С чем «едят» в Украине 23 февраля?
То, что 23 февраля 1918 года в истории большевистского войска ничем примечательным не ознаменовалось, доказано давно и без меня. Хотя, поскольку Кремль постоянно пытается реанимировать советскую мифологию, нелишне и постоянно об этом напоминать, как сделал, скажем, Борис Соколов в статье «100-летие Красной Армии – мифический юбилей» («День», №33-34, 2018). Историческим основанием этого праздника может считаться разве что многокилометровый кросс «красных» бойцов из-под Нарвы и Пскова в направлении теплых петроградских квартир и винных магазинов, совершенный ими в последнюю неделю февраля и в конце марта, – а вы попробуйте в шинели или бушлате побегать по заснеженным перелескам! Но вопрос в другом: а чем прославился так этот день в истории Украины, что и у нас он два десятилетия, в соответствии с указом Леонида Кучмы, отмечался как «День защитника отечества», а иногда его празднуют и по сей день как «день настоящих мужчин »?
Что ж, приходится признать: 23 февраля 1918 г. определенным образом связано с историей Украины. Во-первых, под Петроградом было немало наших земляков. Сто лет назад среди нескольких тысяч большевистских матросов под руководством Павла Дыбенко, которые без боя дружно сбежали из-под Нарвы в начале марта от роты немцев велосипедистов (как тогда говорили, «самокатчиков»), было немало этнических украинцев. А среди их «активных боевых действий» можно отметить разве что «героическое обретение» цистерны со спиртом на каком-то местном разъезде ...
Во-вторых, во время украинско-большевистской (или «радянсько-совєтської», так как с Центральной Радой и местными ее органами боролись те, кто шел «за власть советов») войны зимой 1917-го – весной 1918-го, после того как вооруженные формирования УНР вынуждены были покинуть Киев, они отступали к рубежу Житомира-Бердичева-Коростеня. 12 февраля 1918-го Центральная Рада прибыла в Житомир, дальше она с подразделениями охраны выехала в Коростень. 18 февраля в Коростене состоялся бой 1-го и 2-го Запорожского куреней с подразделениями старой русской армии, которая прорывалась на родину с линии развалившегося уже немецко-российского фронта. Россияне потерпели поражение и вынуждены были искать другие пути. На следующий день Сечевой курень занял Сарны, где и расположилась Центральная Рада.
В это время отряд Василия Киквидзе численностью около 1500 сабель и штыков (громко называвшийся «пятая интернациональная армия»), занял Бердичев и разогнал остатки 1-го украинского корпуса, которые стояли в городе (следует сказать, что успешно с этим корпусом «повоевал » перед этим военный министр УНР Николай Порш, де-факто устранив его командира, генерала Павла Скоропадского и распылив сам корпус по разным городам и городкам).
Но вместе с тем в Брест-Литовске (Бресте) 9 февраля УНР подписала мир с Центральными государствами или Почвирным союзом (Германской империей, Австро-Венгерской империей, Османской империей и Болгарским царством). Украина получила признание своей независимости и западной границы вплоть до Холма и Бреста включительно. Немецкая и Австро-Венгерская империи обязались помочь правительству Центральной Рады освободить территорию УНР от большевиков; и не стоит забывать, что в составе как австрийских, так и немецких армий были украинские части и соединения, сформированные из буковинцев и галичан, а также добровольцев из числа военнопленных.
В этих обстоятельствах переформированные войска УНР приободрились, зато большевики заколебались. 17 февраля Киквидзе без боя захватил Житомир; в ответ упомянутые запорожские курени, в которых принял участие и 1-й конный курень, под общим командованием генерала Константина Присовского, отправились в Житомир, который отбили 24 февраля. А Киквидзе отступил в Бердичев, в котором и укрепился и решил сражаться до смерти. Не менее решительно были настроены и воины УНР, которым надоело отступать и чувствовать на своей шкуре несостоятельность политического руководства. Поэтому «битва за Бердичев», в которой с обеих сторон участвовали примерно по полторы тысячи воинов (всего большевистских войск в Украине тогда, кстати, было около «аж» 20 000), приобрела очень жестокий характер. В конце концов 26 февраля «армия» Киквидзе вынуждена была покинуть Бердичев и бежать в Киев (который она сдала через двое суток) и дальше на восток, по своей привычке устраивая еврейские погромы ...
Других значительных боевых операций на территории Украины в этом временном отрезке не было, поэтому напрашивается закономерный вывод: если праздник под названием «День защитника отечества» Кучма действительно связал с 23 февраля 1918 года, то все, кто его отмечал, включая Леонида Даниловича, волей-неволей отмечали «битву за Бердичев». С той разницей, что одни де-факто пили за защитников города, другие – за тех, кто его штурмовал, а третьи (те, кто считал этот день «днем всех мужчин») – за тех, кто в 1918 году героически отсиживался в подвалах ... Конечно, подробностей никто из празднующих не знал, потому что те, кому эти подробности были известны, имели уже тогда совсем другие праздники.
Но, если серьезно, нас не очень интересуют те «стихийные троцкисты», которые до сих пор считают 23 февраля «днем Красной армии», установленным в честь ее выдающихся побед. Нам важно то, какие праздники мы имеем в Украине и какой смысл в них вкладываем. Ведь праздники, как и любые символы, это не только память о прошлом, это еще и указатели в будущее – если выразиться патетически, то в общее украинское будущее. А когда кто-то еще отмечает 23 февраля как «мужской день» в честь то ли побега «красных» из-под Пскова, то ли отсидки в подвалах «самых храбрых» представителей сильного пола тогда, в феврале 1918 года, то это печально. Как и то, что даже по 2017 год включительно в Киеве существовала улица, названная в честь грабителя и антисемита Киквидзе...
