«Слезинка ребенка» россиян не волнует
«Марши разгневанных матерей», вызванные арестом активистки «Открытой России» Анастасии Шевченко в Ростове-на-Дону и смертью в больнице ее 17-летней дочери-инвалида Алины во время пребывания матери под домашним арестом, многолюдностью не отличались. Напомню, что Анастасии инкриминируют статью «Осуществлении деятельности организации, признанной нежелательной на территории России». Такой организацией власти считают «Открытую Россию», несмотря на то, что та организация, которую еще только собираются зарегистрировать под этим именем в России, юридически никак не связана с той «Открытой Россией», которая в свое время была зарегистрирована Михаилом Ходорковским в Британии и действительно официально запрещена в России. Но до такой мелочи, чтобы отдельным постановлением Роскомнадзора запретить ту «Открытую Россию», которую еще только должны зарегистрировать в Москве (или просто отказать ей в регистрации), российские правоохранители не снизошли. По недавно введенной поправке, норма статьи 284.1 УК РФ предусматривает, что если человек дважды в течение одного года получает административные взыскания за участие в деятельности нежелательной организации, то против него может быть возбуждено уголовное дело. И такой прецедент решили создать на примере 36-летней Анастасии Шевченко, матери троих детей (теперь, к величайшему несчастью, только двоих). Два месяца ее продержали в СИЗО, и только потом перевели под домашний арест. А затем даже отпустили из-под домашнего ареста попрощаться с умирающей дочерью, когда стало ясно, что она умирает. Оппозиционеры и правозащитники убеждены, что к роковому исходу привело то, что активистка из-за ареста была лишена возможности находиться с дочерью в больнице и ухаживать за ней. Наверное, так оно и есть, и на власти уже легла вина (по крайней мере, в глазах значительной части общественности) за загубленного невинного ребенка.
Анастасия своей вины в членстве в «нежелательной организации» не признает и вполне обоснованно считает обвинения против себя политический мотивированными, в чем с ней полностью солидарна Amnesty International, уже признавшая Шевченко узником совести. В ее защиту выступил даже в целом послушный власти Совет по правам человека при президенте России, осудивший ее арест и возбуждение против нее уголовного дела. СПЧ заявил: «Реальная степень общественной опасности деяния, в связи с которым возбуждено уголовное дело, является незначительной. Совет считает уголовную ответственность по данной статье при привлечении ранее к административной ответственности за такое правонарушение чрезмерной». Член Совета Екатерина Винокурова добавила, что мера пресечения для Анастасии Шевченко необоснована: «Она – не экстремист, не террорист. Она всего лишь провела дебаты и выступила на собрании. Российская же система отличается избыточной жёсткостью и в случае выбора между гуманизмом и опасением продемонстрировать слабость чаще выбирает второе». И саму статью про «нежелательную организацию» Винокурова назвала «чрезмерно жестокой».
Но, пожалуй, самое удивительное это то, что сам губернатор Ростовской области Василий Голубев выразил тревогу за судьбу арестованной актив истки «Открытой России», причем сделал это за несколько дней до смерти ее дочери. Все вроде бы говорили и говорят правильные слова. Однако дело против оппозиционной активистки закрывать пока что никто не собирается. И сторонники «Открытой России» решили организовать «Марш разгневанных матерей» в воскресенье, 10 февраля, чтобы побудить власти все-таки закрыть дело против Анастасии Шевченко. Вероятно, организаторы надеялись, что против женщин (хотя в акции участвовали не только женщины) полиция не будет применять силу и задерживать участниц марша, но просчитались. Всего на маршах в Москве и Петербурге полиция задержала более 10 человек, которых довольно грубо тащили в «воронки». Всем им инкриминируется «мелкое хулиганство». Кроме того, в столице на участников марша напали члены прокремлевской организации SERB.
Малое число задержанных объясняется вовсе не гуманностью и умеренностью полицейских, а весьма небольшим количеством участников марша. По оценкам полиции, в Москве на улицу вышли 400 человек. Представители «Открытой России» говорят о более чем 1000 участников, но если присмотреться к имеющимся видеороликам, оценка полиции кажется ближе к истине. В Петербурге маршировали 150 человек. В других городах протестующих было считанные десятки. И все это очень грустно. Если бы в Москве на улицу протестовать против ареста Шевченко вышло бы несколько тысяч человек, власти, возможно бы, задумались, стоит ли создавать прецедент с «нежелательной организацией» и привлечением к уголовной ответственности по административным статьям, и отпустили бы Анастасию. А теперь ее положение может даже ухудшиться, и все будет зависеть только от милости властей, которые, в ситуациях, где они не встречают отпора, предпочитают действовать жестко.
Провал «Марша разгневанных матерей» (будем называть вещи своими именами) объясняется тем, что сколько-нибудь массово выйти протестовать на улицы россияне могут только под лозунгами борьбы с воровством и коррупцией, против «партии жуликов и воров» и с требованиями отставки президента и правительства, а также местных властей. Организовывать такие выступления сейчас может только «Фонд борьбы с коррупцией» Алексея Навального. У «Открытой России» Михаила Ходорковского конкурировать с ними не получается. А требованием остановить очередное наступление на демократические свободы и призвать власти к ответственности за смерть невинной девочки россиян на улицы, как оказалось, не выведешь. Чего уж тут говорить вслед за Достоевским о «слезинке ребенка» как о недопустимой цене мировой гармонии.
Но «Открытой России», памятуя прошлое экс-главы «Юкоса», выдвигать лозунги борьбы с коррупцией как-то неудобно. И, как представляется, если раньше власти еще надеялись, что организация Ходорковского сможет привлечь к себе часть сторонников Навального и тем самым расколоть «внесистемную» оппозицию, то теперь эти планы окончательно оставлены. Кремль стремится подавить любые ростки не контролируемой им оппозиции, включая и «Открытую Россию». Поэтому ее активисты подвергаются арестам, и вводятся драконовские поправки в Уголовный кодекс о нежелательных организациях». Однако такое ужесточение карательной политики может говорить не о силе, а о слабости режима, который, подавляя не то что всякую оппозиционную деятельность, но даже всякую критику властей, рискует парализовать структуры управления и вызвать хаос при любом новом экономическом кризисе.
