Мастер боковых историй
Его зовут Джелал Плевляк, он уже тридцать пять лет работает на гражданской должности в югославской армии. Ему пора выходить на пенсию, но он оттягивает этот момент, хочет еще поработать, побыть среди людей. После новогодней ночи он садится в свою черную волгу и едет из Сплита в боснийский город Ливно в мечеть. Так он делает каждую пятницу вот уже пятнадцать лет, знает на этой дороге каждый поворот и каждое дерево, но на этот раз на границе Хорватии и Боснии его останавливает внезапный снегопад и пробитое колесо. В какие двери постучать за помощью - христианские или мусульманские? От этого решения зависит его дальнейшая жизнь, и без того богатая приключениями.
А его зовут Миленко Ергович, и он уже почти тридцать пять лет радует читателей своими книгами. В тот момент, пока Джелал Плевляк стоит перед дверью в Богом забытом боснийском селе, Ергович находится где-то рядом, наблюдает, сопровождает, но не одобряет и не осуждает. Его писательская позиция - быть свидетелем, а не судьей. Он видит и знает больше своего героя, но одновременно позволяет своему персонажу двигаться и выбирать самостоятельно. В какой-то момент Ергович покидает своего главного героя, фокус его внимания смещается на других. Это - один из его основных писательских приемов, творчески заимствованный из восточных сказок и творчества Иво Андрича. Это можно назвать принципом концентрических кругов, которые накладывают друг на друга, а можно сказать проще: Ергович - мастер боковых историй.
Детективный роман Ерговича «Волга, Волга», который я имел удовольствие перевести с хорватского, является блестящим примером применения этого принципа боковых историй. А двери, перед которыми останавливается Джелал Плевляк, служат прекрасной метафорой сюжетных возможностей этой истории. Ведь когда Плевляк заходит в одну из дверей, неожиданно его история прекращается и мы погружаемся в историю людей, которые живут в этом доме. Мы не просто узнаем их биографию, а ныряем в их внутренний мир, уголки личной психологии, познаем страхи и мечты. А где-то на фоне их историй отзывается история Боснии и Югославии, Балкан и Европы; круги накладываются друг на друга и через несколько страниц мы уже и забыли, что это роман о Джелале Плевляке, который тридцать пять лет работает на гражданской должности в армии.
Мне кажется, что величие Ерговича как писателя заключается как раз в этих боковых дверях основного сюжета, когда писатель может забыть своего главного героя и сконцентрироваться на других персонажах. Это звучит парадоксально, потому что противоречит идее романа, но именно этот парадокс писатель превратил в свою суперсилу и фирменный признак. Впрочем, это не просто прием, но и определенный жизненный принцип, признак большого и чистого человеколюбия - Ергович несколько сотен страниц может пренебрегать главным героем, чтобы глубинно рассказать историю простого пенсионера, многодетной мамы, продавщицы тортов или полковника, который скрывал от атеистической власти собственную религиозность.
Погружаясь в такой текст, у читателя словно кружится голова от калейдоскопа историй и людей, кажется, что рассказчик слишком далеко отходит от основного сюжета, но в конце, когда все нити сходятся в руках сапожника, вдруг осознаешь, что в этой истории, как и в жизни, не было основного и боковых сюжетов, все они одинаково важны, ведь каждый человек, которого мы встречаем, меняет нашу судьбу, а мы меняем ее. Это история о болезненном одиночестве человека, о вере и потере; роман об автомобиле и его водителе, который в социалистической Югославии верит в Аллаха так же искренне, как в коммунистические идеалы. Написанная как детектив, «Волга, Волга» выходит далеко за пределы этого жанра, в который раз доказывая, что Ергович умеет заглянуть в самые глубокие уголки человеческой психики и души.
