Маленькие сюжеты под французским флером
Взять в чартер чужие разговоры, а у моей рубрики на это отменный аппетит, можно где угодно. В тот предпоследний мартовский вечер, такой момент подарил открытие «Французской весны в Украине». Придя на Софийскую площадь часа за полтора до начала, причем, объяснить, зачем именно так рано, к тому же, из года в год, спешу, и ни одного праздника не пропустила, пожалуй, не смогу. Может, нетерпение или предвкушение, которое особо остро, азартно, куражно, да и знала — вечер, без сомнения, это оправдает и новое энергетически светлое действо подарит всем и восторг, и непредсказуемую чехарду общения, иногда молчаливого с незнакомыми людьми, и с артистами, которые по уличным законам, всегда среди толпы, даже если смотрят на нее сверху вниз, но только потому, что они под куполом — звездным небом. И по ходу пьесы, все это будет нарастать, как будто все мы решили с этой весной дружить взахлеб, забыв все свои вызовы и невзгоды. На самой изысканной площади столицы поселилась по своему тоже изысканная небрежность, освобожденная от буржуазного или протокольного лука, когда светских дам не наблюдаются, а соседи в толпе и по гендеру, и их спутники, и детвора, так гармоничны, естественны без дурноватого высокомерия брендоманов или расхлябанной неуместной второсортности по приколу. Меня удивило особое созвучие даже с погодой — было намного теплее, чем в прошлые годы. Я все же, у пробегающей мимо студентки, изучающей в Киеве французскую филологию, а на празднике она в роли волонтерки, Инны, спросила, не замерзла ли она в своем легком костюме мима, и услышала ответ сквозь почти детский радостный смех: «Что вы, это такой счастливый случай для меня — стать помощницей в спектакле, мне не может быть холодно, я все время взахлеб болтаю по-французски с актерами, акробатами, музыкантами. Мне кажется, что даже с неодушевленными предметами, которые мы, волонтеры будем водить-носить между людьми — со всеми этими большими рыбами, морским змеем, ракушкой с большой жемчужинкой. Знаю, что буду вспоминать этот вечер долго и, хоть мы несколько раз репетировали накануне, жду премьеры с ее запланированными импровизациями, ведь мы внутри толпы, а уличные артисты всегда становятся ее частью». Интересно, зная, что по ходу пьесы нас обязательно чем-то будут или посыпать или еще что придумано, хотела даже спросить у Инны, что же в этот раз припасено, а потом передумала — зачем упрощать сюрприз. Во время прошлых уличных буйств, меня уже посыпало пухом, сухим снегом, конфетами, только что ничем еще не поливали. Сумма накопленного опыта подсказала — перестань анализировать, растворись в детстве, и, смеясь, послушалась, запрокинув голову, вдруг получила ответ на свой незаданный вопрос. Садовница Мю начала поливать зрителей водой из леечки прямо с высоты, как свой сад. Сразу закружился в смехе народ, даже экраны сотни телефонов исчезли на секунду, а то надо сказать работали они эти мобилки, по сути, как всегда, ударно, сверхурочно, без устали. Правда, в тот вечер меня это совсем не раздражало, чего не скажешь о ежедневном своеобразном мобильном «борце», в котором мы варимся, неся бремя навязчивого, правда, необходимого дресс-кода, но и превращая жизнь в постоянное звуковое кино, в котором все говорят о своем, но ты почему-то все слышишь. Эта всеобщая мобилизация, кокетство в Facebook, в который, по сути, недавно, так как подарили чудесный телефон с этим условием, неосторожно вступила, требует слишком много свободного времени, но, видимо, у многих оно есть. Светские дамочки и просто душки-активистки как бы монетизируют свой образ в сети, делясь недоступными для других впечатлениями, к примеру, из экзотических стран, а кто шифрует свою занятость, явно преувеличивая свою загруженность и независимость, но зато при полном техническом облачении, а это совсем другое дело. Будто носим с собой некий спасательный круг — чуть что не так — сразу за него: почту проверить, пропущенные звонки, просто уточнить, какое сегодня число и время. Что уж говорить о тех, кто спешит превратить себя в бренд, навязывая свои селфи. И хоть спокойно отношусь к людским слабостям или почти спокойно, а молодым это простительно, все равно, сожалею — держалась дольше всех, избегая сетевого блуждания, а сейчас тоже жму новые «кнопки», коллекционирую какие-то навыки, стараясь не попасть полностью в неволю этого «супового набор», а предложения все размножаются и размножаются не по дням, а по часам. Кстати, без всего этого прекрасно живется, но тогда и не получается услышать вовремя свой сигнал с творческими предложениями или просто от друзей. И хоть всегда говорю — меня победить невозможно, я ни с кем не соревнуюсь, по сути, это и мой жизненный девиз, но все же — из обоймы вылететь, выскочить пара пустяков, а вот вход назад может уже быть не по карману.
Уловила, что вновь, как бывает и в театре — успеваешь все видеть и реагировать, но одновременно, на пару минут можешь ускользнуть в свои мысли. К счастью, в тот вечер вокруг все говорили тихонько, ни кому особо не мешая. Так я узнала от незнакомого парнишки, что он ярче всего запомнил в Париже, как заснул, устав от жары под деревом на Елисейских полях, и никто его не прогонял, не урезонивал. Отдохнул полчаса — и как новенький. Его мама по телефону кому-то уточняла детали лукового супа, который у нас любят, по-моему, преданнее, чем на его родине, во Франции, а мне так захотелось, ну просто прямо сейчас, в эту минуту хлебнуть горяченького. И тут же вспомнила о своей любимой лампе, которую муж подарил ко дню свадьбы, и которой каждое утро говорю: «Бонжур, бонжур, мой абажур». Она уже многие годы освещает наш дом вечерами, когда уже все отдыхают. Даже рассказала об этом французскому актёру Арольду, который в этой пьесе играет роль Пастуха, и тот улыбнулся понимающе, мол, и у меня память на особые знаковые вещи долгая. Артист немного волновался перед началом действа, увидев так много пришедших людей и признался, что жаждет уже поскорее парить над площадью, водить свой хоровод из персонажей из подводного мира, жаждет радовать свою публику.
Однажды, увидев прямо перед собой, помню это было в прошлую Французскую весну, как акробат пролетал надо мной на канате близко-близко, подумала — заговорит со мной, и вдруг увидела его глаза: может, из-за грима или так и было, юноша как бы сознавался: это я для вас сегодня белый и пушистый, а у меня тоже столько проблем, просто вы мне помогли, а я вам. Это шарм театра.
Верхние акробаты вдруг начали что-то сыпать горстями, наращивая скорость, и полетела вниз какие-то блестящие штучки, что-то еще невесомое, веселая молодая публика азартно начала обсыпаться этим и подаренными блестками. Головы невольно украсились у тех, кому досталось и в карнавальные парики.
И все стали на мгновение детьми. В этом и таинство.
