Я тебе, конечно, «верю»
В это лето дорогие чемоданы, понятно, отдыхали дома. Да и легкие рюкзачки, и самолетная ручная кладь в скромной весовой категории практически в сравнении с прошлыми сезонами и не высовывалась. Разве что вначале попробовали Турцию (до обязательных масок на пляже), кто-то долго отмывался от отдыха в Одессе или смотался в Египет. Может, еще что-то по мелочевке... Правда, одна моя близкая приятельница — где-то недели три тому назад — прислала мне в Viber «привет» со словами: «Я в Верхних Дубаях». На что я ей тут же ответила: «А я в «Нижних», в Черкасской области на даче». И у меня сегодня из предполагаемого богатого блюда, скажем, лобстер и пюре из сельдерея — есть только сельдерей. Но зато я на своей террасе, в тени высоких старых деревьев, где можно всласть общаться с самой собой, а не с тусовкой; где можно при желании жить не только за счет своей ДНК, но и усовершенствовать наследственной багаж и пробежками, и наклонами за каждым спелым яблоком и подвязкой вьющихся роз, а этот процесс сравним с бегом на месте, но с препятствиями — колючки то тут как тут, вот и изгибайся, играя всем телом, чем не зарядка...
Правда, бабой-вишенкой не удалось побывать в этом году — неурожай. И орехи у меня отдыхают, белки один раз наведались и сразу поняли, лишними набегами себя утомлять не будут. В результате всех этих упражнений почти не поправилась, но руки исцарапаны и ежевикой, и розами, которые этим повысили собственную самооценку. Да ничего, я не з тех, кто кладет цветочек фиалки между страниц книги. Лучше я эту книгу прочитаю, а в зеркало лишний раз смотреться не стану — приеду в Киев, царапины точно уже сойдут.
Так и случилось. Подойдя к своему старинному зеркалу — уже в киевской квартире сразу уловила — ничего не изменилось. Оно как всегда ловко и виртуозно скрыло все недостатки: были ли царапины, не было ли — зеркало их как бы стерло.
Многие друзья, которые бывают у меня, всегда удивляются, что это за зеркало такое — посмотришь — и минус 30 лет (совсем молодым лучше туда не смотреть, а то и вовсе себя не увидят). Один приятель со странным прозвищем Индекс Никкей, посмотрев на цветущее отражение в моем зеркале, так взбодрился, так взбудоражился, что стал задавать прицельные вопросы, мол, в чем секрет, тоже хочу такое; откуда эта безупречность, импозантность и комплиментарность; и что странно, что это распространяется не только на хозяйку дома. «Это что, из старого бабушкиного сундука?» — спросил. «Вовсе нет, — объяснила. — Скорее это зеркало из молодого сундука, оно досталось мне в наследство от меня же самой молодой, когда я его купила на обаятельной киевской «семке», даже не знаю, как такой аристократ попал в блошиное это царство».
«Думаю, эта эпоха ар-нуво. После этого, понятно, была тишина: фабричные рамы, заводские скучные близнецы, антиквариатность зеркала можно определить по обратной стороне», — тоном профессионала продолжал Никкей. Впрочем, он и есть профессионал: «По его обратной стороне — те, что произведены до начала ХХ века, обычно имеют деревянную подложку и особую амальгаму. Ты же ее не обновляла, я вижу сразу, вот, и сохранилось обаяние старины, да и ценность вещи тоже». «Думаю, что главная ценность для меня, — добавила я свое мнение, — в том, что зеркало не слишком честное, от него большой честности я не жду. И оно по старой дружбе прекрасно умеет приукрашивать действительность».
Мой собеседник, воспользовавшись, что есть уши (мои), прочел мне целую лекцию о старых зеркалах, которые умеют сделать прекраснее все, что они отражают. Поскольку мне очень хотелось антиковидных разговоров, я слушала, тем более, что он в истории предмета не новичок. И вот, что я узнала: только в начале XVI века на острове Мурано научились делать зеркала, похожие на современные. Венецианцы ревностно хранили секрет ремесла, поэтому цена их продукции была сопоставима со стоимостью среднего имения. Даже спустя век цены были практически в таком же диапазоне. Потом стали быть востребованы рамы, и с тех пор с зеркалами — они неразлучны. Бывали они и инкрустированные мрамором, слоновой костью, перламутром, золоченой бронзой... Впоследствии создавались виртуозные копии, барокко, сменившее классику, — породило тяжелые рамы из экзотического черного дерева в пышном орнаменте, рококо играло легкомысленными завитушками. Зеркало стало навсегда частью интерьера, а иногда и главным действующим лицом. Нам остается только хранить антиквариат и почтенный образ этого предмета умеет, как ни одно современное зеркало, создавать иллюзии, а они подчас очень даже нужны.
Вот такое возвращение в киевскую осень получилось у меня. Ну что же, надо сказать, что пыль в мое отсутствие зря времени не теряла и на мое красивое старинное зазеркалье легла легко на правах хозяйки во всю его трехметровую высоту. Так что программа сразу же определилась сама собой: на стремянку — и прямо вверх на трехметровую высоту помогать своему старинному другу держать фасад. Знаю, он мне ответит тем же.
Так и живем...
