как живется в селе
На этой неделе мне неплохо забили якорь в голову, спросив, как человек, который столько лет прожил в городе, живет в деревне?
Некоторые тезисы, возможно, они и не будут главными в более основательном ответе:
Я родилась в Бычкове и всегда знала, что наш Бычков является центром Вселенной. Думаю, что так же думают и другие бычковцы. Здесь никогда не было комплексов, что мы живем в селе, а надо в городе. Конечно, наши односельчане живут в Праге, Вене, Братиславе и Нью-Йорке. Ну, пусть живут (жиють помалы, как говорят здесь), кто-то вернется, кто-то нет, многие почему-то все равно строят жилье здесь, дома.
Я тоже прожила более 30 лет не дома: во Львове, Тальном, Киеве, Глухове, но всегда помнила высказывание своего дорогого профессора права Зориславы Ромовской: не забывай родной дом, без человека дом тоскует, тоскует и умирает.
Одна ремарка, которая всегда удивляет тех людей, которые нечасто к нам приезжаю: выезд за пределы наших перевалов называется - Куда пошел? - Где-то на Украину!
Во-первых, у нас, в венгерской традиции, любое движение - идти, лететь, ехать, плыть, называется идти. Во-вторых, мы самая молодая украинская часть, которую присоединили к большой Украине в 1944 году. Вечное удивление в нашем музее перед стендом, под чьим управлением мы жили: разные государства и империи, но лишь с прошлого века - в Украине. Как говорил наш университетский профессор Станислав Кульчицкий, из всего, что сделал Сталин, единственное хорошо, что украинцы в основном живут в своем государстве. Поэтому наш языковой атавизм многих удивляет, но давнее стремление жить в едином государстве осталось вот таким высказыванием: если я еду в не менее родное Тальное - это: «мало йде на Україну подИвитися».
Работа как работа, проблемы везде есть, и только они двигают вперед. Чем мощнее конфликт, тем больше изменений и новаций ждет. И здесь территория имеет мало значения.
Во Львове было много учебы и интеллектуальной работы, плюс несравненное львовское художественное пространство, которого не хватает все годы жизни вне этого города. В Тальном была распаевка аграрных земель, создание агропредприятия, которое со временем стало базовым в крупнейшем в свое время, за земельным банком, агрохолдинге государства. Помню свое постоянное удивление человека, выросшего в горах, тем, что на Черкасчине глаза не упираются в горы. Там такие просторы и такое небо! Если понимать, что я выросла в районе, где практически ноль гектаров пашни, только личные хозяйства, а все остальное сенокосы и пастбища, то удивлению моих глаз не было предела. Запах созревающей пшеницы, дисциплинированные ряды подсолнечника до горизонта, кукуруза выше человеческого роста и год, разделенный надвое - то посевная, то сбор урожая. Кроме этого Черкасская область - такой безграничный исторический пласт, там энергетически чувствуешь все шесть тысяч лет, а то и больше, в течение которых там живут люди.
Глуховщина совсем другой край - строгий, холодный, но и более элегический. Сейчас писательница Тамара Гориха Зерня живет там на карантине и пишет, как ей после Киева живется на Глуховщине. Хорошая мысль: когда-то родители бежали от крепостничества колхозного строя, но сейчас село совсем другое.
Кстати, лидер партии «Країна» и известный аграрий Виталий Скоцик целую акцию проводит «Купи хату на селі».
И я это поддерживаю, потому что жизнь в большом городе - это и большие возможности, но и медленная смерть - треть жизни уходит на транспортные нужды.
Еда, интернет, отдых - уже намного лучше в селе. А что говорить о наших приграничных селах. Для нас и вопрос безвиза был крайне необходим, и кофе в соседнем государстве - нормально. Да и Венская опера, другие оперы в ближайших странах не являются такой уж диковинкой. Во всяком случае, до киевской оперы дальше, чем до 5-7 ближайших европейских опер.
Да и нельзя забывать, что сто лет назад наши обычные сельские деды спокойно торговали с той же Веной. У меня дома много документов моего деда: договоры, векселя австрийских банков.
Сто лет назад здесь была намного лучше инфраструктура: железная дорога на Будапешт и Вену, аэродром в соседнем Солотвино, обучение в Карловом университете и университете Берна на аграрном факультете, лесохимия, а не заготовка дров, к чему мы упорно идем. Фотографии 20-30 годов: европейская мода, ну, журналы Vogue в селе были всегда, сельский хор во фраках. Мы не его герои, но уверенные пользователи.
Вот так и живется в деревне: с проблемами, которые то обычные сельские (наседка кота от цыплят отгоняет или сено надо загребать), то попадаешь в центр европейского скандала от коллизии правовых норм и не только.
А вообще, жить одновременно в центре Европы, центре Вселенной и дома - очень удобно.
