Сиквел Холодной войны

Андрій Плахонін

05 апреля, 19:46

Если для Украины момент прозрения наступил еще в конце февраля 2014 года, Западный мир в большинстве своем так еще до конца и не определился, началась или нет Вторая Холодная война. За прошедшие четыре года мы, политические или сетевые (они же «диванные») эксперты, после каждого нового укуса путинской «тактики салями», все равно, будь это аннексия Крыма, вторжение на Донбасс, сбитый MH-17, химическое оружие или стертый с лица земли Алеппо в Сирии, в сердцах восклицали: Ну сейчас-то уж точно Запад проснется!

Увы, не то чтобы каждый раз Запад совсем спал, как минимум спал не так глубоко, как до февраля 2014 спали мы сами. Но каждый раз его реакция запаздывала даже не на месяцы, а на годы. И сегодняшняя его реакция на отравление Скрипаля, несмотря на всю ее «беспрецедентность» и «беспримерное единодушие», была бы более уместной еще в 2006-м, после отравления Александра Литвиненко. Как и путинское вторжение в Украину было бы невозможно, получи Путин с Медведевым по рукам за вторжение в Грузию в сентябре 2008-го. Путина привела к власти война, и руины Алеппо можно было разглядеть в пылающем Грозном ставшей для Путина президентской зимой 1999—2000 года. Запад создал Путина своей пассивной обеспокоенностью, и все еще не готов принять его таким, каким он его создал. Запад не готов увидеть в Путине и путинской России врага. Запад все еще не отдает себе отчет, что ему противостоит отнюдь не малочисленная узурпировавшая власть политическая и олигархическая группировка, а практически весь сплотившийся вокруг безумного вождя 144-миллионный народ.

Не имеет значения, произносил ли в телефонном разговоре с Путиным приписываемые ему прессой слова, что Россия никогда не выиграет у Штатов гонку вооружений. Прежде всего потому, что Штаты не собирались, и не планируют вести с Россией гонку вооружений. В новом многополярном мире Соединенные Штаты столкнулись с несколькими глобальными вызовами: Китай, Северная Корея, Иран, Россия... Не противостояние России, а невозможность одновременно противостоять всем вызовам глобальным интересам Соединенных Штатов подталкивает их ускорить начавшееся еще до Трампа перевооружение и увеличение армии. Россия, даже с оглядкой на ее ядерный потенциал, не рассматривается как сколь-нибудь равноценная Соединенным Штатам сила — всего лишь как один из игроков, пытающихся противостоять гроссмейстеру в сеансе одновременной игры.

Более того, нынешний американский президент требует от союзников по НАТО взять на себя большую часть организационных усилий по противостоянию российской угрозе в Европе. Как результат, только сейчас начались разговоры об увеличении сил быстрого реагирования НАТО с тысяч до десятков тысяч, о том, что транспортные коммуникации стран ЕС не приспособлены для оперативной переброски военной техники... Даже те скромные планы, которые сейчас согласовывает в Европе НАТО, предполагают годы, если не десятилетие, целенаправленных усилий. И пока не известно, все ли в Европе готовы за них платить.

Так что, Путину не нужно выигрывать гонку вооружений со Штатами. Даже через десять лет, при нынешних темпах подготовки, НАТО не сможет противопоставить уже развернутым на западных границах России сухопутным войскам сколь-нибудь ощутимый контингент. В случае начала Третьей мировой войны, советская военная стратегия исходила из необходимости достичь Атлантического побережья максимум в течение двух недель, пока первый 200-тысячный американский контингент не высадится в Европе. Сегодня, в случае, если бы Путин поставил такие задачи, в распоряжении его генералов были бы минимум месяцы, и это при подавляющем численном превосходстве их морально устаревшей, но все так же эффективно убивающей военной технике, и многочисленной понюхавшей дыма армии над европейцами, которые в большинстве своем не готовы за свои европейские ценности умирать. Речь не идет о неминуемой войне, но, если к ней придет, на европейском театре Россия практически готова к ней сегодня, тогда как НАТО не будет к ней готово даже через 10 лет. И никакие надежды на иракский сценарий 2003 года тут не оправдаются, ведь Россия, в отличие от Багдада, прикрыта ядерным зонтом.

Вот почему, несмотря на все экономическое и технологическое превосходство, Запад мыслит противостояние с Россией категориями Фултонской речи Черчилля и Длинной телеграммы Кеннана — как возможность сосуществования с путинской Россией путем сдерживания экономически более слабого государства. Опыт Первой Холодной войны показал неэффективность такой стратегии, ведь он позволил СССР не только раздвинуть границы коммунистического мира на половину карты, но и просуществовать в условиях такого «сдерживания» более четырех десятков лет. Новая Холодная война, как стратегия сосуществования, это стратегия Путина. Она не только позволит ему закрепить сложившуюся как следствие российской агрессии ситуацию, развязав ему руки внутри Занавеса из любого материала, но и позволит ему, подобно СССР, практически безнаказанно развязывать большие и малые конфликты вне его. А многополярность нынешнего мира подарит надежду, в случае конфликта между более крупными игроками, подобно Сталину в 30-е годы, надеяться отхватить себе что-то еще, кроме Крыма. Стратегия сосуществования, пусть даже в режиме самых строгих санкций, это стратегия выживания путинского режима, вне зависимости, сколь долго бы на его вершине ни удержался Путин, и кто б ни пришел ему на смену в Кремле.

Стратегия победы над Россией, это логика речи «Империи зла» Рейгана, которая провозгласила аморальность советского режима, и поставила перед Западом конкретную цель его победить. Другое дело, сегодня Запад лишен лидера, способного без насмешек в его адрес апеллировать к морали, способного разглядеть в путинской России главную угрозу западному миру, а также готового, чего бы ни стоила эта победа, за ее достижение заплатить. Увы, кроме самого Путина, Вторая Холодная война также выгодна и западным демократиям, как вариант развития событий, требующий меньше всего так болезненно воспринимаемых избирателями перемен. Потому Вторая Холодная война, как сценарий развития конфликта, сейчас наиболее вероятна, и пока что не видно как бы Запад мог в этой войне победить.