Агрессия в Донбассе в свете Первой мировой войны
Сто лет с начала Первой мировой войны. Никто, в общем, воевать не хотел, но воевали.
Франция, понятно. Она жила идей реванша за поражение в войне 1870–1871 гг. За возвращение Эльзаса и Лотарингии, но вполне могла подождать еще.
Британия была недовольна активностью Германии на Ближнем и Среднем Востоке. Головную боль Лондону доставляло быстрое развитие и увеличение германского военно-морского флота, но это не повод для войны. На обозримую перспективу английские линкоры господствовали на морях и океанах. Тем более что результат морской гонки вооружений был совершенно не очевиден. Преимущество в количестве и качественном составе было на стороне Англии, и новые корабли там спускали на воду в большем количестве, чем на немецких верфях.
Австро-Венгрия находилась в периоде полураспада. Национальные противоречия достигли такой остроты, что эрцгерцог Франц-Фердинанд всерьез подумывал и даже предпринимал практические шаги по превращению монархии в триединую Австро-Венгро-Чешскую, и в дальнейшем преобразовании ее в конфедерацию. Были аннексионистские планы на Балканах, но никто в Вене серьезной войны не хотел.
Германии действительно места уже не хватало. Быстро развивающаяся промышленность требовала новых рынков. И они находились. В России, Китае, в Латинской Америке. Формирование Антанты реально обозначило войну на два фронта, об опасности которой предупреждал еще Бисмарк. Определенные иллюзии у немецких военных существовали в отношении России. По их мнению, она была слаба, и на войну не решится. Неясной оставалась позиция Британии. Почему-то считалось, что она останется в стороне. В такой обстановке устраивать Kraftprobe – пробу сил – не считалось возможным. Предполагалось, что в последний момент Петербург не решится на войну из-за своей неподготовленности.
Уж кому война была категорически противопоказана, так это России. И самое главное, непонятной была цель войны. Захватить Босфор и Дарданеллы? Жили ведь как-то без них, и еще прожили бы. Портов хватало. Фактически за три года в условиях войны построили мурманский порт и проложили железную дорогу через Кольский полуостров. Гораздо больше можно было сделать в условиях мирного времени.
Советские учебники истории писали, что Первую мировую войну вызвали экономические противоречия между империалистическими державами. Странное утверждение. Самый большой объем торговли был между Германией и Англией. Германский капитал прочно обосновался в России и расширял там свое присутствие. Торговля между Берлином и Петербургом стремительно росла. Зачем было Германии терять такой перспективный рынок.
И еще один фактор, чисто российский. Если во Франции, Германии и Британии цели войны в той или иной мере были понятны. В России ее граждане, в значительной степени неграмотные, не только о Проливах не имели никакого понятия, но и идеи защиты сербских братьев не находили никакого отклика. Тем более что эти братья только что в 1912–1913 гг. воевали совместно против Турции, а потом передрались между собой. Петербургу пришлось выбирать между Белградом и Софией. Какое же тут братство. Все ведь помнили, что Россия воевала за Болгарию в 1877–1878 гг., а она оказалась в фарватере германской политики. К тому же каких-то реальных стратегических интересов на Балканах у России не было. Защитница славян — это красиво, но где была гарантия, что с Сербией не произойдет точно так же, как с Болгарией в будущем.
Турция хотела любыми путями остаться в стороне от войны, но Россия буквально втянула ее в нее. И все ради каких-то проливов, никакого отношения к реальным интересам страны не имеющих.
Страна еще не пережила унизительное поражение в войне с Японией и потери части своей территории. Внутреннее положение неустойчивое, реформы продвигались медленно, эффект от них еще не был осязаемым. Простой здравый смысл подсказывал, что нужно держаться в стороне от конфликтов, тем более европейского масштаба.
И здесь свое слово сказала пропаганда. Сначала пресса убедила граждан, что быстро развивающаяся страна полностью готова к войне. Затем был поднят истошный крик по поводу тяжелой судьбы славян, угнетаемых Австро-Венгрией. При этом никто не писал о том, что в подавляющем большинстве славянское население двуединой империи было настроено к России, мягко говоря, враждебно.
Чешские сторонники независимости не связывали реализацию своей главной цели с Россией. Их взоры были обращены в сторону Франции. Не случайно уже во время войны созданный Масариком, Штефаником и Бенешем Чехословацкий национальный совет (ЧНС) располагался в Париже, а в России было создано только его отделение в июле 1917 года при Временном правительстве. Царский Петербург ЧНС так и не признал. Какое-то избирательное братство.
Возможно, что войны не боялись, так как считали ее скоротечной. Политики и генералы не понимали, что развитие военной техники принципиально поменяло и характер войны, и ее ход. Уже англо-бурская войны в начале ХХ века показала, что не только войска на фронте гарантируют победу. В значительной степени определяющим оказалась военная инфраструктура, госпитали, согласованная работа фронта и тыла, обеспечение войск всем необходимым.
Уходили в историю такие рода войск, как кавалерия, на поле боя стал господствовать пулемет. Способность мобилизации экономики оказалась не менее важной, чем призыв на военную службу. А когда к ноябрю 1914 года стало ясно, что война затягивается и превратилась в позиционную, то Европа оказалась в пляске смерти, а конфликт стал мировым.
Теперь посмотрим на события в Донбассе с учетом опыта Первой мировой войны.
Никаких экономических предпосылок для агрессии России против Украины не было и нет. Наоборот, сплошные потери. Газ не поставляется, российский бюджет денег не получает. Торговля сильно упала, бюджет в минусе. И не только с Украиной, но и со странами Европы. Финансовые ограничения нарастают, и проблемы с кредитными ресурсами скоро начнут сказываться внутри страны. Останавливается поставка высокотехнологической техники и оборудования и для многих отраслей это скоро станет критическим. Наоборот, развитая и процветающая Украина была бы хорошим партнером, с которым можно наращивать торговлю ко взаимной выгоде.
Похоже, что российское руководство питает такие же иллюзии в отношении конфликта с Украиной, что и европейские политики накануне 1 августа 1914 года.
Тогда в Берлине не верили, что Англия вступит в войну, она вступила. В Москве не верили в санкции против России, они постепенно наращиваются.
В Германии считали, что к концу 1914 года будут в Париже, во французской столице бредили примерно тем же в отношении германского главного города, а получили сотни километров фронта, опоясанного колючей проволокой.
В Москве тоже считали Украину, особенно после аннексии Крыма, легкой добычей, а войну в Донбассе развлекательной прогулкой, и получили абсолютно противоположный результат.
В горячие июльские дни 1914 года, когда была реальная возможность избежать мирового пожара, правящие круги, в частности России, упрямо продолжали его раздувать.
Так и в наши дни Путин в ответ на усиление санкций отвечает более массированной поддержкой террористов в Донбассе, посылая им подкрепления и тяжелую технику. Как игрок в политический покер он увеличивает ставки в надежде, что у его партнеров не выдержат нервы, а украинские военные завязнут в боях.
Для России Первая мировая война обернулась не только октябрем 1917 года, гражданской войной, ужасами коллективизации, украинским Голодомором и трагедией сталинских репрессий. Так авантюра в Донбассе и аннексия Крыма будут иметь для Москвы непредсказуемые последствия.
История движется не по спирали или какой-либо другой геометрической фигуре, а является совокупностью часто случайных и трудно учитываемых факторов. И еще она сильно зависит от степени адекватности политиков во главе государств.
Похоже, что российский национальный лидер так и не понял, что от даты начала Первой мировой войны прошло сто лет, и мир стал другим. Кремль продолжает жить по другим часам.
