Ум. Боль. Совесть
Чем стала газета «День» для Джеймса Мейса
Если человек обращается ко всему сообществу — он нуждается в трибуне. Потому что те идеи, послания, интеллектуальные открытия, призывы, которые этот человек хочет донести до социума, касаются не его лично — здесь речь о судьбе народа, его неминуемых трагедиях, его понимании современности, его будущем.
Для Джеймса Эрнеста Мейса такой общественной трибуной на протяжении семи лет (1997—2004) была наша газета. Духовное, общественное и интеллектуальное присутствие Джеймса на страницах издания в течение этих лет — это был, по сути, «второй фронт», как образно выразилась главный редактор «Дня» Лариса Ившина, — который открылся в тяжелой борьбе за историческую правду (какой бы «неудобной», а то и страшной она ни была), за человеческое и национальное достоинство украинцев, за преодоление метастазов тоталитаризма и советщины в сознании миллионов. Здесь роль Джеймса абсолютно невозможно переоценить. Его концепция постгеноцидного общества, его исследования скрытых механизмов и реального хода Голодомора 1932—1933 годов — это подвиг. Без всякого преувеличения. И сегодня, в преддверие скорбной годовщины памяти жертв Голодомора в Украине, зажигая эту поминальную свечу в честь невинно замученных миллионов, о которой написал Джеймс еще в феврале 2003-го (его заметка в «Дне» так и называлась «Свеча в окне»), — мы посвящаем эту свечу также и памяти Мейса. Человека, который принял на себя слишком много боли, что не могло не сказаться на здоровье, и покинул этот мир на 53-м году жизни.
Понятно, когда речь идет о личностях подобного масштаба — нежелательны и неуместны какие-либо «скороговорки», неточности, ритуальная спешка, приуроченная к траурной дате. К величайшему сожалению, должны констатировать, что Украинский институт национальной памяти, посвятив именно Мейсу первый короткий материал в рамках акции «Память, которая спасает: голоса правды», вспомнив основные вехи его жизненного и научного пути, кратно очертив механизмы геноцида, исследованные Джеймсом, — счел возможным «раскрыть» большую тему «Джеймс Мейс и газета «День» буквально четырьмя словами: имел свою колонку в газете «День». Такое было бы простительно неглубокому изданию, но не институту. Ведь это, по меньшей мере, некорректно и несправедливо — хотя бы учитывая масштабы сделанного Джеймсом за семь лет работы в нашем издании. А это — яркая составляющая современной духовной истории Украины.
Творческое наследие Мейса — историка, философа, публициста, общественного деятеля — вмещенное в «Дне», представлено в двух фундаментальных книгах нашей серии « Библиотека газеты «День» — «День і вічність Джеймса Мейса» (2005 год) и «Ваші мертві вибрали мене (2008 год). Это — огромный объем публицистических выступлений; их, как минимум, 160 (у Джеймса не было просто «колонок» или «блогов»!), большинство из которых заслуженно должно стать классикой нашей исторической и общественной мысли (но еще далеко не в полной мере усвоены — это беда). Как писал известный журналист, лауреат премии имени Джеймса Мейса Владимир Бойко в статье «Искатель справедливости» (книга «День вдячності», серия «Библиотека газеты «День», 2019 год), именно с приходом Джеймса в нашу газету «началось время украинской публицистики Мейса. Так он получил возможность выражать свои взгляды и продвигать идеи перед многотысячной аудиторией издания. Статьи Мейса (и авторская колонка, и большие аналитические материалы) стали яркой составляющей ландшафта украинского общественного мнения. А раз так — он мог его изменять, к чему и стремился». Джеймс Мейс был инициатором кампании прямого общественного действия — когда мы написали письмо в «Нью-Йорк Таймс» с требованием лишить Дюранти Пулитцеровской премии.
Главный редактор «Дня» Лариса Ившина в предисловии к книге публицистики «День і вічність Джеймса Мейса» подчеркнула: «Уже немало сказано о том, что Джеймс стал украинцем, приблизившись к боли, которую передали ему те, кто уцелел после страшного голода. Украинцем его сделало обостренное чувство справедливости. Пробить заговор молчания было очень сложно... Не менее драматичным было то, что увидел Джеймс Мейс в первые годы, когда прибыл в Украину. И что много лет после этого мучило его, волновало, терзало, наполняло страстью и болью строки в колонках «The Daу» и статьях в «Дне». Это правда о том, что мы были и еще остаемся постгеноцидным обществом. Она объясняет почти все: и качество нашей элиты, и состояние нашего народа, и уровень совести, и духовный стандарт — все».
Эта страсть, эта боль, этот проницательный, глубокий ум — чувствуются в каждой статье Джеймса, в каждом материале книг «Ваші мертві вибрали мене» и «День і вічність Джеймса Мейса». Причем речь идет не только о классических его произведениях «Повесть о двух журналистах», «Свеча в окне», «Ваши мертвые выбрали меня». Наследие Джеймса хронологически — это достояние (крайне важно) украинской истории, однако серьезная проблема заключается в том, что она до сих пор во многом остается «вещью в себе». А это значит, что постгеноцидность до сих пор не преодолена.
Джеймса следует читать, следить за его мыслью — жесткой, неудобной, нередко «неэстетичной». Вот фрагмент из его статьи «История как эксгумация»: «История выполняет разнообразные функции в разных обществах. В Украине, государстве, искалеченном своей собственной историей, историки призваны сделать свою личную, так сказать, судмедэкспертизу, даже откопать могилы и эксгумировать мертвых. Жертв прошлого преступления. Для того чтобы жить дальше». Очевидно, далеко не все историки согласятся (особенно внутренне) с этими словами. Но здесь речь идет о гражданском долге ученого, как его понимал Мейс и который он свято выполнял — ни о чем другом.
Силу Джеймса-аналитика блестяще подтверждает его статья в «Дне» под названием «Точка выбора», опубликованная еще два десятка лет назад. Вот ход мыслей Мейса: правящая элита новообрахованного украинского государства, по сути, состоит из «номенклатуры и управленцев Украинской ССР, которым удалось конвертировать свои политические связи в деньги, которые, в свою очередь, принесли им еще больше денег и власти. В условиях не вполне свободной экономики часто бывают сложно доказать, кто и чем владеет или контролирует, но чаще всего и так поняло, кто есть кто». Это — исчерпывающе точная формула становления олигархата в эпоху первого и второго сроков правления Леонида Кучмы; но крайне необходимо задуматься: не являемся ли мы сейчас, после двух Майданов, которые фактически не были «революциями», свидетелями шестого (!) по счету срока кучмистов? Вот в чем трагедия.
Очень нужно читать все, что создал Мейс за годы работы в «Дне». Истоки своей силы объяснил в свое время он сам, сказав: «Я — историк, меня тянет туда, где дуют ветры истории. Сильный и бурный ветер истории дует над Украиной. Многое решается здесь. Не только будущее новосозданной страны. Будущее Европы. А возможно, — а я уверен, что безусловно — и всего мирового сообщества. Речь идет, в первую очередь, о том, что высокие духовные вершины Украины откроются перед всем миром. И это будет хотя бы частичной компенсацией талантливому и трудолюбивому народу за тот страдальческий путь, который он прошел в течение веков. Я об этом мечтаю, я на это надеюсь».
