Стокгольмский синдром
«05-11.02.2016»
По улицам ночного города со скоростью самолета несется автомобиль. Привычная, особенно для тех, кто живет вдоль основных трасс больших городов, картина, правда? Несется, не обращая внимания на знаки, светофоры, требования полиции остановиться... Что делать полиции? Пытаться остановить? — Любая попытка, — не только стрельба, но даже и искусственная преграда на такой скорости для водителя автомобиля и его пассажиров смертельна. До трагедии, в которой могут пострадать невинные — мы с вами, наши дети, друзья и знакомые, любой, кто окажется у них на пути, минуты или секунды. Максимум несколько минут, за которые нужно принять решение. Что делать? Перезвонить с вопросом министру? — «Алло! Алло! Аваков ми битте!» Написать в «Фейсбук», ожидая, а что посоветуют топовые блогеры? Единственный советчик в данной ситуации не они, и даже не интервью, с благими пожеланиями, данное замминистра накануне. Действиями полиции в данной ситуации руководят лишь служебная инструкция и закон, которые предполагают применение силовых мер вплоть до табельного оружия.
Правда, некоторые правозащитники, и просто досужие критики утверждают, что в данной ситуации полиция должна исходить из безусловного права правонарушителя на жизнь. Соглашаясь с этим тезисом мировоззренчески, спрошу лишь, сколько жизней ни в чем не повинных — в данном случае пешеходов, водителей других автомобилей, в конце концов полицейских, допустимо принести в жертву этим высоким принципам гуманизма? Или все же право преступника на жизнь ограничено правом на жизнь тех, кто волей случая может стать его жертвой? Впрочем, ответ на этот вопрос в тот момент нужно было искать не в тиши кабинетов, за компьютером, или же в телестудии на вашем телеэкране. Принимать это решение должны были не досужие болтуны (в данном случае я и себя отношу к их числу), которые не несут ответственности ни за свои слова, ни за их возможные последствия, а полицейские, которым, так уж в нашем обществе повелось, в любом случае отвечать. Что бы они ни предприняли — открой огонь, или дождись неминуемой аварии и человеческих жертв, в любом случае общественное мнение непременно возложило бы вину на них.
Одним ранним утром по проспекту Победы и бульвару Шевченко, не разбирая знаков и светофоров, несся роскошный кабриолет. — После весело проведенной в клубе ночи, мажор и его спутница решили обкатать новый автомобиль. Первые автомобилисты уже потянулись на работу, потому скорость его была поменьше — 140—160... Проскочив на красный, за площадью Победы в самом начале подъема водитель не справился с управлением, ударился о бровку, дерево, и на огромной скорости влетел в припаркованные у обочины «Жигули». Водитель этой жестяной коробки был обречен, — благо, смерть его была мгновенной. Кабриолет же в воздухе перевернулся, и водитель вместе со спутницей вылетели из него. — Представьте, они даже не были пристегнуты. Девушка, прежде чем упасть на тротуар, ударилась о стену дома, водителю же повезло больше. Когда через минуту к месту аварии подъехал следовавший следом автомобиль с его друзьями, те помогли парню подняться и мигом умчали его с места аварии. Никто из них не задержался, чтобы попытаться помочь девушке-пассажирке, и, тем более, водителю «Жигулей». Даже скорую помощь, и ту вызвали случайные прохожие. Ладно, водитель был уже мертв, но девушка, оказалось, была еще жива, и умерла, не приходя в сознание, лишь на четвертый день после аварии.
Место трагедии изменить нельзя, только время. История, которую я вам сейчас рассказал, не сомневаюсь, большинству из вас прекрасно знакома. Произошла она 30 мая 2007 года, а за рулем кабриолета был пасынок Дмитрия Фирташа Сергей Калиновский. Вы обратили внимание, в отличие от нынешнего случая, в 2007-м никто не пытался мажора остановить. — Не то что стрельбы, даже погони не было. И все же вместо одного погибшего пассажира через несколько дней родственники хоронили еще одну невинную жертву. И вот еще что примечательно. В отличие от нынешнего случая, в тот раз претензий к ГАИ никто не предъявлял. Они прекрасно справились с ролью статиста — с чистой совестью провели следственные действия и составили протокол. Все права Сергея Калиновского на жизнь при содержании его в частной клинике были соблюдены, и мажор преспокойно долгие восемь лет скрывался от следствия, пока, опьянев от полной своей безнаказанности, не был задержан в прошлом году.
Прошло девять лет. Не многое, но хоть что-то все-таки поменялось в нашей стране. И те, кто говорит, что в данном случае действия патрульной полиции ничем не отличаются от действий прежней ГАИ, беззастенчиво кривят душой. Мы аплодируем, когда полиция за незначительное правонарушение штрафует олигарха или жену министра, но, когда под угрозой наши собственные жизни, мы готовы связать этой полиции руки, подменить своим частным мнением закон. Что это, стокгольмский синдром? Возможно, нам все же стоит разобраться, чего мы на самом деле хотим — красиво экипированных ряженых, с которыми весело фотографироваться, или эффективный инструмент, призванный защитить правопорядок, пусть даже ценой не самых гламурно выглядящих мер? Ведь когда мы говорили о беспределе на дорогах, речь ведь шла не только о взятках ГАИ? Так уж повелось, что суд общественного мнения особенно строг не к преступникам, но к тем, кто призван защищать закон. Но решение о том, правомерны ли действия правоохранителей, принимает все же не общественное мнение, пусть и самые авторитетные авторы социальных сетей, а суд, который руководствуется не нашим с вами прекраснодушием, а буквой и духом закона. Впрочем, какой закон! Он ведь у нас не писан не только для судей, но и для тех, кто громче всех кричит о необходимости реформы судов, о верховенстве закона и защите прав гражданина. И все же, лично я предпочту, чтобы полиция любой ценой остановила несущийся на безумной скорости автомобиль, чем вместе с врачами упаковывала в мешки тела тех, кто подвернулся у него на пути. А вы? А, ну да: «А вдруг в этом автомобиле окажусь я сам»...
